Следы на битом стекле (СИ) - Нарская Рина (книга жизни txt, fb2) 📗
Честно говоря, я ожидала, что оказавшись на своей территории, он хоть немного расслабится, с него слетит налёт некоей непонятной мне агрессии, и наша беседа потечёт если не рекою, но бодрым таким, весёлым ручейком. Но, то ли Валентин сам по себе не сильно зажигательная личность, то ли это я не умею находить подход к людям, но, разговаривая с ним, я несколько раз поймала себя на том, что зеваю.
Бывают люди, с которыми сходишься легко. С которыми через минуту— две общения вы уже настолько близки, что так и тянет назвать едва знакомого человека другом.
Так было у меня с Васдушкой. Не знаю, может быть, он в реале совершенно другой, но в сети мы с ним быстро нашли общий язык.
Родственная душа — вот чего мне так остро не хватает после смерти папы. Папа всегда меня понимал. С ним было просто и спокойно. Он был моим другом, моим тылом, и, я уверена, его никто не заменит.
Но как бы всё-таки хотелось, чтобы рядом был кто-то тёплый, надёжный, кто понимает тебя с полуслова, кому просто на тебя не всё равно…
Я смотрю сквозь такое же, как и у нас теперь, заляпанное стекло и представляю, что вместо переполненных мусорных контейнеров за ним огромные валуны, а вместо раскуроченного асфальта — большое-пребольшое, бескрайнее море. Оно облизывает камни волнами, шумит, трепещет и дышит, как исполинский живой организм. И красное солнце, опускаясь на покой в его полные неразгаданных тайн глубины, оставляет на поверхности золотистый отблеск…
— Восхитительно…
Вернувшись в реал, я с удивлением обнаруживаю Валентина, который всё то время (интересно, а сколько прошло?), пока я, запарившись выдумывать темы для разговора, залипала в окно, сидел с закрытыми глазами.
Блин, я понимаю, Ливерпульская четвёрка, всё такое… легенда… но сидеть при девушке… хорошо, при подруге своей девушки… и настолько кайфовать от до дыр затёртой пластинки, что забыть обо всём… Это уже перебор.
В конце концов, это он меня сюда притащил, а не я его.
Твёрдо решив про себя, что пора сматывать удочки, я уже подбираю в голове наиболее подходящую случаю вежливую фразу, как вдруг происходит то, к чему меня жизнь совершенно не готовила...
Глава 12
*Она*
Он молча поднимается с табуретки. Молча протягивает мне руку. И, не дождавшись, как обычно, ничего, кроме бестолкового хлопанья глазами, рывком вытягивает меня на центр кухни.
И мы начинаем танцевать.
Под «Битлз».
На двух квадратах немытого потёртого линолеума.
В бледно-сером свете хмурого дня…
Скрипя песком под подошвами кедов…
И я понимаю, что происходит какая-то бредятина, причём полная, но почему-то ничего не могу с этим сделать, покорно топчась на месте и не в силах отвести от него взгляда.
Он прекрасен. Идеален. У него такие правильные черты лица. Такие красивые полные губы… Во чёрт…
Ужас ледяной змейкой проносится по позвоночнику и, как будто очнувшись от гипноза, я упираюсь в его плечи, чтобы прервать наш поцелуй.
Поцелуй!!!
Во чёрт, чёрт! Что я наделала! Милка мне этого никогда в жизни не простит.
— Извини, мне п-пора!
Заикаясь, вырываюсь из объятий, кружусь в поисках своего рюкзака и вещей, потом, спотыкаясь, бегу в ванную, ищу ванную, забегаю внутрь, до скрежета ногтей вцепляюсь в борта ржавого умывальника и наконец выдыхаю.
Выдыхаю и делаю новый судорожный вдох.
Наконец я готова поднять глаза в зеркало.
Ну всё. Теперь я предательница. Тварь. Не подруга.
Во чёрт, я тварь!
Сползаю вниз на ледяной кафель, размазываю по щекам сопли, пытаюсь успокоиться и дышать… дышать…
Проходит, наверное, целая вечность, прежде чем я выползаю из ванной. Но, к счастью, Валентина это, кажется, волнует не больше, чем липкая лента с засохшими мухами на его люстре. Теперь он ничего мне не предлагает и не спрашивает. Стараясь тоже не смотреть в его сторону, я сухо и скомкано прощаюсь, хватаю свой рюкзак с протухшими, наверное, где-то внутри гетрами, накидываю лямку на плечо и ухожу.
