Вознесение черной орхидеи (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame" (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
…Я собираю в незамысловатый букет опавшие кленовые листья. Некоторые из них влажные после дождя, а другие, наоборот, сухие, нетронутые росчерками капель, и даже нагреты холодным солнцем пригородной осени. Пальцы ловко переплетают тугие прутики в кольца простого плетения, пока мы вместе, восхищаясь красотой сегодняшнего дня, углубляемся в сквер его обширных загородных владений. Фонтаны бездействуют, гладь декоративного пруда засыпана опавшей листвой, и кажется, что кругом бегут реки расплавленного золота с красноватым отливом. Кленовый венок сплетен очень быстро, я отбегаю вперед, чтобы дать возможность Александру оценить гламурный природный креатив на своих волосах. Он смеется в ответ - смех с искрами искреннего восхищения, сокрушаясь при этом, что зря не брал с собой фотоаппарат. Это просто спусковой крючок для моего внутреннего шкодливого ребенка! Отхожу в тень широкого клена с довольно густой желто-зеленой кроной – сюда не добрался ночной дождь, и, зачерпнув руками увесистую кипу опавшей листвы, возвращаюсь обратно. Миг, и мои руки поднимаются к небу, устроив моментальный спланированный листопад.
- Что ты это вытворяешь, хитрая девчонка?
Уворачиваюсь от его рук так резко, что венок слетает с головы, успеваю зачерпнуть новую порцию природного золота, прежде чем его ладони обвивают мои кисти властным и нежным одновременно захватом.
- Проказница моя маленькая! – Губы сметены смеющимся натиском, ударная инъекция абсолютного счастья через рецепторы включившегося в игру язычка, до сладкого желания прижаться как можно крепче, слиться воедино мерцаниями двух сущностей! – Так бы и не отпускал тебя никогда… Ни сегодня… ни завтра!
- Не отпускайте! – Мне хочется смеяться беззаботным счастливым смехом, растаять без остатка в кольце рук, переместившихся на мою талию, чтобы поднять над землей. Я невесомая пушинка в океане затапливающей эйфории от сладкого единения.
- Я бы рад никогда тебя не выпускать. Только, боюсь, мы не в состоянии противостоять определенным обстоятельствам!
- Я могу завтра забить на пары. Правда! По психологии у меня зачет-автомат. С политологии отпрошусь. А маркетинг – открытой парой… Пожалуйста!
Мои ноги касаются земли, капризно надуваю губки, уловив в его голосе непреклонность.
- Никаких прогулов! К тому же тебе надо отдохнуть и восстановить силы. Юля, это не обсуждается!
- Ну пожалуйста!
- Нет, я сказал! Ты осмелилась мне возражать?
Он не злится, но и не собирается менять своего решения. Мне не остается ничего другого, кроме как обреченно пожать плечами.
- Мы все равно не расстанемся с тобой надолго. Завтра вечером выберемся на премьеру фильма. Выбери сама. Договорились?
Мерцание солнечных бликов на его лице, горячий вакуум жаждущих губ, накрывших мои для глубокого поцелуя. Тишина, лишь слегка разбавленная шумом ветра в кронах деревьев и невесомым падением золотой листвы. Счастливо затихаю в его сильных объятиях, жмурюсь от удовольствия, впитывая каждое слово, прожигающее кровь вальсом чистейшего эндорфина.
- Просто знай. Ты - самое лучшее, что со мной случалось за последнее время!..
Глава 20
Лекси непреклонна. Как бы я не отговаривала ее от утреннего визита перед парами, она не пожелала даже слушать. Не то что я не сильно желала видеть подругу, но ведь так хотелось насладиться послевкусием завершившегося уик-энда, смаковать самые горячие моменты нашего времяпрепровождения, расцвечивая их новыми красками и эмоциями, шлифуя в своем сознании порывами затапливающего счастья и первозданной эйфории, оттачивая волнами своего пост-восторга до чарующей огранки под стать редкостным бриллиантам. Плыть по волнам совершенно распоясавшихся эмоций, которые попеременно загоняли то в слезы кажущегося иллюзорным воскрешения, то в счастливый смех окрыленной открывающейся перспективой женщины. Собрать наконец на нитку ожерелья эти дорогостоящие эмоции с оттиском гравировки Limited Edition, спрятать ото всех в несгораемом сейфе своей замкнутой клетки абсолютного счастья, чтобы никто не смел к ним даже прикасаться. Только мое! Никогда никому не понять, какое сокровище отныне у меня внутри, и я буду оберегать его до последнего вздоха, защищая с оружием в руках от любых посягательств…
- Да-да, и от твоего тоже!
