Школа обольщения - Крэнц Джудит (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗
— Мне больше нравился прежний рассказ.
— И все-таки вы производите на меня впечатление женщины, которую больше привлекает правда, чем подделка.
— Я люблю сохранять хоть какие-то иллюзии.
— Вам не достичь успеха в кинобизнесе.
Она развернулась к нему лицом, внезапно став серьезной.
— Вы знаете, Сьюзен считает, что вы на грани провала. Ведь это не так?
— Нет, не думаю. Я снял двадцать три фильма, и только шесть потерпели кассовый провал. Семь принесли прибыль, но не встретили одобрения критиков. Еще десять оказались успешными в обоих отношениях. Это очень хороший результат. Сейчас у меня долгов на триста тысяч долларов, три мои картины, одна за другой, не дали прибылей, но и убытков не принесли, так что, я думаю, удача должна мне улыбнуться.
— Как вы можете говорить об этом так спокойно?
— А вам можно быть неразумной девочкой, правда? Если бы меня это так заботило, я бы оставил свое занятие. Все очень просто. Я хочу снимать фильмы, а не заниматься чем бы то ни было еще. У меня это получается хорошо. Я не всегда знаю, чего хочет публика, поэтому иногда терплю убытки. Но я не могу заботиться лишь о публике, иначе впаду в подражание. Меня привлекает возможность создавать то, что нравится мне. Это стоит всех волнений. Я верю в себя, в свои замыслы, в свой метод работы. Вот и все.
— Разве вас не волнует, что сегодня вы оказываетесь на вершине, а завтра в яме? Разве вы не боитесь, что люди будут смеяться над вами за вашей спиной?
Он с удивлением взглянул на нее.
— Откуда у вас такие страхи? Безусловно, никому не нравится, когда над ним смеются, но меня это не беспокоит. Эта стихия переменчива. Если бы я боялся идти на риск, я бы вернулся к отцовскому занятию и отливал изделия из серебра.
Бесхитростное самоутверждение Вито злило Билли. Она ему завидовала.
— У вас потрясающая выдержка для человека, который по уши в долгах!
— Сказано в истинно фестивальном духе! — засмеялся он. — Вы уловили настроение. Послушайте, давайте пройдемся. Тут известный деятель Нового Голливуда дожидается, когда освободится наш столик, — ему надо купить немного кокаина.
Билли огляделась, стараясь увидеть предмет его очередной шутки.
— Но это же!.. Неужели это правда он?
— Да. Как видите, чаще всего я говорю правду.
Пообедав в бистро на боковой улочке, они весь день бродили по Канну, заглядывая в антикварные магазины, обследуя старый порт, держась подальше от фестивальных толп. Потом Вито привел Билли обратно в «Отель дю Кап», чтобы она переоделась в вечернее платье, и они отправились на просмотр английского фильма. С тех пор как христиан бросали на растерзание львам, мир не видел более дурно воспитанной публики, чем в Канне. Левацкие журналисты свистели и выкрикивали оскорбления. Журналисты свободного мира выкрикивали оскорбления и вопили. Журналисты «третьего мира» вопили, свистели и выкрикивали оскорбления. По какому-то странному стечению обстоятельств ежегодно появляется до обидного мало фильмов, в которых не обижали бы прессу ни одной страны. Однако представители прессы часто обижают жюри, эту мини-ООН, члены которой имеют между собой так же мало общего, как в настоящей ООН. Выбор ими лучшего фильма редко получает поддержку зрителей.
— Вы когда-нибудь выставляли фильм на конкурс? — спросила Билли у Вито.
— Да, даже дважды. Десять лет назад я выставлял «Уличные фонари». А три года назад — «Тени».
— О, я хорошо помню и тот и другой, они мне очень понравились. «Уличные фонари» — больше.
— Жаль, что вас не было среди той публики. Послушали бы, какие бочки на меня катили.
— Что, так плохо?
— Хуже. Но позже «Уличные фонари» принесли мне кучу денег.
— А что случилось с вашими деньгами, Вито?
— Как только они у меня появлялись, я их тут же тратил на роскошную жизнь и чудесное времяпрепровождение. Каюсь, часто вкладывал средства в собственные фильмы. К несчастью, чаще в такие, что не приносили мне прибыли. Я не жалею ни об одном центе — я получу больше. «Его ничем не проймешь, — подумала Билли, — решительно ничем».
