Кто приручит тигра - Мэтер Энн (версия книг TXT) 📗
— Конечно, — кивнула Доминик.
Она постаралась подавить разочарование, охватившее ее при мысли о том, что она еще некоторое время не сможет быть с Джоном наедине. Им нужно было поговорить очень о многом, и ей казалось, что она заново должна с ним познакомиться. Он оказался таким непохожим на хорошо одетого, мягкого молодого человека, с которым она познакомилась в Англии. Становится немного не по себе, когда понимаешь вдруг, что через пять недель тебе предстоит выйти замуж за человека, который стал незнакомцем. Однако, успокаивала она себя, они это быстро поправят, когда окажутся вдвоем.
Дом Роулингсов оказался неброским особняком, без тех дорогостоящих излишеств, которые она заметила у некоторых здешних домов с воздуха. Изнутри он произвел впечатление скучного и лишенного воображения, и, познакомившись с Марион Роулингс, Доминик поняла, почему.
Марион Роулингс было лет тридцать пять. Эта женщина с пшеничного цвета волосами могла бы казаться очень привлекательной, но почему-то не казалась. На ней всегда были очень старомодные платья, с подолом, свисавшим ниже колен, отчего Доминик чувствовала себя неловко в коротких юбках, которые отнюдь не считала чересчур смелыми в Лондоне — как, впрочем, и в Рио.
Она приветствовала Доминик с полным отсутствием всякого энтузиазма, что было довольно неприятно, однако ее муж, Гарри, более чем компенсировал это, энергично пожимая ее руку, пока его несколько близко поставленные глаза неприятно-пристально рассматривали их привлекательную гостью.
У Роулингсов было трое детей: девочки тринадцати и четырнадцати лет и мальчик шестнадцати. Они были достаточно дружелюбны, и их расспросы о Лондоне помогли Доминик почувствовать себя свободнее.
На ленч подали салат и холодное мясо. Латук оказался увядшим и неаппетитным, мясо тепловатым, так что Доминик едва справилась с отвращением. Однако поданные потом свежие фрукты были чудесными, так же как и бразильский кофе.
Завязался общий разговор. Марион Роулингс спросила Доминик:
— Как вам кажется, вам здесь понравится? Доминик улыбнулась:
— Надеюсь. По-моему, это захватывающе интересная страна, а как по-вашему? Марион Роулингс ахнула:
— Милочка, я здесь уже семь лет, и я ее ненавижу! Жара, мухи, ночные насекомые… Это отвратительно! Когда Джон сказал нам, что вы приезжаете сюда, чтобы выйти за него замуж, ну, честно говоря, я решила, что вы просто сумасшедшая!
Гарри Роулингс фыркнул:
— Ну-ну, Марион, нечего портить девушке впечатление от города. Тебе здесь не нравится, потому что здесь нет приличных магазинов и ты не можешь каждые десять минут делать новую прическу в парикмахерской. Если бы ты нашла чем занять время — как Элис Лэтимер, например…
— Если ты думаешь, что я пойду в эти грязные трущобы присматривать за еще более грязными детьми, то ты сильно ошибаешься! — громко воскликнула Марион. — У меня есть занятия получше.
— Какие, например? — воинственно спросил Гарри.
— Шитье, вязание, чтение…
— Ха! — Гарри Роулингс говорил недоверчиво. — Мне кажется, ты слишком много времени просиживаешь, сплетничая со своими приятельницами. Ты и эта Педлер! Вы никому ни минуты покоя не даете!
— Не смей критиковать меня, Гарри Роулингс! — разъяренно отрезала она, а Джон виновато посмотрел на Доминик.
— Боюсь, что нам пора, — сказал он, вставая. — Я хочу показать Доминик нашу квартиру, и, естественно, нам надо о многом поговорить.
— Не сомневаюсь, — довольно неприятно осклабился Гарри, и Доминик с облегчением поднялась, спеша уйти.
Уже сидя в машине, по дороге обратно в город она сказала:
— Право же, Джон, неужели они — единственные, кого можно было попросить приютить меня?
— Ну, старина Гарри предложил сам, и мне не хотелось отказываться, — смущенно объяснил Джон. — Я знаю, что Марион довольно сварлива, но ей нелегко приходится. Гарри — отнюдь не ангел, так что ей не позавидуешь.
