НЕлюбовные истории (СИ) - Мальцева Анастасия Валерьевна (книги онлайн полные версии бесплатно TXT, FB2) 📗
Но что вы будете делать с детьми? Есть вещи, последствия которых нельзя свести к банальным выводам и опыту. Есть результаты действий, с которыми приходится мириться всю оставшуюся жизнь. Конечно, кто-то просто оплачивает аборт, алименты или не делает ровным счетом ничего, оставляя обрюхаченную подругу справляться со всем в одиночку. Признаться честно, иногда я жалел, что моя натура не столь гнилостна, чтобы решиться на такое. И мне даже стыдно за подобные мысли. Но они были, эти мысли, не скрою.
Так вот, имев то, что имел, я не мог уйти, не мог ничего исправить, но и не мог быть абсолютно счастлив. Хотя пытался. Я не знаю, может быть, у женщин с этим проще. В смысле, они вынашивают в себе эту кроху, свыкаются с ней, чувствуют ее. Но я просто, извините за грубость, слил свое семя и сидел рядом, наблюдая, как меняется тело моей женщины, становящейся капризной стервой.
Когда родился наш первенец, я понимал, что должен быть горд. Ведь это считается нормальным. Отцы гордятся, когда у них рождаются первенцы. Но а чем, собственно, гордиться-то? Вот это я не очень-то понимал. Честно. Жена выносила и родила — молодец. Тут есть повод на какое-то время почувствовать себя пупом земли. Пускай рожают миллионы женщин, но количество людей, совершивших грандиозный поступок, не умаляет его значимости. Наверно. В любом случае, это ее промежность трещала по швам, а я всего лишь забрал ее с довеском из роддома. Все улыбались и поздравляли меня, коллеги жали руки и хлопали по спине. А я чувствовал какую-то горечь. И не понимал, почему. Ведь я должен был радоваться. Кто, черт возьми, это придумал? Почему все должны радоваться рождению детей? Я чувствовал себя каким-то неправильным. Поэтому я делал вид, что безумно счастлив. Хотя это было далеко от правды.
И тут начался ад. Нытье беременной жены было только чистилищем. А вот бессонные ночи могут открыть в тебе такие грани, о которых ты и не подозревал. Вы когда-нибудь думали о том, чтобы привязать ребенка скотчем к груди его матери, чтобы, всякий раз, как тот захочет кушать, он присасывался к сиське, вместо того, чтобы орать? А о том, чтобы отрезать грудь?.. Нет? А о том, что на дом упадет атомная бомба? И вы, безусловно, выживете, и будете среди обломков разыскивать своих жену и ребенка, сделаете все, что можно, но так их и не найдете. Кстати, бомба заденет и дом тещи с тестем. Без этого никак.
Нет, я не то чтобы реально обдумывал смерть сына. Нет, конечно. Скорее, я думал о том, как бы мог жить без него и всех этих хлопот. Моей любимой фантазией была измена жены. Будто она забеременела вовсе не от меня. Тогда я оказывался жертвой и мог спокойно покинуть обманщицу вместе с ее нагулянным отпрыском. Можете осуждать меня. Я признаю, что это нехорошо, ненормально и подло. Но знаете что? Я искренне пытался быть другим. Любящим мужем и отцом. Я делал все по первому требованию. Я был тем, кто вставал ночью к ребенку, хотя это не я был кормящей матерью. Жена только сцеживалась, за кормешку отвечал я или ее мама, которая тусила у нас, пока я был на работе.
Мне пришлось перевестись на заочное и устроиться во вшивую контору, где платили достаточно для того, чтобы удовлетворять запросы супруги.
А я еще не говорил, что мы поженились по залету? Возможно, для кого-то это уже очевидно. Как приличный человек я должен был предложить руку и сердце своей оплодотворенной подруге. Сделал бы я это, не будь она беременна? Нет. Мы были знакомы всего пару месяцев и жестко трахались. Я даже и не думал о том, что долго протянем. Мне нравилась другая девчонка. Сейчас она, к слову, живет в Штатах с каким-то янки. И это не может не печалить.
Так вот, после рабочего дня я должен был вступать на новый пост. Ужин ждал меня через раз, если теща наготавливала достаточно, чтобы мне что-нибудь оставалось. Жена жрала за троих, несмотря на то, что уже разродилась. «Кормящая мама должна сытно питаться», — трещала теща. Ну ладно, я понимаю, если она брала бы двойную порцию. Но а третий-то кто? Или я о чем-то не знал? Третьим оказался ее живот. Да-да, кидайте в меня камни. Я прямо вижу, как разродившиеся клуши направляют на меня свои прицелы. Но, дамы, вы же понимаете, что, когда ребенку уже годик, можно взять себя в руки?
