Дочь друга. Ненужные чувства (СИ) - Черно Адалин (читать полную версию книги .TXT, .FB2) 📗
Кирилл снова попадает под руку.
Но когда на кухню вбегает огромного размера пес, даже он не спасает. Хочется с визгом вылететь из квартиры и никогда сюда не возвращаться.
Я дергаюсь.
Собака рычит.
— Сиди! — это команда мне от Кирилла.
— Господи, как мне вас подружить? — причитает Светлана Никитична.
Глава 10
Катя
— Фу, Зевс! Фу, — недовольно выдает Светлана Никитична утром, едва я покидаю свою комнату.
Я и пары шагов сделать не успела, как Зевс бросился ко мне, и я в ужасе закричала, забыв о нем за ночь.
Зевсу явно перспектива быть виноватым не нравится. Он смотрит на меня как-то недобро. Кажется, понимает, что именно я тут причина того, что хозяйка повышает на него голос.
— Место! — машет рукой Никитична. — Давай-давай!
Пес нехотя уходит, а я скрываюсь в ванной, чтобы наспех умыться и накраситься.
Обратно выхожу с опаской, открываю двери, жду…
Темно-коричневая морда появляется через пару секунд. Не рычит, но мне и от одного его вида страшно.
— Так дело не пойдет! — решительно говорит Никитична. — Выходи, Катерина!
— Но он тут…
— Он тут живет, Катя. И он не рычит, значит, нападать не планирует. Зевс вообще очень тактильный, ну же… Я тут, он тебя не съест.
Она появляется в поле моего зрения, и я выхожу из ванной. Зевс бросается ко мне, я зажмуриваюсь.
Даже не знаю, чего жду, но уж точно не того, что пес ткнется мокрым носом в мое оголенное бедро.
— Ну вот! — расслабленно выдыхает Светлана Никитична. — Выдохни, Катя! Он тебя уже не съест. Слушаться будет вряд ли, но и не покусает.
Легко сказать, труднее сделать, но Никитична выбора мне не оставляет.
Стоит мне зайти в комнату, чтобы одеться и взять рюкзак, как входная дверь хлопает.
Ключи у меня есть, но от этого не легче. Как пройти цербера, который, стоит мне открыть дверь, сразу бросается ко мне?
Намеренно долго одеваюсь и дверь открываю, когда ждать уже нельзя. Вчера меня предупредили, что опаздывать во второй раз недопустимо.
— Вот же…
Стоит открыть дверь, как Зевс поднимает свою наглую морду и навостряет уши.
Сидит прямо под дверью.
Никитична сказала — не покусает.
И как ей верить? А если да? Что если он меня тут сожрет?
Меня даже спасти будет некому.
Выхожу. Прижимаю к себе рюкзак. Зевс не трогается с места, но следит. Провожает до двери. Когда обуваюсь, подходит слишком близко, нюхает меня, изучает. Все же вчера ему недостаточно времени было. А мне, уверена, и трех недель не хватит, чтобы привыкнуть. К такому не привыкается!
Вылетаю из квартиры с дико бьющимся сердцем. Захлопываю дверь и проворачиваю ключ.
— Справилась! — за спиной звучит голос Никитичны.
— Издеваетесь?! Вы не ушли!
— Решила подождать. Мало ли…
— Значит, вы не уверены в собственной собаке и все же меня оставили?
— Да уверена я, уверена… — отмахивается. — Ждала тебя, чтобы довезти. Нам по пути.
Машина у Светланы Никитичны красивая, новая, почти как у Кирилла, что, в общем-то, неудивительно, раз они работают в одной клинике. Цены там меня успели шокировать еще в первый день. Зато знаю теперь, в какую больницу не обращаться, вдруг что.
— Ты там с Ромой аккуратнее. Он… своеобразный.
— У нас в университете его боготворят.
— Равно столько, сколько боготворят, его и ненавидят. Он человек сложный, но если с ним сработаться, можно здорово продвинуться по карьерной лестнице.
Смотрю на Никитичну вопросительно. Она же… врач?
— Сын мой там стажировался. Прошел, но потом… не сложилось.
— Понятно.
— Не бойся свое мнение выразить, даже если тебе кажется, что оно абсурдное! — догоняет совет уже в спину.
Я машу Никитичне на прощание и захожу в здание. Вовремя. Не одной из первых — кое-кто из стажирующихся тоже присутствует.
