Беременная для Зверя (СИ) - Росс Эллен (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Ты же меня в лесу бросил замерзать…
— До последнего тебя нёс, — огрызается Порох. — Но уж извини, тормозила ты меня сильно! Когда в последний раз в сумку заглядывал, ты уже посиневшая была. Дышишь или нет — сам чёрт не разберёт. Выбор, деточка… Выбор! Либо подыхать рядом с этой сумкой, не факт, что дочь в ней — моя. Либо рвать когти и выбираться. Я выбрал второе.
— Изверг. Выходит, ты маму не любил, если в словах Насти сомневался.
Больше ничего сказать не успела. Болью опять накрывает. Смысл теряется. В крике.
Всё начинает темнеть. Скользить в сторону.
— Матвей Алексеевич, ей надо в больницу!
Тахир решил вмешаться?
— Хорошо играет. Выбраться мечтает! Актриса… — холодно говорит Порох. — Это наследственное.
— Какая игра?! Ей реально плохо! Это не шутки!
Звук удара. Как будто кого-то поленом по голове огрели.
— Закрой рот, щенок! Не тебе решать!
— Надо. Арине плохо… Зверь её ещё у себя в больницу возил. Постоянно наблюдали. Это опасно для жизни Арины! — голос Тахира.
— Я тебе сказал… Пошёл. На хер!
Звук быстрых шагов Тахира теряется в глубоком шуме. Стук двери.
— Извините, Матвей Алексеевич… — скорбно выдавливает ломким голосом. — Извините. Вулкан!
Снова крик. На этот раз уже Пороха. Не прекращается.
Меня поднимают и куда-то несут.
— Потерпи немного! Станет лучше. Только потерпи…
Глава 112. Арина
— Тебе сказали лежать. Не вставая. Неделю.
Вздрагиваю. Снова этот голос.
Порох.
Почему? Что случилось?
— Ты в больнице. Щенок был прав. Насчёт тебя. Не притворялась, — скупо говорит Порох.
Поворачиваю голову в его сторону. Одна рука перебинтована. Шея. Лицо опухшее.
— Щенок был прав. Но собаку на меня спускать не стоило. Теперь эта тварь будет ковриком под моими ногами.
— Что?
Мерное пиликанье приборов баюкает. Хочется спать. Вижу, как Порох катает монету между пальцами. Приглядываюсь. Узнаю ту самую фартовую монету Тимофея.
— Это моя монета. Откуда ты её взял?
— Эту? Да-а-авно забрал. Из твоей сумочки. Тебе ни к чему, — хмыкает, подбрасывая в воздух.
Наверное, он ловкий. Но сейчас Вулкан потрепал Пороха. Движения не такие быстрые. Монета отскакивает от ладони, закатываясь в сторону. Теряется на просторах палаты.
— Тахир на тебя собаку натравил.
— Ага. Остановить хотел. Она меня потрепала. Убил гадину. И Тахира бы… убил, — смакует. — Если бы он не оказался прав. А так… всего лишь язык ему укоротил.
— Какой язык? — едва соображаю.
— Тот самый язык, которым Тахир отдал приказ псу напасть на меня. Укоротил маленько. Теперь Тахир долго ещё молчать будет.
Наверное, просто сплю. Кошмар вижу. Наяву это происходить не может.
— Приезд жениха отложить придётся. Зверю я послание отправил. С твоей бледной мордашкой, — говорит Порох.
— Что… ты от него получить хочешь?
— Власть. Слишком высоко он забрался.
— Почему не раньше?
— У меня других забот хватало. Я не верил, что он выжил. Потом думал, что это лишь слухи. Он тоже на месте не сидел. Прятался. Вынюхивал… В общем, время летит незаметно, Арина. Особенно когда на заднице не сидишь.
Порох поднимается, неторопливо прогуливаясь по светлой палате.
— Но знаешь… Так даже лучше. Отобрать у него всё, чего достиг, чего желает.
— Он в дела отца не лез. Зачем ты убил его семью?! Расквитался бы с Бекханом. И всё…
— Так и Настасья в мои дела не лезла!
Наклоняется, дыша холодом в лицо.
— В моей жизни много дерьма и крови, но Настасья была украшением! Моим Лебедем! Когда её отняли, мне уже похер стало абсолютно на всё. Теперь меня интересует только власть. Месть завершится, когда я увижу, как крючится сынок Бекхана в муках. Будет знать, что ничего не осталось после них! Он будет подыхать медленно-медленно!
С трудом мысли собираю.
— Ризван о гибели Насти мне другое рассказывал. Не взрыв.
Порох челюстью из стороны в сторону двигает.
