Обманы - Майкл Джудит (онлайн книга без TXT) 📗
— Думаю, у нас больше не осталось апельсинового сока, — сказала она и удивилась, когда он рассмеялся и крепче обнял ее. Потом все вернулось на свое место: оранжевое озеро, ее смех, благодарный взгляд Клиффа. Ее семья. Этот мир. Гарт. Она любит его, хочет его, он ей необходим. Один мир на весах против другого.
Дрожа, она откинулась на его руку, и он покрыл легкими поцелуями ее лоб и щеки. Внутри у Сабрины распустился тугой узел, и желание захлестнуло ее, нетерпеливое, горячее, тяжелое. Она подняла к нему лицо и раскрыла губы и впервые поцеловала так, как ей хотелось его поцеловать, глубоко впитывая его в себя; как хотелось, чтобы он целовал ее. Она теперь поняла, как они должны были целовать друг друга. Он снял руку с ее талии и обнял за плечи, поддерживая ее голову, в то время как его рот впился в ее губы. Другой рукой он сдвинул край ее прозрачной рубашки и охватил ладонью ее грудь, провел пальцами вверх по изгибу ее соска, сделавшегося упругим под его прикосновением.
У Сабрины кружилась голова, мысли ее путались, а тело сжигала жажда. Слезы обожгли ей глаза, и она отпрянула, дрожа всем телом.
— Я не могу! — воскликнула она. «Стефания, прости меня, я не хотела полюбить его». Она покачала головой: — Не могу. Не могу.
— Что, черт побери, с тобой происходит? — зарычал Гарт.
— Не надо! — закричала Пенни. Сабрина подняла голову и увидела, что Пенни стоит в дверях своей спальни в противоположном конце коридора. «Слишком много всего происходит, как мне разобраться во всем?» Но лицо Пенни было искажено страхом, и Сабрина подошла к ней. Она опустилась на колени и обняла ее. Снизу закричал Клифф:
— Папа на меня кричит? Что я сделал на этот раз?
— Проклятье! — взорвалась Сабрина. Она все еще дрожала от желания и чувства вины. — Разве все должны участвовать во всех событиях? Что, в этом доме уже не может быть ничего личного?
Пенни расплакалась, и Сабрина почувствовала, как утро ускользает от нее, что она сама все портит.
— Прости меня, — сказала она и крикнула вниз: — Никто не кричит на тебя, Клифф. — Она повернулась к Пенни. — Прости меня, дорогая. Не пугайся. Все в порядке. Все хорошо, — повторяла она, спрашивая себя, успокаивает ли она Пенни, себя и Гарта. — Держу пари, мы кричали, как вы с Клиффом, правда?
— Папа кричал так сердито, — прошептала Пенни, потрясенная и испуганная. — Он никогда ни на кого не кричал…
Сабрина ожидала, что Гарт вмешается, но он хранил молчание. «Он мог бы помочь мне, — подумала она, — но он слишком рассержен». Она улыбнулась Пенни:
— Ну, иногда, если послушать вас с Клиффом, может показаться, что вы готовы сделать друг из друга котлету.
У Пенни вырвался короткий смешок. Сабрина знала: девочка думает, что взрослым не полагается кричать так, как их детям, она даже вспомнила о своих друзьях, чьи родители ссорились и даже иногда разводились.
— Кричать не очень-то хорошо, — сказала она легкомысленным тоном, — но это действительно прочищает легкие, чтобы было легче орать на футбольных матчах. Пенни снова рассмеялась.
— Ну, давай. Ты еще даже не оделась. Нам нужно проверить способность Клиффа в области мытья полов, потом поесть и выбраться отсюда, а то весь «Джонатан» уплывет прежде, чем мы доберемся до сада.
— «Гольден восхитительный», — автоматически поправила ее Пенни. — Я тебе говорила, что только этот сорт сейчас собирают. Ты же знаешь.
— Сегодняшнее утро не принесло пока ничего восхитительного. Кроме тебя, — сказала Сабрина, целуя ее в щеку. — А теперь иди, накинь на себя что-нибудь.
После того как Пенни ушла в свою комнату, Сабрина осталась стоять на коленях, ожидая, что Гарт скажет ей, как она говорила Пенни, что все в порядке. Но он сидел молча у окна, там, где она его оставила. Несколько долгих минут они не двигались, разделенные всей длиной дома и ужасной пропастью непонимания. Сабрина подняла голову и встретила его взгляд.