После кино Вито повел Билли ужинать в «Мулен де Мужен», которому в путеводителе «Мишлен» присвоено три звездочки.
— Еда просто ужасна, так что на многое не рассчитывайте, — заботливо предупредил он. — Во время фестиваля повара теряют все свое мастерство, официанты становятся грубы, метрдотели смотрятся так, будто готовы отказаться от чаевых, но никогда до этого не доходит, и даже хорошие вина превращаются в уксус.
— Но почему?
— Я думаю, им не нравится киношный народ.
Когда Вито вез ее обратно в отель, Билли ужасно захотелось узнать, сможет ли она увидеть его еще раз. Он ничего не говорил, но она все же решилась задать вопрос:
— Вы не хотели бы приехать сюда завтра пообедать?
— Простите, но я буду занят весь день. Завтра приезжают два человека, и мне нужно увидеться с обоими.
— А-а… — Билли не могла припомнить случая в своей взрослой жизни, чтобы кто-то отказался от ее приглашения на обед или ужин. Такого не было с тех пор, как она вышла замуж за Эллиса четырнадцать лет назад.
— А как насчет послезавтра?
— Посмотрим. Если мне удастся увидеться завтра с обоими, думаю, я смогу выбраться. Но сюда я не приеду. К нам может присоединиться Сьюзен. Она напоминает мне метрдотеля из «Мулен де Мужен». Я отвезу вас в «Колоб д'Ор». Завтра вечером я вам позвоню и скажу определенно, да или нет.
Он нимало не сомневается, что за это время у нее не возникнет никаких других планов, возмущенно подумала она. Да и она не сомневается тоже. Чертов конкистадор! От этих мыслей она разозлилась еще сильнее.
— Меня здесь может не оказаться, — солгала она.
— Que sera, sera, как говорили в древней стране.
— Чушь. Эта песня написана для «Человека, который слишком много знал».
— О боже! Поклонница Дорис Дей!
— Как ни странно, да. — Он-таки ее подловил.
— Ха! Вот и у нас уже нашлась одна общая черта. Спокойной ночи, Билли.
— Керт!
— Тьфу ты, Сью, я почти заснул.
— Меня беспокоит Билли.
— В чем дело, ради бога?
— Она почти все время проводит с Вито Орсини. Последнюю неделю я ее совсем не вижу, только когда она забегает переодеться перед ужином.
— Ну и что?
— Как ты можешь быть таким непрошибаемым? Он, разумеется, гоняется за ее деньгами.
— Ну и что?
— Керт!
— Сью, ты себя ведешь, как нервная мамаша. Билли достаточно взрослая, чтобы самой о себе позаботиться. Ей нужно с кем-то переспать. Вот, наверное, и все. А кто откажется от ее денег?
— Ты до отвращения бесчувствен. Мне нужно было бы получше узнать тебя, прежде чем выходить за человека из Байонна, Нью-Джерси. Мама меня предупреждала.
— Тебе тоже нужно хорошенько трахнуться. Желаю удачи. Спокойной ночи, Сью.
— Вито!
— Да, дорогая. — Они лежали обнаженные в роскошном беспорядке постели в отеле «Мажестик». Билли чувствовала, что ее сердце переполняют соки жизни. Словно маленький, засохший, бледный бумажный цветок уронили в чашу с красным вином, и он впитывает пьянящую жидкость и превращается в огромный, круглый, красный мак, влажный от утренней росы. Она по-кошачьи жмурилась, насладившись великолепным сексом.
— Вито, ты на мне женишься?
— Нет, дорогая, к сожалению, нет.
— Но почему?
— У тебя слишком много денег.
— Я так и знала, что ты это скажешь. Это глупо, ужасно глупо!
— Не для итальянца.
— Но ты американец, черт бы тебя побрал!
— Зато у меня итальянские понятия о чести, итальянская гордость. В своем доме я должен быть хозяином. Разве это возможно? Даже если мы подпишем двадцать брачных договоров о том, что я не притронусь к твоим деньгам, мы все равно будем жить так, как привыкла ты, и на твои средства.
— Вито, я не смогу жить, если ты не будешь моим!
— «Ты… моим» — дорогая Билли, ты даже мыслишь неверно. Да, я люблю тебя, это моя проблема, не твоя, но я не думаю о себе как о человеке, которого ты можешь приобрести.
