Ботаники не сдаются (СИ) - Логвин Янина (полные книги txt) 📗
— Морозов, мне сейчас как никогда нужен друг, — признаюсь. — Скажи, что я могу на тебя надеяться.
Антон удивленно улыбается.
— Что за вопрос, Катя. Конечно! Ты всегда можешь на меня надеяться, ты ведь знаешь.
Знаю. И он на меня тоже.
— Хорошо. Тогда держи, верный амиго, — я передаю в его руки рюкзак и с шумом выдыхаю: — И обещай ругать про себя, иначе споткнусь!
«Юристы» заканчивают танец и, судя по аплодисментам, их факультет очень доволен выступлением своих участников. Надеюсь, что и мой факультет меня так же поддержит. А если нет… Я по-прежнему не вижу Ваньки и с каждой приближающейся секундой к танцу без него — чувство ожидания обостряется сильнее, выстуживает душу смелым вызовом, делая меня холоднее.
— Кать, кажется, на тебя смотрят, — Морозов снова склоняется к уху в гордом шепоте. — Все наши косятся уже две минуты.
— Вижу.
— По-моему, до них до сих пор не дошло, что ты — это ты.
— Ну, исходя из твоего признания, осталось подождать три минуты, и тайна века будет раскрыта. Хотя обидно.
— Почему?
— Потому что люди склонны верить глазам, а не сердцу. Я — это я и для меня это важно.
И это правда. Вон, даже Крымова с подругами не может понять, в чем дело и не на шутку напряглась, поглядывая на «незнакомку». Хотя «ботанша» еще может появиться с минуты на минуту. Видимо, поэтому троица девчонок так отчаянно вертят головами по сторонам, кого-то высматривая в толпе студентов.
Но здесь меня явно заметили, и по группам летит шепот.
— Эй, это же она! — узнаю я голос Сашки Гайтаева, друга Ваньки. — Помнишь, Лаврик? Мы видели ее с Птицем в «Трех китах»! Другая Катя!
— Постой. А разве она в нашем универе учится? Я раньше ее точно у нас не видел.
— Сам не пойму. Но если это так, то мы с тобой типичные лошары! А Птиц как всегда молоток, везде успел. Эй, привет, солнце! Ты помнишь нас? Мы встречались как-то в торговом центре. Отлично выглядишь, детка!
Детка? Надо же, как мой статус повысился. Я переглядываюсь с Антоном и вижу, как его глаза смеются.
— Нет, — равнодушно веду плечом, — извини, не помню.
— Но как же так? — изумляется парень. Плечо ему явно понравилось. — Это ведь ты!
Ну, еще бы. Разве можно не запомнить Гайтаева? Да как я могла?
— Я, — не отрицаю, взглянув на парня из-под ресниц. — Но не вы. Мне кажется, те ребята были куда симпатичнее вас. Выше и пошире в плечах. Вот их бы я точно запомнила!
— Браво танцорам! Давайте же еще раз все вместе поблагодарим юрфак за креативность и смелость! А сейчас снова попрошу внимания! — громко озвучивает свою просьбу к присутствующим ведущий праздника — молодой преподаватель политологии. — Сейчас эстафета и право защиты танцевальной чести переходит к физико-математическому факультету! Попрошу выйти на паркет пару под номером шесть! Встречаем новых участников, друзья!
— Ну, Морозов, я пошла. Ни пуха! — подобравшись, пожимаю руку друга, и он мне желает:
— Давай, Катя! Удачи и к черту!
Я хлопаю впередистоящих ребят по плечам, и первые ряды расступаются, выпуская меня на паркет. Вслед тут же летит удивленное:
— Эй, а кто это? Ты ее знаешь?
— Нет. Первый раз вижу. А ты?
— И я не знаю. Может, девчонку на замену пригласили? Вау, смотрите какая хорошенькая! Не то что у юристов и бухгалтеров. Мне наша больше нравится!
— Итак, свой танец, а это будет аргентинское танго, в конкурсе представят Иван Воробышек, — бодро сообщает ведущий, улыбаясь судьям. Оборачивается ко мне, протянув руку, и внезапно теряется. — И, э-э, К-катерина…
Ну да, он, видимо, тоже решил, что я появлюсь в очках, кедах и джинсах.
Толпа замирает в ожидании ответа. Я подхожу к преподавателю и произношу в микрофон, отметая сомнения.
— Катерина Уфимцева, Ярослав Аркадьевич. Я же ваш любимый оппонент в политических спорах, неужели вы успели меня забыть?
Я отхожу от мужчины, становлюсь в центе танцпола и поворачиваюсь лицом к своему факультету, встречая первые звуки музыки.
Женька нам подготовила микс из двух композиций, желая сделать танец необычным и живым. Я слышу мелодию «Сломанного танго», опускаю взгляд и на миг от отчаяния прикрываю глаза, понимая, что то, чего я боялась, произошло.
Ванька не появился. А значит, он не захотел меня даже видеть.
Что ж, буду бороться за победу одна.
— Послушайте, это какая-то ошибка! Вы кого обманываете! Так нечестно! Это не Уфимцева, — возмущенно кричит красотка Снежана… но ее вдруг обрывает уверенное и резкое, раздавшееся со стороны.
— Я так не думаю.
Он. Воробышек. Вышел из толпы, и она расступилась вокруг него, образовав нишу.
На парне черные брюки и темная рубашка, с закатанными по локоть рукавами. Строгие туфли. Длинная челка падает на глаза, делая его синий взгляд почти опасным. Он убирает волосы от лица и сжимает рот в твердую линию, глядя прямо на меня.
Такой знакомый, красивый, родной… и такой недоступный. В глазах усталость, желваки натянуты, он очень собран и, скорее всего, совсем не спал.
Но он все-таки пришел. Пришел!
Сердце колотится как сумасшедшее, и тает сковавший меня лед. Я и сама не подозревала, насколько сильно ждала его. Как думала о нем каждую минуту, боясь больше не увидеть. Наши взгляды встречаются, проникают друг в друга и все уходит на задний план — зрители, судьи, праздник, все!
Остаемся только мы и музыка.
Мы репетировали начало танца десятки раз, но все происходит совсем иначе. Танго — танец-импровизация, танец-разговор и танец-судьба. И я понимаю это, пожалуй, только сейчас, когда в обход всем правилам сама предлагаю партнеру танец.
Я подхожу к Ивану медленно, не сомневаясь ни в одном шаге. Он смотрит жадно, прикипает взглядом к моим губам, когда я на миг останавливаюсь перед ним, но позволяет мне обойти его кругом. Какая у Ваньки красивая развернутая спина. Ткань рубашки обтянула широкие плечи. Я поднимаю руку и провожу по сильному плечу ладонью — очень нежно, словно говорю с ним сердцем, вспоминая, как он нес меня в лесу, как выкрикивал мое имя и как смотрел в полутьме своей спальни, когда раздевал. Спускаю ладонь на сгиб руки, к запястью, касаюсь кончиков пальцев… И, снова взглянув в глаза, ухожу, взметнув в повороте фалды юбки.
Пожалуйста, Воробышек, поверь мне хотя бы еще один танец, и я буду искренна!
