Эволюция чувств (СИ) - Морьентес Диана (онлайн книга без TXT) 📗
Эта история с тетрадкой навела Наташу на более интересную мысль. Она специально стала оставлять на подоконнике возле своей парты разные предметы: то тетрадку или учебник, то школьный дневник (пусть учитель пролистает его и увидит, какая она умница), то легкий шифоновый шарфик (чтобы кокетливо повязать его на шее, когда вернется за пропажей), то любовные записки от мальчиков из класса (чтобы учитель приревновал)… Иногда ей казалось, что это глупо, и тогда она просто брала пример со своих одноклассниц и делала вид, что не поняла очередную тему по физике. «Забывать» что-то в Его кабинете перестала, когда однажды учитель назвал ее растяпой. Правда, тогда Наташа сама себя и выдала: в свое оправдание, не подумав, ляпнула, что больше нигде не забывает свои вещи… Максим Викторович улыбнулся, но промолчал.
Иногда, когда у Наташи «не получалось» самостоятельно сделать домашнее задание, их с учителем уединение нарушал охранник Андрей. Сегодня он опять в свой обеденный перерыв зашел навестить друга. Наташа сидела за учительским столом напротив любимого человека, и, пока она что-то писала в тетради, Андрей с Максимом перемигивались и кивали друг другу на девушку. Наташа это заметила и вопросительно посмотрела на учителя. Тот, улыбаясь и глядя ей в глаза, откинулся на спинку стула и, сладко потянувшись, закинул руки за голову.
— Наташ, — обратился он к ней. — Ты же отличница. Неужели ты и вправду не знаешь, как решать эти задачки?
Наташа растерялась. Почувствовала, что попалась. Захотелось провалиться сквозь землю.
— Не смущай девушку! — вступился за нее Андрей.
Но Максим Викторович продолжал:
— Ты единственная приходишь сюда делать домашнее задание. А оно ведь на то и домашнее, чтобы делать дома. В чем дело?
Наташе стало жутко стыдно, казалось, что кровь приливает к щекам. Она молниеносно похватала учебник, тетрадку, ручку; с другого стола — свою куртку и рюкзак и со всем этим в руках выбежала из кабинета. Андрей со словами «Макс, зачем ты ее обидел?» уже хотел бежать за ней, но учитель остановил друга и вышел в коридор сам. Наташа стояла неподалеку у окна и судорожно запихивала в сумку школьные принадлежности. Она плакала. Чтобы учитель этого не заметил, опустила голову, и длинные волосы скрыли ее лицо. Максим подошел к ней.
— Прости, пожалуйста. И не плачь, это того не стоит.
Он отодвинул ее локоны и поднял за подбородок ее милое заплаканное личико с напряженными дрожащими бровками. Хотя шел урок у второй смены, в коридоре стояли еще несколько школьников, которые с жаждой сплетни наблюдали за происходящим. Тогда Максим взял девчонку за руку и ласково сказал:
— Пойдем в кабинет, я тебя не выгонял. Просто хотел поговорить.
Наташа не спешила его слушаться. Теплое и аккуратное прикосновение его руки повергло девчонку в ступор. Максим Викторович сам взял с подоконника ее рюкзачок и повел девушку в класс. Свободной рукой Наташа размазывала по лицу слезы. Закрыв за собой дверь и положив ее сумку на одну из парт, учитель продолжил:
— Я все понимаю! — сделал многозначительную паузу. — Пойми и ты. Вытри слезы и послушай.
Максим посадил ее на стул, сам сел перед ней на корточки и пояснил, глядя на нее снизу вверх:
— Как, по-твоему, это выглядит со стороны? У меня в кабинете постоянно сидит девочка. Одна и та же. Причем, эта девочка знает физику и другие предметы не хуже остальных. Сюда заходят преподаватели, что они могут подумать? Ты меня подставляешь!
