Любовницы президента - Зингер Джун (книги полностью txt) 📗
Тут же стремглав бросилась в туалет — ее рвало.
С трудом доплелась до кровати в изнеможении свалилась на покрывало.
В дверь постучали. Это он! Он вернулся! Д’Арси кинулась к двери и распахнула ее настежь — на пороге стоял портье. Он с изумлением уставился на обнаженную Д’Арси и произнес:
— Не хотите расплатиться за разговор?
— Какой еще разговор?
— Ну как же, вы ведь звонили губернатору… — проговорил портье издевательским тоном. — С вас два доллара семьдесят пять центов, но если…
— Если? Что еще за если? Что за грязные намеки?
— Я мог бы отлучиться с работы на полчасика… — невозмутимо ответил портье.
— Ну и прекрасно! Можешь за эти полчасика сам себя поиметь! — Д’Арси прикрыла дверь, подошла к столу, достала из сумки три долларовых бумажки и протянула их портье: — Сдачи не надо!
— Если передумаешь, позвони, — ухмыльнулся он, сверкая масляными глазками.
Д’Арси вышла в город поискать еще выпить. Все винные магазины в округе были закрыты, и она вернулась в гостинцу.
Пришлось обратиться к портье. Вышибала был в служебном помещении. Она долго звонила в колокольчик, висевший над столом. Наконец он появился.
— Тут по телеку такое показали! — выпалил он. — Ни за что не поверишь!
— Ну и что же там показали? — вздохнула Д’Арси.
— Ли Харви Освальда пристрелили прямо перед телекамерой!
— Подумать только! А кто такой этот Ли Харви Освальд?
Не дождавшись ответа, быстро проговорила:
— Мне надо выпить. Есть что-нибудь?
— Что ты имеешь в виду? Что значит есть? Тут гостиница, а не винный магазин.
— Короче. Что и почем?
— Есть полгаллона гвинейского красного, но удовольствие обойдется тебе в десять баксов!
— А ты за него сколько отдал? Два?
— Ладно, кончай болтать! Берешь или нет?
Д’Арси вытащила из сумки десятидолларовую бумажку и швырнула ее на стол. Портье сунул деньги в карман и ушел в служебное помещение. Вскоре он вернулся с бутылью.
— Может, телик вместе посмотрим?
— Очень надо! Если еще кого-нибудь пристрелят, позвони и сообщи.
Полгаллона красного хватило на целую ночь. К рассвету Д’Арси отключилась в состоянии полного ступора. Проснулась через несколько часов: голова раскалывалась от боли, тошнило… Едва успела добежать до туалета — ее вырвало. Надо купить еды, подумала Д’Арси. Слегка пошатываясь, вышла на улицу. Сначала долго не могла ничего понять: вроде бы понедельник, а город словно вымер — улицы пусты, почти все магазины закрыты. Она не знала, что вся страна прикована в этот час к экранам телевизоров где шла трансляция похорон президента. Но Д’Арси не было дела до национального траура — и без этого было горько и уныло.
Наконец набрела на открытую пиццерию. Заказав три больших порции, стала ждать. Когда пицца была готова, Д’Арси поняла, что ей нечем расплатиться — денег хватало только на две порции. В конце концов хозяин отдал третью — бесплатно, что оставалось делать с этим куском, к тому же подгоревшим?
Вернувшись в гостиничный номер, Д’Арси с жадностью набросилась на пиццу, судорожно глотая куски. Не успела доесть последний, как к горлу снова подступила тошнота, и она стремглав бросилась к унитазу…
Оставалось две таблетки аспирина. Она растворила их в остатках красного вина и залпом выпила. Может быть удастся заснуть?
Все запасы иссякли: аспирин, вино, деньги. Ничего не оставалось, кроме времени, его было много, слишком много. Как протянуть до следующего дня?
Полежав с полчаса, Д’Арси поняла, что заснуть не удастся. Она встала, умылась, расчесала волосы, кое-как подвела глаза и спустилась в вестибюль.
— Кстати, как тебя зовут? — спросила она портье стараясь изобразить улыбку.
— Дом. Доминик, — вышибала кинул на нее подозрительный взгляд. — А что?
— Да нет, просто надоело обращаться на «эй, ты».
— У тебя ко мне дело? Нужно что-нибудь?
— В общем, да. Хреново себя чувствую, надо выйти из этого состояния.
— Боюсь, что ничем не смогу помочь. У меня тут не аптека.