— Ох, ладно, пять недель — это не так уж много, — расстроенно сказала Доминик, не понимая, почему ее так угнетает такой в сущности пустяк. В конце концов она ведь здесь, не так ли? Она снова с Джоном! Чего ей еще нужно?
Квартира, которую подыскал Джон, была, как он и обещал, просторная. В ней было много света и воздуха, и Доминик решила, что из нее можно сделать прекрасное жилье.
— Марион говорит, что ты можешь пользоваться ее швейной машинкой для занавесок, покрывал и тому подобного, — сказал Джон, внимательно наблюдая за реакцией Доминик. — Ты ведь не жалеешь, что приехала, Дом?
Доминик взглянула в его обеспокоенное лицо и вдруг бросилась в его объятия.
— Ах, нет, нет, конечно же нет! — вскричала она, обнимая его, и запретила посторонним мыслям беспокоить ее.
В следующие несколько дней Доминик полностью акклиматизировалась. На самом деле жара в горах была не слишком сильна, и она хорошо ее переносила. Кожа ее покрылась вскоре загаром цвета меда, а волосы чуть выгорели. Ее дни были заняты обживанием квартиры. Ей хотелось многое сделать. Она заставила Джона купить краски и принялась решать вопросы колорита. Потом она отправилась за покупками и купила в супермаркете материал для занавесок и подушек в тон стенам. Для столовой Джон купил только стол и несколько табуреток, и она решила подождать и выяснить, в каком состоянии окажутся их финансы после свадьбы и медового месяца, прежде чем начать транжирить. В главной спальне была двуспальная кровать, на которой сейчас спал Джон, и пара шезлонгов. В целом он купил достаточно и в то же время предоставил Доминик массу возможностей самой решить, как будет выглядеть их жилище.
У Роулингсов она ночевала и завтракала, но большую часть дня проводила вне их дома. Не то чтобы Марион была с ней неприветлива, наоборот, но Доминик не оставляло чувство, что они с Джоном — всего лишь еще одна тема для пересудов с ее приятельницами.
Доминик встретилась с тремя женщинами, с которыми Марион проводила большую часть времени, и они ей не понравились. Они все были примерно одного возраста, и интересы у них были одни и те же: они жили только жизнью своих соседей, которые, по их мнению, были абсолютно аморальны. Доминик не могла понять ход их мыслей. Неужели они не видят, что жизнь идет своим чередом, проходя мимо них?
Их отношения с Джоном вернулись в прежнее русло. Конечно, на это потребовалось время, и Доминик казалось, что в этом виновата она. Но с того времени, как Джон уехал из Англии, она привыкла все решать самостоятельно и уже не была настолько готова во всем слушаться его, как это было сразу после смерти ее отца. Впрочем, ей нравилось работать в квартире, а по вечерам, когда Джон возвращался с работы и она подавала ужин, она уже почти чувствовала себя замужней женщиной. Не то чтобы Джон пытался опередить события — он уважал ее желание сохранить до свадьбы теплые, дружеские отношения, избежав таким образом трений, которые могли бы возникнуть.
Корпорация «Сантос» позаботилась об отдыхе своих служащих: для них были созданы теннисный и гольф-клубы, и иногда по вечерам Джон водил Доминик в клуб, где они сидели у бассейна, попивая холодное пиво и болтая с коллегами Джона и их женами. Помимо Гарри и Марион, Доминик познакомилась с несколькими супружескими парами, хотя близкие подруги Марион были ей несимпатичны.
Она прожила в Бела-Виста уже десять дней, когда снова услышала имя Винсенте.
В то утро она была в доме Роулингсов — подшивала занавески на швейной машинке Марион. Там же были Линн Мэтьюз, Сьюзен Уилер и Мэри Педлер. Они сели пить кофе с Марион, и Доминик оказалась в одной комнате с ними. Первым его имя назвала Мэри Педлер.
— Я слышала, Сантос вернулся, — заговорщическим тоном заметила она. — Боб вчера говорил с ним на заводе.
— Вот как? — ответила Марион. — А я и не знала. Интересно, сколько он; пробудет на этот раз. Он один?
— Понятия не имею, — тряхнула головой Мэри. — Боб сказал что-то насчет собрания директоров через пару дней. Наверное, он из-за этого и приехал.