К тому паршивому деньку, до которого я все никак не доберусь, старшему было почти пять, младшей шел третий годик. Жена все еще ела за троих. Троих ее комплекции. Так что можно сказать, за семерых. Наверное, она не совсем правильно понимала значение слова «семьЯ».
Когда мы познакомились, я учился на авиаконструктора. С самого детства мечтал связать свою жизнь с небом. В пилоты не взяли по зрению. Я не слепой, как крот, но с очками сросся еще класса с шестого. Когда родился Ванька — мой сын — как уже говорил, я перевелся на заочку и устроился продажником всякой строительной дребедени от кранов до облицовочного камня. Работа мечты для каких-нибудь неудачников, которые окружают меня и по сей день. Денег приносит не мало, как для простого обывателя, но для души — полный ноль. Смотря для какой души, конечно. Для моей это было просто болото. Каждый пытается урвать себе клиента пожирнее и переманить чужого, чтобы набить карманы барышами, а брюхо ресторанной жрачкой.
И я люблю вкусно покушать, люблю, когда могу позволить себе купить то, что хочется. Но этого мне не позволяла жена. Я отдавал всю зарплату ей. Таковы были устои нашей гребанной ячейки общества. Пробовал делать заначки, так эта выводила меня на чистую воду. Моя поганая совесть не позволяла мне врать. По крайней мере, долго и правдоподобно. Я начинал нервничать и в итоге раскалывался. Открыл как-то счет, чтобы понемногу кидать туда деньги на какую-нибудь развлекуху в отрыве от семьи — да просто сходить в кино, пока тух в командировке, ничего криминального — но нет ведь, жена выпытала все и наложила штраф. Штраф! Сказала купить ей шубу. Это до противного банально, как из анекдота просто. Жена требует шубу. К слову, у нее их уже было три штуки. В любом случае, заработанных денег я фактически не видел. Жена всем заправляла, она вела бюджет, за все покупки я должен был отчитываться чеками. Даже съеденный в обеденный перерыв хот-дог должен был быть задокументирован. Без шуток.
О чем это я? Ах да, после рождения сына я приходил домой уставший и голодный. Если был ужин, то я быстро его заглатывал и принимался нянчиться с мальцом. И менять ему подгузники, если он вдруг обосрался. Получить в глаз струей — не лучшая награда за труды. Это реально происходит в самый неожиданный момент, поверьте. Не важно, как давно он писал, в любом случае, он сделает это еще раз, когда вы будете обрабатывает его «погремушки» присыпкой.
Если же ужина не было, я мог его приготовить при условии, что ребенок спал. В это время я должен был говорить с женой, если она того желала. При этом она жаловалась на то, как ей трудно, а я должен был ее жалеть и всячески поддерживать. Мне же не следовало упоминать ни о каких недовольствах, я обязан был радоваться жизни и быть счастливым отцом семейства. Еще бы! Ведь она подарила мне сына. Где моя благодарность? Уборка, уход за ребенком, постирушки, готовка, — все было на мне, если что-то не удосужилась сделать теща. Ко всему прочему она пилила меня на пару с дочкой, если заставала мой приход. Тоже как в анекдоте.
Я надеялся, что все это временно, что сын подрастет, жена возьмет себя в руки, и мы будем хотя бы отдаленно напоминать счастливую семью. Шло время, но ничего не менялось, и домой возвращаться хотелось все меньше и меньше. Но я возвращался. Не мог позволить себе даже задержаться без реальной причины, потому что было совестно.
Как-то я все же попробовал, пришел позже часа на два. Просто шатался по парку, дышал свежим воздухом, ничего предосудительного. Жена звонила несколько раз, я говорил, что много работы. Расслабиться так и не удалось, в голове вертелись мысли о том, что в итоге она меня раскроет, все узнает, будет просить очередную хрень в качестве компенсации. Когда вернулся домой, застал такую картину: жена спит, ребенок надрывается в кроватке в соседней комнате, подгузники сняты, говно повсюду. Серьезно. «А как ты хотел? — сказала жена. — Я устала, поэтому отрубилась. Иди теперь все мой». И я мыл. А что делать?