**
Лишь преодолев бесчисленную вереницу ступеней, я прихожу в себя настолько, что начинаю мало-мальски соображать.
Мне ведь ещё как-то нужно найти выход из этого бермудского треугольника, а с моим топографическим кретинизмом это задачка со звёздочкой.
Вылетаю на воздух, облокачиваюсь на железный парапет, отгораживающий крыльцо от идущего на спуск парковочного съезда, и, с тоской глядя в даль, пытаюсь вспомнить, какими козьими тропками я вообще сюда попала.
И тут слышу, как в недрах моего рюкзака заливается трелью сотовый. Достаю и прикладываю к уху холодную трубку.
— Ты где?
— Привет, мам. Я-аа… — озираюсь по сторонам. — Я иду со школы.
— Когда будешь?
— Гм… минут через пятнадцать-двадцать… пять…
Им хватит. Я знаю, мама звонит не потому, что сильно за меня волнуется, а потому что у неё обеденный перерыв, а дядя Витя сегодня дома.
Дядя Витя, мамин мужчина, работает там же, где и мама, на мясоперерабатывающем заводе. Только у мамы график пятидневка, так как она у меня кадровичка, а у него, как и у других электриков, сутки через три.
Он устроился на завод примерно полгода назад, и почти сразу у них с мамой закрутился роман, который они до последнего скрывали. А дело всё в том, что моя мама значительно старше дяди Вити, и она очень долго этого стеснялась. Я сама узнала об их отношениях несколько месяцев назад, когда меня поставили перед фактом, что мы переезжаем в Н-ск.
К сожалению, я не могу за них порадоваться, и это не потому что я такая махровая эгоистка. И даже не из-за папы. Просто мне ужасно не нравится этот мой потенциальный отчим.
Вот не знаю... Он мне неприятен. С самого начала не понравился. Хотя он, кажется, старается для мамы… Дарит подарки ей всякие, цветы… Но как-то это всё не по-настоящему…
Цветы уже подвядшие, игрушки как из автоматов… да и зачем они, в принципе…
В общем, я не могу конкретно объяснить, чем мне не угодил этот дядя Витя. Всё вроде нормально в нём, но интуитивно я не перестаю ожидать от него подвоха.
Как и сама мама, видимо, раз уж теперь ежедневно убегает с работы в обед...
Смотрю на своё отражение в потухшем разбитом экране, пока боковым зрением не обнаруживаю, что я не одна. В метре от меня точно в такой же позе стоит и курит какой-то рослый парень в светло-сером худи и шортах, предупредительно выпуская дым в сторону.
— Привет, — здоровается он, и я тут же узнаю этот тёплый прокуренный голос.
— Привет, — отвечаю нерешительно, отчаянно пытаясь вспомнить имя своего безымянного одноклассника.
Того самого, который везде и всюду рядом с Клоуном, и чью ссору с той самой Наташей я наблюдала уже больше часа назад.
Интересно, давно он здесь?
— Я Артём. Но можешь, как все, называть меня Севой.
Скромная улыбка озаряет его приятное лицо, делая его ещё более приятным и открытым. Это сразу вызывает доверие, и я немного расслабляюсь.
— А я Женя.
— Ну да, я помню.
К моему удивлению, он, слегка хромая и шаркая тапками на босу ногу, спускается с крыльца и относит огрызок сигареты в стоящую поодаль урну, затем возвращается и, продолжая жутко мило улыбаться, возобновляет наш разговор:
— Ты чего, здесь живёшь? А мы думали, ты из Архангельского.
Мы?.. Кого это он имеет в виду?
— Нет, я живу в Н-ске, только на другом конце города, в районе станции. А здесь… — я вдруг понимаю, что мне не хочется говорить ему о Валентине. В принципе, не хочется вспоминать о нём. — Просто немного заблудилась.
Пожимаю плечами и сама улыбаюсь так широко, как могу сейчас.
Иногда лучше выглядеть дурочкой, чем дурой.
— Может, тебя проводить?
— Давай.
— Не вопрос. Только погоди, ща обуюсь…
Честно говоря, я даже рада, что Артём вызвался меня провожать. Тем более, что я действительно боюсь заплутать в незнакомом районе. К тому же, как я успела заметить, он довольно чуткий и доброжелательный собеседник, а мне сейчас просто жизненно необходимо отвлечься от дурных мыслей.