Они, не отрываясь, смотрели друг на друга, и Наташе казалось, что это разговор на каком-то особом, только им одним понятном языке. Как легко он умеет успокоить! Плакать больше не хотелось, наоборот, становилось легче. Наташе вдруг захотелось запомнить этот момент навсегда, как бы нарисовать Его портрет в своей памяти. Такое безупречное, красивое и мужественное лицо перед ней! У него такая необычная, не женственная красота — не такая, как у симпатичных мальчишек из школы или с соседних дворов… Это так странно: его нельзя назвать смазливым, но при этом его внешность сию секунду завладевает юным девчачьим сознанием, не позволяя отвернуться! Продолговатые голубые глаза в обрамлении серых ресничек — Наташа никогда не видела Его так близко; прямой нос, немножко блестящий тонкой полосочкой; аккуратные, не пухлые губы, не отвлекающие на себя внимание и поэтому идеальные; четкие скулы и довольно заметная темная щетина, которую, видимо, даже бритьем не сбреешь. Выучить бы эти контуры наизусть! А лучше бы это лицо было всегда рядом, каждый день, каждую минуту! Провести так всю жизнь: глядя ему в глаза и шепча: «Я живу для тебя!»…
Наталья не понимала, что Максим Викторович сейчас не думает так же. Его мысли были гораздо прозаичней. Эти секунды закончились сами собой: учитель встал и сообщил, что ему пора уходить.
Наташа пришла домой и сразу принялась за изготовление портрета любимого мужчины. Хотелось запечатлеть самый романтический момент в своей жизни. Дома никого не бывает до вечера — одиночество — вполне творческая обстановка. Забралась с ногами на широкий подоконник, захватив с собой альбом, простой карандаш, ластик и впечатления. Долго смотрела на чистый лист, словно проецируя образ из своей памяти на бумагу, потом сделала несколько штрихов, осторожно, будто боялась испортить совершенные черты Его лица. Портрет получался очень похожим на оригинал, но все же был всего лишь рисунком, черно-белой копией яркой реальности.
Вечером вернулись с работы родители. Папа в ожидании ужина валялся на диване и щелкал пультом телевизора. Мама, как всегда, начала кричать, что дочка ничего не делает по дому, что выросла непутевой лентяйкой… Наташа замкнулась в комнате, но и так не добилась покоя: мама стучала в дверь и требовала ее уважать. Да, она начальник у себя на работе, добилась не последнего места в городе, но создать комфортные отношения в своем доме не смогла. Наташа не раз говорила ей, что они не дружат потому, что мама не в состоянии признать право на свободу других членов своей семьи; а маму раздражало то, что малявка учит ее жить.
А с папой Наташа вообще никак не контактировала. У стороннего наблюдателя возник бы вопрос, а знают ли они о существовании друг друга?
Но за что Наташа была благодарна своим родителям, так это за то, что в семье всегда были деньги (это мама со своим пробивным характером и связями помогла мужу открыть весьма доходный бизнес). И какими плохими ни были бы отношения с родителями, но они всегда давали своей дочери деньги на все потребности, какие только могут быть у подростка. При желании Наташа могла бы тратить эти деньги и на наркотики (Карен не раз предлагал ей и «травку», и таблетки — на выбор). Но Наташа уже сделала однажды выбор в пользу здоровья, а от своего слова она никогда не отступает.
Сейчас, в субботу, Наталья шагала по торговому центру. Все необходимые покупки уже были сделаны, даже купила юбку, что было ей совсем несвойственно. И хотя она практически не делала причесок, все же хотела еще приобрести пару заколок для волос. Ну, в итоге прикупила еще и косметики в соседнем магазинчике — совсем взрослая!
Решила пройтись к морю. Было по-осеннему прохладно, по пустынному каменистому пляжу прогуливались влюбленные парочки; пожилые бабушки и дедушки сидели на свободных лежаках, кутаясь в кофты и ведя неторопливые беседы о том, «как было раньше». Кое-кто ходил вдоль воды, проверяя на ощупь ее температуру или подбирая выложенные прибоем на берег ракушки и гладко обтесанные волнами стеклышки.
Наташа выбрала тихое место в стороне и, кинув рядом сумки с покупками, села верхом на высокий лежак. Она всегда носила брюки, поэтому могла себе позволить такую смелую позу. Небо краснело, наступал закат, она сидела, гордая и красивая, с безупречной осанкой, разглядывала горизонт, подставляя лицо встречному ветерку и ласковым оранжевым лучам.
К своим четырнадцати годам Наташа осознала, что обладает очень хорошей интуицией. Например, пока учителя думали, кого вызвать к доске, Наташа уже знала, будет это она или нет. А еще было несомненное чутьё на любимого мужчину. В школе на перемене столько людей! Шансы встретить Его или не встретить в коридоре абсолютно равны между собой. Но она всегда безошибочно определяет момент, когда через несколько секунд в поле зрения должен появиться физик.
