Никогда не отпущу тебя (ЛП) - Регнери Кэти (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Встав и уперев руки в свои широкие бедра, миссис Филлман посмотрела на мужа, потом на Билли.
— У двух мужчин есть какие-нибудь идеи? Я хочу есть, и теперь, благодаря ребенку наркоманки, у нас нет обеда.
— По пути назад был магазин, — сказал Билли.
— Если мы поедем в магазин, то потеряем место на парковке, — ответил мистер Филлман, усевшись на один из двух стульев и скинув свои черные ботинки, но оставив черные носки.
— Тогда кто-то должен туда сходить. В первую очередь тот, кто допустил ошибку, — сказала миссис Филлман, уставившись на Марисоль, которая все еще стояла на коленях на одеяле, склонив голову над закрытым холодильником.
Гризельда подумала обо всех тех вечерах, когда Марисоль расчесывала ей волосы, рассеянно заплетая их, как она рассказывала Гризельде, что мечтает однажды стать парикмахером. Она думала о том, сколько раз Марисоль вступалась, когда Билли щипал или мучил ее. Все чего хотела Марисоль, это посидеть сегодня на солнце. Что ж, Гризельда может помочь этой мечте осуществиться.
— Я схожу, миссис Филлман, — предложила она. — Я не против пройтись.
— Что? — фыркнула ее приемная мать, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Гризельду со смесью досады и удивления. — Ты сходишь, да?
— Да, мэм, — сказала она. Магазин был всего в полутора милях отсюда. Это было не слишком далеко. Она могла сходить туда и обратно за час и еще целый день полоскать свои ноги в Шенандоа.
Марисоль посмотрела на Гризельду глазами, блестящими от слез, и произнесла одними губами: «Спасибо, малыш».
Гризельда кивнула подруге, затем повернулась к Филлманам. Под мистером Филлманом заскрипел алюминиевый стул, и он вытащил из кармана свой бумажник. Пятидолларовая купюра, которую он вручил Гризельде, была мятой, теплой и мягкой.
— Батон хлеба, колбасу, сыр, — давала указания миссис Филлман. — Если останутся деньги, возьми майонеза. Поняла?
— Снова колбасу? — запротестовал мистер Филлман, накрывая свое лицо листом газеты.
— Ты получаешь то, что получаешь, и не обижайся, — отрезала миссис Филлман, затем повернулась обратно к Гризельде выжидающе глядя на нее.
— Хлеба, колбасы и сыра, — резюмировала она. — И, если будет возможность, майонез.
— И если будет возможность, майонез, — собезьянничала миссис Филлман, подгоняя Гризельду рукой. — Иди-иди. Не теряй времени.
— Я, э-э, т-т-тоже пойду.
Гризельда повернулась туда, где прямо позади нее стоял Холден. Она удивилась, услышав его голос, удивилась, что он заговорил, удивилась, что захотел пойти с ней.
— Хорошо, — сказала миссис Филлман, расположив свой солидный зад на одеяле рядом с Билли, который глазел на трех загорающих рядом девочек-подростков. Она положила руку на голое бедро Билли и сказала:
— Поторапливайтесь. Мистер Филлман будет очень голоден, когда проснется.
— Да, мэм, — сказала Гризельда. Ее глаза еще на мгновение задержались на руке миссис Филлман, и она повернулась, чтобы уйти вместе с Холденом.
Глава 3
Гризельда
Сидя на заднем сидении Форда Эскейп Шона и опустив окна, чтобы поскорее высохли только что накрашенные ногти Тины, Гризельда испытывала огромное облегчение от того, что та не собиралась с ней разговаривать. Тина казалась вполне нормальной, но с каждой милей они все дальше углублялись в Западную Вирджинию, и страх Гризельды разрастался. Ее желудок никак не мог успокоиться, и пальцы дрожали так, что ей приходилось сильно обхватывать ими колени. Вести светские беседы было невыносимо, если вообще возможно. Пытаясь обрести хоть немного покоя, она оперлась локтем о подоконник, закрыла глаза и подставила свое лицо под напор теплого ветра.
Как ни старалась, она не могла думать ни о чем, кроме своей печальной истории, случившейся с ней в этом уголке мира и, наконец, предалась своим воспоминаниям. Какой счастливой она была, когда она вошла в офис шерифа Чарльзтауна десять лет назад. Какой отчаянной. Какой глупой.
