Развод. Жизнь с чистого листа (СИ) - Зимняя Марина (книга регистрации .txt, .fb2) 📗
Он переворачивает меня на живот и приподняв мои бедра входит сзади. Размашисто вколачивается, мнет ягодицы. Задирает мои бедра еще выше. А по моему телу бегут токи только от представления того, какая бесстыжая картина открыта сейчас его взору. Холодные капельки пота падают с его волос на мою разгоряченную спину. Он крепко держит меня за талию, входит глубоко и жестко. Грудь от толчков трется чувствительными сосками о грубую обивку дивана. Паша делает последний толчок и по моим венам расползаются электрические разряды…
Мы лежим на диване уставившись в потолок.
— Может еще разок? — Паша поворачивается на бок и очертив пальцами полушарие моей груди наклоняется и прикусывает сосок.
— Оу!
Это так остро, что по моему телу пробегается новая волна возбуждения. Я пытаюсь нащупать вокруг себя хотя бы что-нибудь, чтобы прикрыться, но нахожу только его боксеры, валяющиеся на диване.
— Так что насчет второго раза?
Я снова оказываюсь распятой под его твердым телом, а его пальцы начинают скользить по моим складочкам растирая клитор и ныряя в меня.
— Нин, оставайся. Куда ты бежишь? Переночует твой Луи без тебя…
— Нет, я так не могу. Он спит только со мной. Он может испугаться.
Паша закатив глаза падает на подушку.
— Нет! Ну нормально? Он спит с тобой! А я сплю один…
— Пойдем ко мне…
— И будем спать втроем?
— Он нам не помешает?
— Думаешь? — Паша снова тянет меня за руку на диван. Но я уже оделась и даже слегка причесала волосы пальцами.
— Я побегу, — шепчу ему в губы.
— Ага! Беги, беги… Далеко не убежишь, — стреляет глазами в мою забинтованную ногу. — Болит?
— Нет…
Луи скулил около входной двери, а увидев меня жалобно затявкал.
— Ну прости, прости меня мой мальчик, — подхватываю его на руки.
Он и правда спит со мной, а точнее у меня в ногах. Первые пару ночей я пыталась оставить его на лежанке. Но он все равно приходил к кровати и скулил. Пришлось взять к себе. Теперь по утрам он вылизывает мне щеки щекоча мое лицо своим шершавым язычком.
Я приняла душ стараясь не замочить раненную ногу и сделала себе крепкий сладкий чай. В сон клонило ужасно, но я не смогла лечь до тех пор, пока как следует не обдумаю своего неожиданно фривольного поведения. Проверила календарь убедившись, что дата безопасная, отложила телефон в сторону. От чего-то перед глазами нарисовался пухленький бутуз Севка, который неплохо так сидел у меня на руках, хотя считался ребенком капризным и непоседливым.
Да какие дети? Очнись! Ты почти бабушка уже! Внук у тебя скоро будет, а ты дни овуляции с чего-то подсчитать решила… От этих мыслей засосало под ложечкой. Я отхлебнула горячий и слишком сладкий чай, обварив небо, пустила кипяток по пищеводу.
Да я даже фамилии его не знаю. Докатилась… Переспала с первым встречным. Развестись для начала нужно было! А для начала чего? Он через пару дней уедет, а потом может приедет через полгода на выходной. А может и не приедет вовсе…
Пока я допивала чай, Луи свернувшись калачиком на моих коленях задремал. Мне было жаль его тревожить, но глаза буквально слипались, поэтому я аккуратно приподняла его и понесла в кровать.
Я вынырнула из дремоты, ощутив чью-то руку на своем животе. Рука притягивала меня к большому горячему телу.
— Ты, когда дверь запирать научишься? — прошептали его губы мне на ухо.
— Паш… А какая у тебя фамилия?
— Колосов.
— А сколько тебе лет?
— Сорок пять… Еще вопросы будут? — его щетина щекотала мне ухо, голос звучал веселыми нотками.
— Нет…
— Спи тогда…
Какой все-таки приятный у него голос.
Неконтролируемый поток мата вперемешку с тявканьем, скулением и рычанием, окончательно выдернули меня из царства Морфея.
— Не ругайся на него!
— Да он мне палец отгрыз!
— Ну он же охранник!
— Хреновый из него охранник! Я уже тут полчаса нахожусь!