— Мне так жаль, — сказала она. Ее слова перенеслись через холл, прикоснулись к нему с той же нежной осторожностью, с которой ее пальцы дотрагивались до его лица во сне меньше часа назад.
Тогда Гарт улыбнулся такой любящей улыбкой, что у нее перехватило дыхание.
— Все в порядке, — произнес он, наконец, и добавил: — Я подумал, что ты, возможно, уже приняла решение.
Сабрина слышала его слова, но они ничего не значили для нее. Приняла решение? О чем? Заниматься с ним любовью? Рассказать ему, почему она колеблется между холодностью и теплотой? Признаться? Если он что-то знал или подозревал, почему не сказал прямо?
— Мне надо одеться, — поспешно сказала она и ушла в спальню, закрыв за собой дверь. «Я не буду думать об этом сейчас». Она натянула джинсы «Леви-с», бледно-желтую оксфордскую рубашку и желтовато-коричневый свитер с вырезом «лодочкой», в котором она, глядя в зеркало, отражавшее ее в полный рост, показалась себе всего на несколько лет старше Пенни. На какое-то краткое мгновение она почувствовала себя очень юной — не тронутой временем и сложными маневрами взрослых.
Она собрала сзади свои тяжелые рыжие волосы, связав их бархатной коричневой лентой. По бокам выбились прядки, обрамляя ее лицо легкими колечками, что придавало ей вид скорее шаловливого подростка, чем взрослой женщины.
Она посмотрела на девочку-подростка в зеркале и вспомнила другие зеркала, во дворцах и поместьях, где она одевалась в платья из кружев и шелка, собираясь на самые знаменитые балы Европы, а затем сбегала по лестнице через высокие двери, заставляя умолкнуть самых искушенных и прекрасных людей высшего общества.
Где она сейчас, та потрясающая женщина? В трехэтажном деревянном доме в Эванстоне, штат Иллинойс, босоногая, в выгоревших джинсах. Она спустилась к завтраку босая.
Сидя на изогнутой скамейке в конце холла, Гарт наблюдал, как его жена вошла в их спальню и закрыла дверь, а десять минут вышла из комнаты босиком и, не посмотрев в его сторону, спустилась вниз. Он был поражен ее упрямством; снова и снова она отказывалась спокойно принять их брак. На каждый шаг вперед она делала шаг назад в твердую скорлупу, которой окружила себя с тех пор, как вернулась из поездки.
А чего она ждет от него, прячась в свою скорлупу и не позволяя ему участвовать в ее споре с самой собой. Уйти от него или нет? Ожидала ли она, что он скажет ей, хочет она того или нет, что он влюблен в нее почти как в первый раз?
— Папа! — позвала Пенни, и он спустился вниз завтракать.
Пол в кухне был чистым. В углу стояло мусорное ведро, раздувшееся от промокших оранжевых бумажных полотенец. Клифф и Пенни накрыли на стол, налили в стаканы апельсиновый сок и положили на тарелки пышки. Кофе был готов. Его семья мирно сидела за столом, улыбаясь ему.
— Я зашел не на ту кухню? — спросил он. Пенни хихикнула. Он поднял стакан с соком. — За восхитительный день.
Сабрина взглянула в его глаза.
— Спасибо, — кивнула она. В машине он почувствовал, как она расслабилась, сидя рядом с ним.
— Какой чудесный способ провести субботу, — сказала Сабрина.
На заднем сиденье Пенни с Клиффом соревновались, кто назовет больше марок встречных машин. Гарт был погружен в свои мысли. Предоставленная самой себе, Сабрина смотрела на проплывающие за окном пейзажи: аккуратно вспаханные поля, уходящие к горизонту; откормленные стада скота, стоящие или лениво передвигающиеся небольшими кучками, подобно гостям, собирающимся в группки, поболтать, которых она наблюдала на балах; белые фермерские Домики, ярко-вишневые загоны для скота, ярко-желтые трактора, — цвета, горящие на фоне синего неба. И все это в окружении густо-коричневой земли и сияющих красок осенней листвы.
Европейские фермы были меньше, старее, более потрепанные. Сабрине представлялось, что эти американские фермы, простираясь от шоссе к горизонту и за его пределы, символизируют экспансию, нескончаемый прогресс обладание землей. Все казалось открытым и гармоничным, свободным, устоявшимся, и ей хотелось протянуть руку и взять все это с собой, поместить в записную книжку на память.
