Беременна (не) от того (СИ) - Богда Ксения (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
— Собирайся, иначе я через пять минут закину тебя на плечо и загружу в машину. Время пошло. Я итак уже тут задержался.
В его глазах разливается стужа.
— Да хрен тебе. Это мой ребенок, и ты не имеешь к нему никакого отношения. Тебя три месяца где-то носило. И тут ты вдруг решил-таки извиниться! Хрен тебе…
Ярослав шумно выдыхает и снова впивается в меня взглядом, под которым можно сломаться.
— Во-первых, на то были причины, и ты очень хорошо умеешь прятаться, солнце. А во-вторых…не поедешь, говоришь?
Мотаю головой и настороженно прищуриваюсь. Мне не нравится его взгляд.
— Хорошо…
Я уже облегченно выдыхаю и ощущаю, как скованное напряжением тело начинает расслабляться. В мгновение оказываюсь запрокинутой на его плечо и чувствую, как меня куда-то несут.
— Ты что творишь?
Начинаю отчаянно вырываться и лягаться. Надеюсь, хоть куда-то попаду — и он меня отпустит.
— Успокойся, Уль.
Он даже не морщится от моих пинков и продолжает идти, как ни в чем не бывало.
— Подумай о своей депутатской заднице, Гаврилов.
— А что о ней думать? Нормальная задница была. Никто не жаловался.
— А вдруг журналюги снаружи? А тут я кверху пятой точкой. Что подумают твои драгоценные избиратели?
Он начинает громко ржать, чем вынуждает меня вырываться ещё активнее. Этот мужчина раздражает одним своим присутствием. Ещё и смеет надо мной издеваться. Шипит сквозь зубы, и я мысленно начинаю ликовать.
— Да че ж у тебя коленки такие острые, блин. Ну-ка угомонись!
Мне прилетает по пятой точке, и я выпячиваю глаза от удивления. Замечаю на лавочке местных бабулек, и из груди вырывается невольный стон.
— О, гляди-ка, — Зинаида Ефремовна, самая злобная сплетница, — а ты куда это её потащил, хлопчик?
Остальные начинают ей поддакивать, а я покрываюсь бордовыми пятнами.
— Да вот, невесту выкрал у дракона, забираю в замок.
Закатываю глаза к небу. Ну клоуны ведут себя серьезнее, чем он.
— О, а это не этот, как его…
— Не этот, не этот.
Ярослав веселится, а меня снова начинает колотить от злости.
Решаю пойти на небольшой обман и громко охаю.
— Что ты там кряхтишь?
— Если ты успел забыть, я вроде как в положении, а твое плечо сейчас впивается мне в живот!
Шиплю ему в спину, и меня тут же опускают на ноги.
— Больно?
В глазах читается неподдельная обеспокоенность, и Ярослав начинает осматривать меня.
— Нормально все.
Только собираюсь смыться, как меня беспардонно запихивают на заднее сиденье.
Внутри клокочет злость и отчаяние. Я не хочу никуда ехать с Гавриловым, но что мне теперь, выскакивать на ходу? Я не желаю, чтобы этот человек снова появлялся в моей жизни. Нас связывает слишком много неприятного. И я не зря пытаюсь все это забыть. Гаврилов сейчас все портит.
А эти амбалы с непроницаемыми лицами вообще вызывают страх. Надо свыкаться с мыслью, что теперь я должна думать не только о себе, но и о человечке, который внутри меня.
— Как ты меня нашел?
Решаю восполнить пробелы в его рассказе.
— Секрет фирмы. Пришлось знатно напрячь связи. Видишь, как сильно я хотел извиниться.
— Ой, перестань изображать из себя святого.
— Слушай, Уль, что я тебе плохого-то сделал? Насколько помню, я пытался сгладить острые углы.
— А ты, случаем, не забыл, по чьей милости я там оказалась? И из-за кого мне пришлось смотреть на весь тот ужас, который учинили эти звери.
Сердце бьется все быстрее. Я начинаю задыхаться, хотя, казалось бы, давно уже отвыкла таких приступов.
— Уля, что с тобой?
— Окно открой. — Мою просьбу выполняют молниеносно — и я делаю такой необходимый вдох. — Видишь, что со мной стало по твоей милости?
Стараюсь говорить спокойно. Нельзя допускать срывов. Нужно думать о ребенке.
— И ты ещё говоришь, чтоб я оставил тебя в покое? Да хрена с два! Тебе нужен должный уход. Тебе и моему ребенку.