Мне все еще неприятно смотреть в зеркала в моем доме. Происходит нечто странное, то, чему я перестала удивляться, а именно: стоит отвести взгляд, как сердце на доли секунды сжимают щупальца беспросветной серой тоски. Она цвета и оттенка их холодного, циничного равнодушия, иногда мне хочется прижать к стеклу ладонь, но я вовремя одергиваю ее, словно опасаясь ожога. Монотонный стук в бронированные двери моего закрытого клуба имени абсолютной эйфории невесом и практически не слышен, но он есть. Он хочет пробить эти баррикады и залить кровь чувством вины и сожаления, фальшивым навязанным сабдропом, потоком отчаянных обвинений вместе с приказами, которые никогда больше не будут иметь надо мной власти, или безмолвными мольбами остановиться, отказать себе в счастье во имя… Чего? Чего, Дима? Тебе было плевать на мои просьбы, даже когда я рыдала и истекала кровью. У тебя больше нет права просить, особенно сейчас. У тебя были все рычаги для того, чтобы сделать меня счастливой, но ты ими пренебрег. Зачем, действительно – можно не уговаривать, не тратить на это силы и нервы, можно просто взять, благополучно забыв, что это не вещь, а человек. Это было так просто для тебя? Ты сам расписался в собственном приговоре.
Елена Одинцова, она же Лекси для меня и Эльки, она же «тупая блонда» для непризнанной женской части группы, она же «куколка», «прелесть», «лапочка» для всех мужчин, кому повезло оказаться под каблуком этой чудо-девочки, всегда умудрялась выглядеть лучше всех нас. Любой другой на моем месте, вернее, любая другая цинично бы фыркнула в астрал «мне бы ее деньги, я б и не так выглядела», продолжая поглощать пончики и сгрызать лак с ногтей. Большинство, но не я. Никогда не понимала, что это: дар или логические сплетения разума, избавившие меня от женской зависти и наградившие стремлением окружать себя красивыми людьми без деления на половую принадлежность. Стимул оставаться всегда на высоте или привычка ломать древние шаблоны? Мы, три подруги, были настолько разные внешне и по характеру, что конкуренция теряла смысл. Любитель светлых волос, прелесть какой глупости и натуральной груди четвертого размера при всем шарме толковой брюнетки в пуш-апе прошел бы мимо. Как и охотник-преследователь не нашел бы никакого интереса в подчинении белокурой куклы, которая вряд ли поймет, что вообще происходит. Эля же настолько разительно отличалась от нас восточными корнями и высотой творческого полета, что нам редко нравились одни и те же парни, как и мы им.
Ровно в 8:00 утра Лекси нарисовалась на пороге моей квартиры – с почти вечерней укладкой блестящих белокурых волос, в длинном светло-розовом платье с нескромным разрезом, в сапожках-чулках на высочайшем каблуке, с изысканным, едва заметным макияжем в розово-охристых тонах, с небрежно съехавшей с плеч шубе из кофейной норки, которая не грела и не доставляла дискомфорта в силу плюсовой погоды за окном. Я лишь благосклонно улыбнулась на вопли подружки при виде огромного количества роз, гербер, ирисов и прочего, неизвестного мне цветочного ассортимента, заваривая кофе и доставая из шкафчика ее любимые «Рафаэлло». То и дело доносившиеся из комнаты крики «вау!», «круть» и «супер!» выбивали приступы самодовольного смеха с легким вальяжным самолюбованием. Но, когда Ленка влетела в кухню с той самой корзиной черных и белых орхидей, я реально поперхнулась кокосовой стружкой. Оказывается, рановато, надо было дождаться ее последующих слов.
- Багира, нет, я фигею! Давай открывать цветочный магазин, а? – Ленка плюхнулась на стул и погрузила носик в эпицентр знакового букета. – Я тут вот это, короче, нашла… Они не вписывались в интерьер.
- Да, и чем же? – не знаю, как она умудрилась заметить их среди бело-алого великолепия роскошных роз. Меня этот букет смущал и пугал одновременно воспоминанием о жестоком лете, и я задвинула его от греха подальше за большие напольные вазы с розами.
