Шиворот-навыворот (СИ) - Волкова Виктория Борисовна (читать книги без регистрации .TXT) 📗
Она легко сбежала по ступенькам и, дойдя до переходной галереи, стремительно направилась к мужу в лабораторию.
— Чем ты тут занимаешься, мон ами? — весело прощебетала она. — Пойдем лучше гулять в парк. Возьмем с собой Мишу и Таечку.
— Я готовлю новую порцию драже, — принялся объяснять граф. — Если ты поможешь мне, у нас останется время погулять с детьми. — Он наклонился к ней и, убрав непослушную прядку за ухо любимой, тихо прошептал: — С малышами могут погулять няньки. А мы лучше вернемся в спальню и подумаем о нашем наследнике.
— Боже, — воскликнула Лиля в притворном ужасе. — Мы только и делаем, что думаем о нем. Или о ней. Сегодня утром. Вчера вечером.
— И каждые день и час, пока смерть не разлучит нас, — пробормотал Арман и, огладив ключицу Лили, потянулся к пуговицам на ее платье. — Поставщик лабораторного оборудования уверял меня, что этот стол очень крепкий. Нужно проверить, моя любовь, — Де Анвиль провел руками по бокам графини, приподнимая подол.
— Давай проведем научное исследование, не возражаешь? — Он посадил ее на стол и сам встал рядом.
Лиля нежно провела пальцами по его щеке.
— Я люблю тебя, Арман, — прошептала она.
Муж схватил ее ладонь и, поглаживая каждый палец, медленно поднес к губам. Но не поцеловал, а резко повернул кисть в сторону и осмотрел. Кольца не было. Она сняла его. Армана переполнила радость. Он не смел просить ее об этом, терпеливо ожидая, когда чувства к нему живому пересилят память о покойнике. И, слава богу, она выбрала его. Все эти дни с момента помолвки Арман гнал от себя сомнения.
"Подумаешь, кусок металла и камень, — это же ничего не значит", — убеждал он сам себя, понимая, что даже намеком не может показать ей, как его волнует кольцо другого. Безыскусное маленькое колечко. И только сейчас, испытывая восторг, Арман де Анвиль осознал, как сильно любит жену, не желая делить ее даже с человеком, умершим почти год назад. Он поцеловал каждый палец и пророкотал:
— Давайте вернемся в спальню, графиня.
— Подожди, Арман. — Жена слегка отстранилась. — Между нами не должно быть тайн и недоговоренностей, так ведь?
Де Анвиль кивнул, не понимая, куда она клонит.
— Мне нужно посоветоваться с тобой, — серьезно заметила Лиля. — Боюсь, без твоей помощи я не справлюсь.
Арман сразу догадался, что предстоит долгий разговор. Он легко поднял жену со стола и, пробурчав, что испытание откладывается, подхватил ее на руки и перенес на диван.
"Не самое удобное место", — мысленно посетовала Лиля, ощутив, как толстые кожаные пуговицы обивки впиваются в спину. Она устроилась на груди мужа и принялась рассказывать, очень тщательно подбирая слова. Арман, поначалу вообразив, что речь идет о пустяках, слушал краем уха. Но постепенно он осознал, что испытывает ярость к первому мужу Лили. Ярость и одновременно благодарность. Какой необходимостью руководствовался этот самый Иштван Цагерт, посвящая жену в свои неблаговидные делишки? Зачем оставил ей все эти коды и номер счета? Но, с другой стороны, если бы не это, жила бы сейчас Лили преспокойно в Москве и знать не знала никакого графа де Анвиля. А так лежит у него на груди и смотрит зелеными серьезными глазами.
— Я не пойму, — проворчал Арман. — Эти деньги грязные?
— С точки зрения закона — нет. Это безымянный счет на Каймановых островах. Поначалу Иштван в шутку предложил таким образом брать плату за свои услуги.
— В шутку? — не понял де Анвиль.
— Ну да, — кивнула Лиля. — С каждого счета, открытого с помощью Иштвана, ежемесячно списывается остаток до ста долларов. Ну, например, на счете тысяча сто девять долларов двадцать центов. Списываются девять долларов и двадцать центов. Остаются только круглые суммы. Такая операция допускается только с изменяющимся остатком. Если движения по счету не было, то ничего не происходит. Условие списания без акцепта сразу оговаривается при открытии счета. И каждому владельцу счета такая плата кажется мизерной. Но, представь, за несколько лет муж помог открыть сотни таких счетов. И ежемесячно туда поступают деньги. На момент его гибели собралась солидная сумма. И тут начались проблемы. Один человек узнал и потребовал поделиться. Будь Иштван жив, он бы как-нибудь выкрутился. А мне осталось только взять детей и сбежать.