— Скажи спасибо Алиевым. Они это замяли и в делах по-другому представили. Чтобы шумихи не было!
— Говоришь, что она тебе дорога была… Я же дочь Насти. Мой сын — твой родной внук.
— Всё так, доча, — вздыхает. — Всё так! Но ты в папку родного пулю выпустила! Твердишь о Звере. Даже в бреду зовёшь его. Удивлена?! А я ведь у твоей постели несколько часов сидел. «Руста-а-а-ам! Руста-а-ам!» — выплёвывает. — Так что… Сыграем с ним партию, как надо, потом избавим тебя от лишнего плода и ненужной памяти, — ласково улыбается, хихикнув. — Я хорошего доктора-мозгоправа знаю. Он так ловко память подчищает! Один мой знакомый его услугами пользовался, сестричке помог лишнее забыть. Начисто! Не работа, алмаз! Загляденье! Ты о Звере и не вспомнишь. Будешь век верна тому, на кого я тебе укажу. Вот тогда я тебя с гордостью приму, как свою дочь!
Глава 113. Зверь
Как я сказал, Немцу говорить много и не пришлось. Кристина его всё выложила. Тараторила так, что чуть язык пламенем не загорелся. Немца я рядом в это время держал. По его фейсу было чётко видно, что Кристина не врёт. Рожу так перекосило, что Немец на себя перестал быть похожим.
— Заткнись, убогая! Хоть про это молчи! — зашипел, когда Кристина бойко рассказала, что Немец сам заряд в клуб ставил.
Никогда не стоит забывать, кто кем был. Немец подрывником служил. Пригодилось сейчас.
Выходит, эта гнида рыла под меня из-за жадности и обид. Мало ему было того, что щедро отвесил. Захотел большего.
— Кто ещё?
— Не понял.
— Всё ты понял. Кто ещё Пороху стучит? Кроме тебя и Тахира?
— Я никого не знаю. Напрямую… — Немец взвизгивает свиньёй, когда ножом на яйца давить начинаю. К боли он терпим. Но яиц лишаться не желает. — Правду говорю! Никого не знаю! Я вот только с ней… С Кристиной, дела проворачивал!
— Как связываешься? Телефон? Как?
— Н-н-н-на номер один звоню. Оставляю сообщение. Порох сам всегда перезванивает. Сам…
— Ну, так позвони.
Толкаю телефон.
— Что сказать?
— Что ты обычно говоришь, то и скажи.
Немец трясущимися пальцами номер набирает. По памяти. Значит, много раз звонил.
— На громкую поставь. Всё слышать хочу, — требую.
Немец кивает. Несколько гудков. На том конце отвечают. Не на русском. Мягкий, немецкий говор. Женский голос учтиво о чём-то спрашивает.
Немец в ответ что-то говорит.
В ответ короткая реплика. Ну, смысл «данке шон» я и сам понял. Остальное — хер его знает.
— Что ты сказал?
— Всё, как обычно. Сказал, что в номер триста семнадцать требуются свежие полотенца.
— Что за хрень, а?!
— Не знаю. Это не я придумал… Не я! — верещит Немец. — Я это… от Тахира узнал. Спалил его как-то. Мог на месте пришить. Но договорился сотрудничать. Это всё…
Злюсь. Что не догадался разговор записать. Сколько таких проколов будет? Но телефон в руке держу. Смотрю по очереди на Кристину и на Немца. Оба не жильцы.
— В общем. Из этой комнаты… только один живым выйдет.
Разворачиваюсь и ухожу. Слышу визг Кристины и хрип. Немец сильнее. Он деревенскую девку и со связанными руками на тот свет отправить может.
Думает, что я слово сдержу. Ну, я и сдержу. Своё. Он тоже не жилец. Жду с той стороны коридора. Немец вываливается грудаком вперёд. Явно бабу с удовольствием прикончил за то, что она его с потрохами сдала. Неясно, на что надеется. Но человек — та ещё скотина. Всегда надеется. Даже когда надеяться нельзя.
Глаза его чуть из орбит не вываливаются.
— Далеко собрался?
Взгляд Немца падает на дуло пистолета. Понимает всё. Одним выстрелом дело решается.
Но на душе от этого легче не стало. Загадка нерешённой осталась. У меня есть только номер.
Башка по швам трещит. Ткань на теле намокает. От крови. Блять. Не отлежался. Где-то кровить начинает. Ползу, как старая рухлядь, на выход. Во дворе стоит куча тачек, стоящих горы бабла. Много людей потерял, некоторые на хрен сами потом удрали, когда поняли, что со мной опасно не только на словах. Но это временные потери. В нулях сосчитать можно. Гораздо больше осталось.
