Математика любви - Дарвин Эмма (читать книги онлайн полностью без сокращений TXT) 📗

Наверное, мне нужно было оставить все как есть, потому что, приехав сюда, я подверг опасности чувства, которые поддерживали меня столь долго.

Я не помнил, сколько времени простоял вот так, прижавшись лбом к стене. Кто-то тронул меня за плечо, я резко развернулся и рука моя потянулась к поясу, где когда-то лежал в кобуре пистолет. Деревянный протез угодил в щель между камнями, и культю пронзила такая резкая боль, что я не выдержал и громко вскрикнул.

– Сеньор, вам плохо? – спросила девушка из кофейни.

Я позволил ей увести себя внутрь, напоить кофе и принести стакан воды, поскольку пить бренди у меня более не было желания, даже для того, чтобы притупить боль в ампутированной ноге. Но мысли оставались столь горькими и болезненными, что, увидев, как отворяется дверь монастыря и Люси выходит на улицу, я страстно возжелал, чтобы мы более никогда не возвращались к этой теме.

Когда она подошла ко мне настолько близко, что я смог разобрать выражение ее лица, то увидел, что она улыбается, хотя глаза у нее покраснели и были полны слез.

Я поднялся и подошел к ней.

– Вы видели ее?

– Да, – ответила она, – я виделась с ней. Я вернулась бы быстрее, но она захотела написать вам.

Она порылась в ридикюле, достала альбом, смущенно улыбнулась и наконец нашла письмо.

Оно было сложено, а не запечатано, и спустя мгновение я понял, что письмо написано на страницах, вырванных из альбома Люси.

– У нас не было бумаги, поскольку мы сидели в монастырском саду, а она не… она не захотела отправляться на поиски.

– Как она повела себя? – нетерпеливо принялся расспрашивать я. – Она… она поняла, в чем цель вашего прихода? Я боялся…

– Разумеется, она поняла, – ответила Люси. – А теперь, полагаю, мне лучше уйти, чтобы вы без помехи прочли письмо.

Я ждал известий от Каталины долгие годы, но мысли мои все еще пребывали в беспорядке, и я понял, что не смогу прочитать письмо здесь, в непосредственной близости от монастыря, посреди городского шума, суеты и воспоминаний об огне, пожаре и пролитой крови. По моей просьбе Люси пошла со мной. Мы вышли через портовые ворота, удаляясь от причалов туда, где океанские волны набегают на песчаные пляжи Монте-Ургулла. Мы отошли на некоторое расстояние от городка в направлении Монте-Игуельдо, где в море виднелись две покрытые зеленым мохом скалы, держащие, как две гигантские руки, в пальцах островок Санта-Клара.

Золотистый песок был мелким и сухим, и идти по нему было очень трудно. Пройдя несколько ярдов, я с облегчением уселся на прибрежный валун. Люси прошла чуть дальше и, подобрав юбки, опустилась прямо на песок, после чего взялась за альбом для рисования. Я невольно улыбнулся, осознав, что эти два движения стали для нее единым целым. Потом я опустил взгляд на письмо Каталины.

На обороте она написала одно лишь слово: «Стивену». Я развернул письмо. Мне оставалось только прочесть его. Все равно оно не могло оказаться хуже моих мечтаний, грез и опасений. Разве не этого я желал, разве не об этом мечтал так долго?

Я вновь поднял голову, чтобы убедиться, что Люси устроилась вполне удобно. Глядя на нее, я вдруг подумал, что наклон ее головы, когда она переводила взгляд с предмета, привлекшего ее внимание, на лист бумаги перед собой, столь же знаком и привычен для меня, как ее улыбка, или как ее перепачканные красками тоненькие пальцы, или прикосновение ее руки к моей. Она оставила меня одного, чтобы я наконец прочел письмо Каталины. И еще я понял, что она будет ждать меня так долго, сколько понадобится.

Querido! [53]

Меня переполняет радость оттого, что ты жив. Я едва могу писать. Я так боялась, что тебя убьют под Ватерлоо или еще раньше, а теперь ты здесь!