— Молодец. — Арман чмокнул жену в макушку и уточнил: — Кто-нибудь еще знает, что все ключи у тебя?
— Нет, — решительно мотнула головой Лиля. — Я всем рассказала историю о компромате, якобы хранившемся у мужа.
— Точно? И даже Виктору? — засомневался Арман.
— Знают двое, знает и свинья, — усмехнулась графиня де Анвиль. — Кроме тебя, никто не знает.
— Как собираешься распорядиться этими деньгами? — напрягся граф.
— Не знаю, — воскликнула она. — Сначала я думала, что они пригодятся моим детям. Все-таки их отец заработал каждую копейку, хранящуюся на этом счете. Но слишком велик риск.
— Почему ты так решила?
— В Мюнхене кто-то рылся в моих вещах. Я подозреваю Витьку, но никогда ему не скажу об этом. И если я права, то его кто-то попросил. Понимаешь?
— Подлец, — Арман стукнул кулаком по подлокотнику.
— Не думаю, — с сомнением в голосе заметила Лиля. — Скорее всего, он согласился, не имея возможности отказать. Ну и руководствовался самыми благими намерениями, чтобы обезопасить нас.
— Сама знаешь, что устлано благими намерениями? — недовольно пробурчал де Анвиль. — Но теперь ему будет крайне затруднительно порыться в твоих вещах, любовь моя.
— Витька не способен на подлость. Я думаю, он давно заверил золотоискателей, что у меня ничего нет.
— Тогда чего ты опасаешься?
— Ничего, — улыбнулась она. — Просто никак не могу решить, что мне делать? Чуть не порезала карту. А потом подумала, эти деньги могут помочь кому-нибудь, если их правильно отправить, не навлекая на себя подозрения. Поэтому пришла к тебе.
— Ты хочешь опустошить этот таинственный счет, направив все на благотворительность? — уточнил Арман.
— Ну да, — согласилась Лиля и добавила лукаво: — Но только, чтобы никому в голову не пришло, что за этим стоим мы с тобой, mоn реtit сhаtоn.
— Я подумаю, что можно сделать, — заверил Арман и тут же шутливо прорычал: — Ты назвала меня котенком, Лили? Ну, берегись.
ГЛАВА 41
Она заблудилась. Вот только сошла с аллейки и решила срезать угол, как поняла, что оказалась в другой стороне кладбища. Зина Кондратьева остановилась и огляделась по сторонам. Сплошные старые кресты и памятники, новых кварталов и не видать. Она глянула на землю, покрытую коркой снега, и испугалась, увидев только следы птиц и животных, ну и отпечатки своих сапог. Никто давно не заходил в эти кварталы. Сердце забилось, как сумасшедшее. Нужно выбираться отсюда. Но куда, если кругом безмолвная равнина. Зина велела себе не паниковать и внимательно осмотрелась. Заметила вдалеке огромную стелу, явно превосходящую в размерах остальные памятники.
"Наверное, монумент уважаемому человеку, — с сарказмом подумала она. — Значит, рядом с дорогой. Вот к нему и нужно двигаться", — велела сама себе Кондратьева и, осторожно обходя могилы, побрела, не сводя глаз с ориентира.
Она шла долго, так за время пути и, не встретив ни одного человека. Зина запретила себе смотреть по сторонам, постоянно цепляя взглядом каменный постамент. Она вышла к нему и застыла в изумлении. Нет, расчет оказался верным, рядом с памятником проходила аллейка, ведшая к кладбищенским воротам. Зина остановилась около монумента из розового гранита и, переведя дух, громко прочла вслух:
— Корабельников Сергей Валентинович.
Погладив вихры на выбитом из камня портрете, она ласково прошептала:
— Привет, Сереженька.
Потом залезла в свою необъятную сумку и достала тряпку, которой час назад обметала мусор и пыль с бабушкиной могилки. Обтерла гранитную стелу, собрала в кучу завядшие цветы и отнесла их к мусорному баку. Можно было уходить, благо, выход оказался недалеко.