— Тшшш…
Луи забился мне под бок и надсадно дышал как обиженный ребенок. Вероятно, Паша неслабо приложил его об стену, пытаясь струсить моего охранника со своей ноги.
— А меня не пожалеешь?
— Пожалею… — поцеловала колючую щеку и теснее прижалась к его груди.
8. Никакой личной жизни
— Я тут с соседями некоторыми созвонился. Так вот, у Лозовских камеры пол улицы обозревают. И даже часть территории ваших дворов захватывают. Твоего и твоей соседки… А ее остекленная веранда вообще, как аквариум.
— И?
— Что и? Хочу сказать, что вы неплохо смотритесь. Вы хотя бы шторы, что ли задергивали бы, — поиграв бровями произнес Серега.
— Никакой личной жизни… — закинув руки за голову откинулся на спинку кресла.
— Во-во… Там такой обзор со второго этажа Лехиного теремка.
— Да понял я уже… Ты же явно о чем-то другом сказать хотел.
— Ты хоть посчитал на сколько у тебя вынесли?
— Да я об этом, как-то не задумывался.
— Ну какой-то ты не хозяйственный… А если бы тебе хату выставили, тоже считать не стал бы?
— Ну хорошо… «Три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных…». — Серега скептически скривил морду. — Не знаю я… Веришь, нет! Мне почему-то по барабану. Конечно тот факт, что кто-то шарился в моем дворе оставляет осадок, но чтобы прям сильно страдать по утраченным шурупаверту и дрели… В дом не полезли и на том спасибо. Хер бы я сюда поехал, если бы не вынужденный отпуск.
— Ну тебе по барабану, а мне нет. У меня Инка все-таки с детьми здесь бывает. Еще не хватало, что бы их отморозь какая-нибудь напугала. В общем, выхватила камера одного хлопчика, лица правда не разглядеть. На короче, сам посмотри, — Серега протянул мне телефон.
— Да это же ребенок! — увеличивая и отдаляя изображение, я смотрел на то как пацан лет десяти — двенадцати выскочил из-за дома и скрылся под навесом, а потом минуты через три, шмыгнул обратно за дом, но уже с тяжелым рюкзаком за плечами и с коробкой под мышкой.
— Во басота охамела. Среди бела дня…
— Не первый раз он к тебе наведывался. Скорее всего замок уже давно вскрыт был. Более ранних записей раздобыть не удалось. Стерлись уже… Понемногу выносил. Скорее всего местный. Может поищем?
— Ну и что ты с него возьмешь?
Нужно признать, что я слегка выдохнул. На видеозаписи по моему двору шарился ребенок. Никакой не верзила и явно не рецидивист со стажем. Пацаненок, шустро передвигался по территории не забыв натянуть капюшон толстовки на лицо. Да уж… что ж с тебя вырастет? Но с другой стороны, что если он это делает от нужды? Почему-то в своей голове я уже оправдал малолетнего воришку и решил, что искать я его не буду. Но камеры у себя во дворе установлю и дверь Нине поменяю, на более надежную…
— Ну хоть припугнем немного. С родителями пообщаемся.
— Тебя заняться больше нечем? Не думаю, что от хорошей жизни он это делает.
— Ты не прав. Он пока еще ребенок, только поэтому его нужно найти…
— Да! Да! И наставить на путь истинный! — зевнув представил, как хорошо бы было сейчас поужинать и завалиться на диван рядом с Ниной. — Пальцем ему погрозишь, а он тебя трехэтажным матом обложит и дальше свое дело продолжит.
— А если бы он у тебя тачку угнал.
— Ну тачка — это другой разговор… Короче, не хочу! Устал… Я сюда отдыхать приехал, а не за малолетними воришками гоняться.
— Особенно, когда есть занятие поинтересней, — снова полез не в свое дело Серега.
— И поэтому тоже… Если честно, я ему даже немного благодарен. Хоть залежи металлолома со двора вынес. У меня до этой лебедки, руки семь лет не доходили. Да и так по мелочи, хлам всякий растащил.
— Кстати, а как он ее вынес? Она же тяжеленная…
— Да, хрен знает!
— А я на работу устроилась, — сверкнув довольной улыбкой, Нина отставила турку с горящей конфорки и следом плюхнула на нее пузатый чайник.