Ты простишь меня за то, что я пишу по-испански, поскольку давно не практиковалась в английском языке, а я должна быть уверена, что ты поймешь то, что я расскажу тебе об Идое. Вскоре после того как ты оставил меня, я поняла, что беременна. Несмотря на радость, я не знала, что делать. То, что я носила твоего ребенка, никак нельзя было назвать позором или бесчестьем, но отец убил бы меня и моего ребенка, если бы узнал о нем. Господь смилостивился над нами: мой отец умер, не зная, что имя его обесчещено. Ты знаешь, что у нас не было друзей среди соседей. Мне пришлось обратиться к священнику, хотя я заранее знала, что он скажет. Я унаследовала от отца некоторую сумму. Она была недостаточной, чтобы на эти деньги можно было жить, но ее вполне хватало на то, чтобы стать монахиней. Священник устроил так, что до рождения ребенка я жила в доме неподалеку от Санта-Агуеда, а потом удалилась в монастырь Сан-Тельмо.

Она родилась шестнадцатого июня. Я молю Бога о том, чтобы не познать более сильного горя, чем то, которое я испытала, когда ее забрали у меня. Я проводила дни и ночи на коленях, умоляя небо даровать мне силы пережить это несчастье и не находя их. Если то, что мы с тобой совершили, было грехом, то я не могла быть наказана сильнее.

Остальное тебе известно. С тех самых пор я нахожусь здесь. Ты говоришь, что уже приезжал сюда раньше. Не знаю, что бы я сделала, если бы ты пришел ко мне тогда. Но я знаю, что попыталась бы увидеть тебя вопреки уставу нашего ордена. Теперь я вижу, что Господь мудрее нас, потому что если бы три года назад я узнала, что ты здесь, если бы мы встретились, то боюсь, что поддалась бы искушению нарушить свой обет. Но сейчас, став старше, я изведала счастье и силу, которую дарует жизнь в религии. Поэтому, несмотря на всю мою любовь к тебе, я не могу желать, чтобы все было по-иному. Я знаю, что в этой жизни мне была дарована радость, которая оказалась недоступной для многих моих сестер. Я счастлива тем, что храню в своих воспоминаниях подобные радости и горести, и намерена провести остаток дней своих здесь, в стенах монастыря Сан-Тельмо.

Умоляю тебя, поезжай к Идое. Я знаю, что бы ты ни сделал, это будет мудрый поступок. Твоя подруга рассказала мне немного о вашей встрече и о вашей дружбе, и я знаю, что она тебе поможет. Я дала ей письмо к матери Августине, настоятельнице приютного дома Санта-Агуеда, потому что, хотя я и не имею никаких прав на Идою, им известно, что ты ее отец, и я умоляю их позволить тебе сделать для девочки все, что ты сочтешь нужным.

Когда она родилась, мне разрешили дать ей имя. И по моей просьбе ее назвали в честь Девы Марии. Наша Спасительница явилась простым, смиренным людям несколько веков тому у озера высоко в горах, здесь, в стране басков, и приняла имя в честь этого источника – Идоя. Я знала, что если ты когда-нибудь услышишь о нашем ребенке, то поймешь, что это твоя дочь.

Querido, мы достаточно страдали, ты и я. Теперь мы должны принять милость, которую явил нам Господь. Здесь я обрела покой и, судя по тому, что рассказала мне твоя подруга, могу надеяться, что и ты обрел покой в этом мире. Я молюсь за тебя и за нашего ребенка каждый день, и всегда молилась. Теперь я до конца дней своих могу возносить Ему благодарность за то, что Он ответил мне.

Ad majorem Deigloriam [54]. Сестра Андони

Я попытался еще раз прочесть письмо Каталины, но строчки расплывались у меня перед глазами. Прошло много лет с тех пор, как я плакал в последний раз, но сейчас, по прошествии столь долгого времени, я позволил печалям и горестям, прежним и новым, захлестнуть меня…

Я наконец оторвал голову от колен. Эмоции, охватившие меня, оказались настолько сильными, что я с удивлением убедился, что островок Санта-Клара по-прежнему виднеется в заливе, что волны все также накатывают на песок у моих ног и что скалы, как часовые, охраняют берег, на котором мы сидели. Ветер был свежим, но я не чувствовал холода, а лишь подставил ему щеку, как это делают моряки. Я явил свою печаль равнодушным небесам и морскому простору и обнаружил, что она уменьшилась, как будто время, свет и движение волн сгладили острые углы моей тоски, спрятав ее в самый дальний уголок моей души. Она не исчезла, просто замерла, и прикосновение к ней вызывало в моей душе не боль, а лишь воспоминания.