Девушка, которую ты покинул - Мойес Джоджо (читать полностью книгу без регистрации txt) 📗

— То же самое она может сказать и насчет твоей работы, — парирует Грег.

— Насчет работы я особо не переживаю. Мне давно пора было сваливать оттуда.

— А Лив говорит, что не переживает насчет картины.

— Ну да. Но ее загнали в угол. — И увидев, что брат разочарованно мотает головой, Пол снова склоняется над досье. — Грег, уж я-то точно знаю, как быстро все может измениться, и вещи, которые поначалу тебя особо не трогали, потом могут достать до печенки.

— Но…

— И я хорошо понимаю, как тяжело терять любимые вещи. Поэтому я не хочу, чтобы в один прекрасный день Лив, посмотрев на меня, стала усиленно гнать от себя мысль: «Вот тот парень, что разрушил мою жизнь».

Грег проходит через кухню и включает чайник. Заваривает три чашки кофе, одну отдает Полу. Потом, уже собираясь отнести две чашки в гостиную, кладет ему руку на плечо:

— Я знаю, ты любишь все доводить до конца, мой старший брат. Но хочешь, скажу откровенно? В этом деле, чтобы все получилось, тебе остается уповать лишь на Бога.

Однако Пол уже не слушает его.

— Список собственников, — бормочет он себе под нос. — Список нынешних собственников работ Лефевра.

Грег просыпается через восемь часов и обнаруживает маячащее перед ним лицо маленького мальчика.

— Я есть хочу, — заявляет малыш и яростно трет пуговку носа. — Ты говорил, у тебя есть «Коко попе», но я не нашел.

— Внизу в буфете, — сонно отвечает Грег, машинально отметив, что между занавесками не пробивается свет.

— И у тебя нет молока.

— А который час?

— Четверть седьмого.

— Уф! — Грег зарывается под одеяло. — Даже собаки не встают в такую рань. Попроси своего папу.

— Его нет.

Грег медленно разлепляет глаза, смотрит на занавески.

— Что значит, его нет?

— Он уехал. Спальный мешок свернут. Не думаю, что он спал на диване. А мы можем купить круассаны в том месте, дальше по дороге? Шоколадные?

— Я уже встаю. Я уже встаю. Я встал. — Грег принимает сидячее положение и яростно чешет голову.

— А Пират написал на пол.

— О боже! Блестящее начало субботнего дня!

Пола действительно нет, но он оставил записку на кухонном столе. Она нацарапана на обороте свидетельских показаний и положена на кучку скомканных бумаг.

— Все в порядке? — увидев выражение лица Грега, спрашивает Джейк.

В кружке на столе ободок от черного кофе. Оставшиеся бумаги выглядят как после взрыва.

— Все замечательно, карапуз, — ероша волосы, отвечает Грег. Он складывает записку, убирает в карман и начинает приводить хотя бы в элементарный порядок досье и бумаги. — Вот что я тебе скажу: предлагаю испечь на завтрак блины. Как насчет того, чтобы натянуть прямо на пижамы пальто и сгонять в магазин на углу за яйцами?

И когда Джейк уходит из комнаты, Грег хватает мобильник и посылает эсэмэску:

Прежде чем положить мобильник в карман, Грег с минуту смотрит на экран, но ответа не получает.

Суббота, слава богу, — очень насыщенный день. Лив сначала ждет покупателей, которые должны прийти и все оценить, затем — их строителей и архитекторов для оценки предстоящей работы, которой, естественно, непочатый край. Лив ходит вокруг чужих людей в своем доме, старается держать дистанцию, сохраняя баланс между любезностью и дружелюбием, как и подобает продавцу такого дома, и не показывать свои истинные чувства, то есть не переходить на крик: «УБИРАЙТЕСЬ ПРОЧЬ!», сопровождаемый детскими размахиваниями руками. Она пытается отвлечься, занимается уборкой и упаковкой вещей, находя утешение в выполнении мелкой работы по дому. Она уже выбросила два мешка старой одежды. Позвонила нескольким агентам по аренде квартир, но всякий раз, как она сообщала им сумму арендной платы, которую в состоянии платить, ответом ей было презрительное молчание.