Как и помощник, что вчера меня выгнал.
Он смотрит на меня исподлобья, на мое приветствие даже не отвечает. Чем-то недоволен. Может, тем, что Орлов меня вернул, но я спрашивать не буду. Иду к стульям, где сидят парни и девушки, сажусь на свободный.
Расстегиваю рюкзак, шуршу бумагами, которые сейчас кажутся абсолютно ненужными в рюкзаке, и замираю.
Все смотрят на меня.
Кто-то недовольно, кто-то с усмешкой, а кто-то со злостью.
— П-простите.
— Значит так, Янова, — раздраженно бросает помощник Орлова. — Или ты не издаешь за сегодня ни звука, или сразу на выход. Такие у нас правила.
Меня снова пытаются выгнать. Значит, легко не придется.
— Провинция, — звучит презрительное откуда-то сбоку. И смешок, перерастающий в хохот.
На эту стажировку меня взяли совершенно случайно. Я даже заявку подавать не хотела, ведь попасть к самому Орлову могли лишь избранные.
Таковой я никогда не была, но поддавшись уговорам подруг, отправила заявку.
Конечно, меня не взяли. Из нашего небольшого города выбрали только одного студента — Ивана Белова. И я с гордостью приняла поражение, пока не узнала, что накануне Иван сломал ногу, а второй претенденткой от нашего университета была я.
Так что вот…
Я на стажировке у самого крутого и скандального криминального журналиста столицы. Втайне от отца, который прямо сейчас находится в командировке.
Он, надеюсь, ни за что не узнает, чем я тут… промышляю.
— Приступим!
Воодушевляюсь. Все уже в сборе. Судя по занятым стульчикам и пяти оставшимся минутам до начала — никто не опаздывает.
— Итак. Как я уже говорил, в ближайшие три дня у вас будет отбор. Только половина из вас получит доступ к индивидуальной программе стажировки Орлова. Это, Янова, я повторяю тебе, раз уж вчера ты… не пришла.
Я опоздала, и он меня выгнал, но в жизни не признает вину.
Молча киваю.
— Вчерашнее задание спустим тебе на тормозах. Сегодня будет другое.
— Что будут делать остальные? — спрашиваю, пользуясь советом Никитичны.
— Остальные, Янова, будут сидеть в офисе, разбирать никому не нужные бумаги, носить кофе и… в общем, будете тут на побегушках.
Сразу дает понять, что именно я этим и буду заниматься.
Ну уж нет!
Кофе потаскать я и дома могу. В кафе, где подрабатываю!
— Если главный критерий не бесить вас, то Янова уже может учиться делать кофе, — кто-то отпускает, как ему кажется, смешную шутку.
— К счастью, Григорьев, это не основной критерий, иначе вас бы всех здесь уже не было.
А вот теперь смеются действительно все. И на Григорьева кто-то даже посматривает с сочувствием.
— Для отсутствующей повторю. Зовут меня Евгений. Общаемся мы без отчества, но никаких “Женя, Жека” и так далее. Евгений и строго на “вы”.
Евгений не нравится мне от слова совсем. Слишком нервный, чересчур высокомерный. Видно, что мы все для него — пустое место.
— В индивидуальную стажировку входит возможность посещения места преступления вместе с Романом Львовичем.
Все это он говорит для меня, потому что остальные не выглядят удивленными. Они уже все знают. Вчера выслушали. И им явно скучно.
— На столе у выхода вас ждут голубые конверты. В них — ваше домашнее задание на завтра. Оно у всех одинаковое, но если пойму, что советовались и списывали — выгоню, не разбираясь. Свободны!
Как только Евгений произносит последнее слово, все срываются с места. Кто-то наступает мне на ногу, кто-то пихает в плечо, чтобы добраться до стола с конвертами.
Наконец поток через меня прекращается. Я встаю, перебрасываю рюкзак через плечо и иду к толпе, половина из которой уже рассосалась. Когда нас остается трое, выясняется, что конвертов на столике больше нет.
— Евгений, — обращаюсь к мужчине, наивно полагая, что тут какая-то ошибка, — тут трех конвертов не хватает. Видимо, кто-то взял лишние и…
— Там и было на три конверта меньше, — следует равнодушный ответ.
— Но как же нам… выполнить задание, если мы его не знаем?