К тому времени, как полиция прибыла к тому дому, Холден и Хозяин были уже далеко, но Гризельда об этом еще не догадывалась. Она с облегчением наблюдала за тем, как полиция объявляла Холдена Крофта в розыск, как две полицейские машины, сорвавшись со стоянки, направились к дому Хозяина. Ее уставшие ступни взвыли от боли, когда она придвинула кресло вперед и потянулась за печеньем, наслаждаясь его первым кусочком после целых трех лет каши на воде и сырых овощей.
После того, как Филлманы потеряли двух своих воспитанников за границей штата, их исключили из системы патронатного воспитания, поэтому Гризельду отвезли обратно в Вашингтон в первую из трех приемных семей. Там она и встретила Майю, свою новую соседку по комнате, которая сразу напомнила Гризельде Марисоль.
В течение следующих трех или четырех дней ее зачислили в соседнюю среднюю школу, и полиция много раз допрашивала Гризельду о Холдене и Хозяине, однако их визиты быстро прекратились. Несколько дней спустя, она узнала, почему.
Через неделю после побега к ней приехала ее новый соцработник и поделилась плохими новостями — когда полиция добралась до дома, он был пуст. Ни Хозяина. Ни мальчика. Только собака с простреленной головой, закопанная в неглубокой яме на лужайке перед домом.
— Каттер, — выдохнула она и содрогнулась, когда подумала, что, возможно, из того же пистолета убили и Холдена.
Полиция Чарльзтауна целую неделю обыскивала этот район, но так ничего и не обнаружила — ни следа Холдена или Хозяина, которого, как тогда впервые узнала Гризельда, звали Калеб Фостер. Соцработник спросила, не знает ли случайно Гризельда, куда бы они могли отправиться, но она понятия не имела. Кроме сарая, сада и подвала ее с Холденом не пускали никуда и уж точно не в хозяйский дом. И за три года, что они с Холденом там прожили, они ни разу не выходили с фермы. Она почти ничего не знала о нем. Она понятия не имела, куда он мог пойти. Она знала только, что во что бы то ни стало должна вернуться в тот дом и попытаться в этом разобраться.
В ту ночь она впервые попыталась убежать, тупо голосуя в конце улицы, недалеко от дома ее приемной матери, где ее и забрала полиция по подозрению в проституции. После этого приемная мать на ночь запирала ее в спальне, и Гризельда больше не пыталась убежать. Но когда наступила весна, она с таким неистовством тосковала по Холдену, что совсем лишилась сил и по утрам не могла дышать. Во второй раз она убежала в июне и добралась уже чуть дальше, но исполненный благих намерений дальнобойщик сообщил по рации о ее местонахождении, и ее снова забрала полиция. Ее перевели в другую приемную семью. И опять строгая изоляция, и опять поражение. Она снова попыталась сбежать в июне следующего года, но когда ее, наконец, нашли около Лисбурга, соцработник сказала ей, что, если она снова попытается это сделать, то ее отправят в колонию. Кроме того ее перевели в самую плохую и строгую из всех трех ее приемных семьей, разлучив с Майей. В этом доме она жила в одной комнате с двумя другими девушками, которые также пытались убежать. На окнах были решетки, и каждую ночь их запирали на дверной засов.
Угроза тюрьмы не напугала Гризельду. Она просто заставила ее стать умнее. В тот год она не убегала. В тот год она сообразила, что к чему, и придумала план: Заслужить доверие. Устроиться на работу. Заработать деньги. Купить одежду. Перекрасить волосы. Сесть на автобус и вернуться в Западную Вирджинию. Выяснить, что случилось с Холденом.
Холденом. Холденом. Холденом. Холденом.
Когда наступил август, прямо перед выпускным классом, она привела свой план в исполнение. Работая летом в «Вендис» ей удалось скопить 200 $. Это означало, что у нее было достаточно денег, чтобы сесть на автобус из Вашингтона до самого Харперс Ферри в Западной Вирджинии.
Ее план сработал. Никто не докучал молодой женщине в бейсболке, сидящей в утреннем автобусе и мирно размышляющей о своих делах. Она добралась до Харперс-Ферри за два с половиной часа, натянула на спину рюкзак и пошла на запад по маршруту 340 в направлении Чарльзтауна. Через семь миль и три часа она остановилась у закусочной, где купила сэндвич с тунцом и сверилась с маршрутом. До фермы Калеба Фостера оставалось еще четыре часа пешком по дороге Кэйблтаун. К тому времени, как она туда пришла, солнце было уже совсем низко.