— Скажите, а я вас раньше нигде не мог видеть? — спрашивает один из архитекторов, когда она кладет трубку на место.

— Нет, — поспешно отвечает она. — Не думаю.

Звонка от Пола так и нет.

Днем она отправилась к отцу.

— Кэролайн приготовила тебе к Рождеству ну очень красочный горшок, — сообщает он. — Тебе очень понравится.

— Прекрасно, — отвечает она.

На ланч они едят рыбу с мексиканским салатом. Кэролайн ест и одновременно что-то мурлычет себе под нос. Отец Лив поднялся до съемок в рекламе страхования автомобилей.

— Вероятно, я должен изображать цыпленка. Цыпленка, получившего бонус за безаварийную езду.

Лив пытается слушать болтовню отца, но все время думает о Поле. Мысленно прокручивая события вчерашнего дня. В глубине души она удивлена, что он не позвонил. «Боже мой, я превращаюсь в этакую настырную подружку. А мы ведь даже двадцати четырех часов официально не провели вместе». Надо же, «официально»! Просто смешно.

Лив не хочется возвращаться в Стеклянный дом, и она задерживается у отца дольше обычного. А тот в полном восторге: слишком много пьет и достает ее черно-белые фотографии, которые нашел, разбирая ящики стола. Есть нечто непривычно земное в разглядывании фотографий, они словно напоминают ей, что она прожила целую жизнь до того: до начала судебного процесса, до появления Софи Лефевр и дома, который ей не по карману, а еще маячившего впереди ужасного последнего дня суда.

— Какое прелестное дитя!

Но, глядя на открытое, улыбающееся лицо на снимках, ей хочется плакать. Отец обнимает ее за плечи:

— Постарайся не слишком расстраиваться в понедельник. Понимаю, тебе пришлось несладко. Но, знаешь, мы тобой ужасно гордимся.

— С чего ради? — говорит она, сморкаясь. — Папа, я проиграла. Все считают, что не стоило и начинать.

Отец притягивает ее к себе. От него пахнет красным вином, а еще чем-то родным: тем, что когда-то было ее жизнью, но давным-давно прошло.

— Просто за то, что ты не сдавалась. Правда. Иногда, моя дорогая девочка, это и есть настоящий героизм.

Она звонит ему уже около половины пятого вечера. Ведь можно считать, что прошло почти двадцать четыре часа. И вообще, обычные правила ухаживания не распространяются на те случаи, когда кто-то ради тебя отказывается от доброй половины своей жизни. Она с замиранием сердца, в радостном предвкушении от удовольствия снова услышать его голос, набирает номер. И уже представляет, как вечером, в тесной квартирке Грега, они уютно устроятся на диване или на ковре, чтобы поиграть с Джейком в карты. Но после трех длинных гудков включается автоответчик. Лив быстро кладет трубку, чувствуя смутное беспокойство и ругая себя за ребячество.

Тогда она отправляется на пробежку, заваривает чай для Фрэн — «В последний раз ты положила только два куска сахара!» — садится возле телефона и в половине седьмого еще раз набирает его номер. И снова попадает на автоответчик. У нее нет номера его домашнего телефона. Может, стоит к нему съездить? А что, если он у Грега? Номера телефона Грега у нее тоже нет. После пятничных событий она была в таких растрепанных чувствах, что толком и не помнит, как они ехали к Грегу, и уж тем более не знает его точного адреса.

Это просто смешно, уговаривает она себя. Он обязательно позвонит.

Но он не позвонил.

В половине девятого, поняв, что не в состоянии провести остаток вечера в пустом доме, она встает, надевает пальто и берет ключи.

До бара Грега можно дойти совсем быстро, и еще быстрее, если у тебя на ногах кроссовки и ты почти бежишь. Она входит в бар, и ее накрывает волной невероятного шума. На крошечной сцене слева мужчина, переодетый в женщину, хрипло поет под музыку в стиле диско-бит; зрители выражают свой восторг громким свистом и криками. Все столики заняты, проходы забиты накачанными молодыми людьми в обтягивающей одежде.