— Ну хоть что-нибудь найдется? — Она прикрыла веки.
— Закосить хочешь? Я верно понял?
— Верно.
Портье задумался:
— Есть немного травки.
Д’Арси смущенно захихикала:
— Нет-нет, травки не надо. А то у меня от нее всякие глюки пойдут…
— Жаль. Я думал, именно это и надо. А вообще, тебе расслабиться или взбодриться?
— И то и другое.
— Ладно, пошли. — Он показал рукой на дверь в служебное помещение, но Д’Арси оставалась стоять на месте.
— В чем дело?
— Я не торгую собой.
У портье были все основания разговаривать в таком тоне — она действительно походила на шлюху.
— Не торгуешь — не надо. Иди куда шла.
Д’Арси задумалась. Наверное, лучше отдать золотые часы — подарок матери на семнадцатилетие, чем расплатиться с этим наглым вышибалой собственным телом. Она сняла часы с руки и положила на стол. Портье посмотрел на них и процедил:
— Я вообще-то не ростовщик. — Послушай, ты, задница, я сама знаю, кто ты такой!
— Ах так! Задница? Что это случилось с нашей трепетной Скарлетт О’Хара?
Д’Арси ехидно улыбнулась:
— Ее унесло ветром! Ты берешь часы или нет? Чистое золото.
Портье поднес их к глазам и стал внимательно изучать:
— Ладно. Шесть желтеньких, шесть красненьких.
— По дюжине каждых! Часы дорогие.
Они сторговались на шестнадцати таблетках — восемь желтых, восемь красных — и еще одной бутылке вина.
Процедура оказалась на редкость простой. Д’Арси глотала таблетку седативного — «расслабухи», выпивала полстакана вина и засыпала. Проснувшись, принимала «бодрящее» — антидепрессант — с четвертью стакана красного. В промежутках между отключениями рассматривала купленные накануне журналы. Наконец дошла до французского журнала мод. Внимание привлекла манекенщица на обложке — редкой красоты девушка с густо накрашенными ресницами и аккуратным каре черных как смоль волос. Лицо девушки показалось Д’Арси до боли знакомым. Но на кого она походила? Этот чувственный рот, проницательные глаза. Д’Арси расхохоталась, с ума сойти, если бы не эти густые ресницы и черные волосы, можно поклясться, что с обложки смотрит Джейд!
Пора глотать желтенькую пилюлю! Д’Арси включила радиоприемник. Вот и все, что было нужно в этот момент: желтые колеса, глоток вина, хорошая музыка!
Наступил долгожданный вторник. Ред не давал о себе знать. Колеса еще оставались, но она не настолько отключилась, чтобы забыть о звонке матери, — иначе Франческа сама начнет разыскивать ее в Тинеке.
Д’Арси позвонила Доминику и попросила соединить ее с Флоридой, пообещав расплатиться, как только вернется ее парень. Портье наотрез отказался. Оставался один-единственный выход: найти десятицентовую монету, добраться до ближайшего телефона-автомата и заказать разговор за счет родителей. «Если заказать такой разговор через портье, он может проболтаться, что я в Бостоне», — подумала девушка. Вытряхнув на кровать содержимое сумки, отыскала десятицентовую монету и, проглотив еще одну таблетку, вышла на улицу…
Она сочиняла подробности романа с Бертом, а Франческа поведала о том, как трогательно выглядел малыш Джон-Джон у гроба отца:
— У меня сердце кровью обливалось.
— А ты не встретила Реда и Джудит?
— Нет. С чего ты взяла, что они были на похоронах?
— Так, просто спросила.
— У тебя что-то с голосом, Д’Арси. Все в порядке?
— В порядке. Мне надо идти. Он меня зовет. Ред… Ой, то есть Берт.
— Ты сказала — Ред?
— Тебе показалось. Телефон плохой…
Ред позвонил в среду. Доминик решил, что на этот раз, пожалуй, можно и соединить — хватит того, что он не сделал это вчера, когда парень звонил этой шлюхе в первый раз.
Прозвонил телефон. Она схватила трубку. В голове мелькнуло, что надо бежать в душ, помыть голову, привести себя в порядок.
— Ред, дорогой! Я тут с ума схожу без тебя!
Надо будет сказать этому вышибале, чтобы прислал в номер горничную. Вообще, есть тут горничные или нет? Что за дыра! У них что, даже не принято менять простыни, подумала она.
