Семь (СИ) - Резник Юлия (читать книги регистрация txt) 📗
— Он тебя любит, — заметил Ной, откидываясь на стуле.
— Да… Я тоже его люблю.
— Может быть, все-таки попробуешь поесть?
Я покачала головой:
— Нет. Ничего не выйдет. Совершенно определенно. Но моя сиделка не может этого запомнить. Впрочем, ты сам видел — она помешана на еде.
— Почему ты так думаешь?
— Почему?
— Ну, да…
— Она весит не меньше центнера, Ной. Очевидно, что процесс приема пищи для нее возведен в культ.
— А ты не допускаешь мысли, что ошибаешься?
Я удивленно посмотрела на брата. Наш первый разговор выходил, наверное, странным, но меня это мало заботило. Что угодно — лишь бы отвлечься от боли.
— В чем?
— Возможно, она имеет такую комплекцию только лишь потому, что не имеет доступа к качественным продуктам. Что смотришь? — Ной сложил руки на груди и откинулся на спинку стула. У него были коротко стриженые волосы темного цвета, темные глаза и по-юношески гладкое лицо. На мощной шее брата висел серебряный медальон, и мне вдруг стало интересно, чье фото в нем находилось.
— Я как-то не задумывалась над этим…
— А я практически эксперт в данном вопросе. Хочешь, и тебе расскажу?
— Давай…
— Тогда слушай… — Ной взял ложку и окунул ее в тарелку с кашей. — Знаешь ли ты, что большая половина всех людей на планете уже в две тысячи тридцатом году недоедала из-за нехватки продовольствия? Этот показатель удалось немного стабилизировать, но даже сейчас, по данным отчета Продовольственной и сельскохозяйственной организации Конфедерации, из-за климатических изменений и конфликтов голодает около тридцати процентов населения. Около двухсот миллионов детей имеют задержки в развитии из-за некачественного питания. Сюда же относится и та категория людей, которые вместо полезных органических продуктов потребляет такие, которые приводят к ожирению. Обычно они намного дешевле…
— Ты хочешь сказать, что моя сиделка такая… потому что недоедает?
— Именно. Каждый третий человек на планете страдает, по меньшей мере, одной формой недоедания. Голод, или дефицит питательных микроэлементов, который, в конце концов, и приводит к чрезмерному весу и ожирению. В то время, как кто-то предается греху чревоугодия, многие люди попросту голодают…
Ной замолчал, и я с удивлением поняла, что во время его рассказа съела почти половину каши. Он кормил меня, как ребенка, с ложечки, а я этого даже не замечала. Никому бы не позволила себя кормить — потому что это унизительно, правда… А с ним все вышло само собой. Я сглотнула, внутренне сжавшись в ожидании неминуемой боли, но… хуже не стало. Я поглубже втянула воздух, и с благодарностью приняла из рук брата салфетку. Его рассказ меня заинтересовал. Но и утомил… Как некогда известный репортер, я учуяла шикарную тему для репортажа… Как смертельно больной человек — просто захотела спать. И я отключилась…
Но, к моему удивлению, к моменту моего пробуждения Ной все еще оставался со мной. Он все так же сидел на стуле — правда, чуть в стороне, и на этот раз его глаза закрывал обруч. С удивлением я осознала, что чувствую себя довольно неплохо.
— О, ты проснулась…
— А ты все еще здесь…
— Да, как-то не хотелось оставлять тебя одну. Это очень странно, что у меня есть такая взрослая сестра. Мы даже чем-то похожи. Ты тоже храпишь.
— Эй! Не было такого! — я даже приподнялась с кровати от возмущения.
— Было-было… — засмеялся Ной, и мое сердце сжалось. Болезнь подарила мне брата. Но она же могла у меня его и отнять… Усилием воли я отогнала грустные мысли.
— Слушай, а тебе можно выходить из этого склепа?
— Ага… Иногда. Когда я себя хорошо чувствую.
— А как ты себя чувствуешь сейчас?
— Чувствую себя готовой к прогулке с братом, — широко улыбнулась я.
Сиделка помогла мне одеться, и уже через несколько минут мы ехали в лифте. На самом деле, я уже несколько месяцев не выходила за пределы больницы. Яков отказывался рисковать… И только вдохнув вонючий запах улицы, я поняла, как же по ней соскучилась… Мимо проезжали машины. Загорались и тухли голограммы светофоров, меня обдавало горячим, раскалённым воздухом, мигали огни рекламы… А я смотрела на это все, будто бы в первый раз. Ной повернул мою коляску, и мы неспешно двинулись вдоль тротуара.
— В продолжение темы чревоугодия… Смотри, видишь, сколько рекламы? На улицах, в интернете, по радио… Куда ни глянь, пропагандируется культ еды. И плевать всем на то, что планета не справляется с нашими аппетитами. Плевать, что половина людей вынуждены питаться растительной пищей только лишь для того, чтобы получить дополнительные налоговые льготы… Мы стремимся сократить выбросы углекислого газа за счет сокращения животноводства и популяризируем вегетарианство, и в то же время на каждом углу пропагандируем определенный стиль жизни, с которым тесно связано потребление вкусной пищи, напитков, вина… Люди, которые не имеют доступа к качественным продуктам, голодают. В то время как более удачливые ударяются либо в чрезмерное и бессмысленное потребление удовольствий, либо насаждают другой образ жизни — диеты и голодание…
Мы дошли до перекрестка и остановились. Дальше дорога была перекрыта металлическими заграждениями — впереди опять против чего-то митинговали. В пустых бочках разожгли костры, факелы освещали ночь… Дорожное полотно было отключено от питания. Я вскинула голову:
— Против чего протестуют?
— Сегодня в трех школах квартала детей накормили протухшей курятиной. Более тысячи детей поступили в клиники Конфедерации после обеда в школе. Эти люди выступают за законодательное закрепление входного контроля продукции, поставляемой в муниципальные учреждения.
— А разве сейчас такого контроля нет?
— Есть. Но он весьма поверхностный. Они же хотят обязать проводить лабораторные испытания.
— Не понимаю, почему правительство не пойдет им навстречу. Сейчас это так просто.
— Нана… Это же ясно, как день! Детей постоянно пичкают некачественными продуктами… Никто не хочет, чтобы об этом стало известно.
Я задумалась. Мой брат вылил на меня столько новой информации. Той, о которой раньше я никогда не задумывалась. Я отвела взгляд от возбужденной толпы. Покосилась в сторону. Прямо у нас за спинами располагался шикарный ресторан. В его окнах были видны люди, сидящие за богато накрытыми столами, а в отражении стекол — другие люди, возможно, голодные и озлобленные.
— Иногда мне кажется, что мы превратились в животных, одержимых одной идеей — идеей потребления. А знаешь, для чего обычно откармливают скот? Чтоб отправить его на заклание.