— Да с чего ты взял, что он твой, я понять не могу?
— А смысл твоему Игореше врать насчет своего бесплодия? В любом случае сегодня я отвезу тебя в больницу — и мы все узнаем. Даже и не мечтай так просто от меня отвязаться. Поняла?
— А что с Маратом?
Ярослав тут же хмурится и бросает на меня нечитаемый взгляд.
— Он в надежном месте. Это все, что ты должна знать.
Мы замолкаем, думая каждый о своем. У меня ещё много вопросов, но нет сил вступать в дискуссии с этим мужчиной. Задумываюсь. Получается, если допустить, что Игорь сказал правду, то срок уже около трех месяцев. Ни о каком аборте не может идти и речи. Потому что маленькая кроха не виновата в том, при каких обстоятельствах была зачата.
— Ярослав, чего ты этим добьешься? К чему этот цирк? Сразу говорю, никакого аборта не будет.
Он поворачивается ко мне и хмурится.
— Чтоб я этого слова даже не слышал! — зло рявкает он, и я непроизвольно сжимаюсь на сиденье.
— Ярослав Петрович, приехали.
Даже не удивляюсь, когда машина подъезжает к самому навороченному жилому комплексу.
— Пф, — громко фыркаю, — кто б сомневался. Слуга народа.
— Я смотрю, ты за три месяца нехилые такие зубки отрастила.
Внутри все обрывается при одном только упоминании того времени. Я же почти сумела выкинуть все из головы. Смогла переступить. До сих пор не знаю, что произошло в тот день, когда я попала в руки к тем животным. Эти воспоминания надежно спрятаны под печатью памяти и подсознания. Да я особо и не стремлюсь их вытянуть и восстанавливать все до мелочей. Самое главное, что все это позади.
Дверь с моей стороны распахивается, и мне обходительно подает руку сам Гаврилов. Игнорирую. Пусть засунет себе в задницу свои манеры.
Я обязательно от него сбегу. Я не из тех, кто так просто сдается и опускает руки в ожидании чего-то непонятного.
— Даже не думай смотаться, — проникновенный шепот задевает ушную раковину и руки покрываются мурашками, — поймаю и верну!
От его слов внутри все неприятно замирает и обрывается. Снова эти стальные нотки, которые так и вынуждают встать по стойке смирно. Только не дождется! И угрозами своими он только хуже делает!
— Проходи, чувствуй себя как дома.
Его тон снова меняется. Гостеприимно распахиваются двери, и меня совсем не гостеприимно подталкивают вперед.
Все как у любого обеспеченного человека. Огромная жилая площадь. Все обставлено по последнему писку моды, но при этом безжизненно. Окидываю равнодушным взглядом огромную гостиную.
— Ну и что дальше?
— А дальше, солнце мое, мы выясняем все на приеме, и, если ребенок мой, ты вынашиваешь его, и мы думаем, как поступить.
Оборачиваюсь, чтобы изучить его лицо. Маска. Никаких эмоций. Будто переключатель сработал.
— А что тут решать? Я сама могу о себе позаботиться и выносить ребенка. Тебя он никак не касается.
Не успеваю сообразить, что происходит, как оказываюсь плотно прижатой к стене. Ярослав нависает надо мной, подобно скале. Ноздри раздуваются, и весь он очень напряжен. Хотя я не лучше. Все тело, от пяток до кончиков волос, напряглось до предела. Внутри вибрирует страх вперемежку со злостью. По венам несется огненная лава, поглощая спокойствие. Делаю глубокий вдох и жду…
— Ты уже позаботилась. Чуть не прихлопнули. Я позвоню врачу. Вечером поедем в клинику. Тебя нужно осмотреть.
— Иди к черту, Ярослав. Иди ты к черту!
Не выдерживаю и срываюсь на крик. Он бьет наотмашь, лишая последних сил. Из глаз хлещут слезы, убивая весь самоконтроль.
— Зачем ты появился? Я только забыла все, что связано с тобой и твоим именем. Только поверила, что всего этого не было…
Он вытирает мое лицо и шепчет какие-то слова утешения. А мне мало. Мне нужен покой, место подальше от него. Тело содрогается от рыданий.
— Уль, это, скорее всего, мой ребенок, и я должен быть в курсе всего. Точка! Это больше не обсуждается. Ты останешься здесь.
А я и не хочу больше спорить. Внезапно наваливается апатия, и я обмякаю. Гаврилов бережно подхватывает меня на руки и несет на кровать. Не замечаю, как проваливаюсь в глубокий сон без сновидений.
