Последнее письмо от твоего любимого - Мойес Джоджо (книга жизни .TXT) 📗

Он прочитал статью в «Таймс», потом еще раз и сделал несколько пометок в блокноте. Сходил вниз в библиотеку, взял материалы о запусках космических кораблей и просмотрел последние сообщения по теме. Сделал еще несколько пометок в блокноте и наконец положил руки на клавиши печатной машинки.

Ничего.

Руки отказывались двигаться.

С трудом Энтони напечатал первое предложение. Оно вышло сухим и скучным. Перепечатал заново, пытаясь причесать фразу, но слова отказывались подчиняться ему. Да, фраза была совершенно грамотная, но слишком банальная для такой газеты, как «Нэйшн». Энтони припомнил правило пирамиды: самое важное в первом предложении, а далее — по убывающей, ведь редкий читатель дочитывает статью до конца.

Безрезультатно.

— Ну как, закончил? — спросил Дон, подойдя к его столу в четверть первого, но Энтони не поднимал глаз и, потирая челюсть, глядел на кучу скомканной бумаги на полу. — О’Хара, статья готова?

— У меня не получается, Дон, — растерянно, хриплым голосом произнес Энтони.

— Что?!

— Не получается. Я не могу писать. Как будто все пропало.

— Не смеши меня. Это что еще за штучки? Творческий кризис? Фрэнсисом Скоттом Фицджеральдом себя возомнил? — рассмеялся Дон, поднял один из скомканных листов, разгладил его и прочитал. Потом пробежал глазами по другому листу. — Тебе нелегко пришлось в последнее время, — наконец признал он. — Наверное, тебе просто нужно отдохнуть. Не волнуйся, все получится. И ничего мне не говори: все пройдет. Я попрошу Смита переписать эту статейку. А ты сегодня отдыхай. Все получится! — успокоил Дон, кладя руку ему на плечо.

Энтони посмотрел на сына, который увлеченно точил карандаши для кого-то из раздела некрологов. Впервые в жизни он нес ответственность за другого человека. Впервые в жизни он обязан был обеспечивать не только себя. Рука Дона вдруг показалась ему налитой свинцом.

— Дон, а что же я буду делать, если не получится?

25

Элли ложится спать только в четыре утра. Дело не в том, что она разволновалась и не может заснуть, наоборот, впервые за последние месяцы ей все предельно ясно. Сначала она долго разговаривает по телефону, зажав трубку между ухом и плечом и одновременно глядя в монитор. Потом посылает сообщения, просит об услуге, упрашивает, уговаривает и не принимает отрицательного ответа. Получив все, что нужно, она садится за стол прямо в пижаме, убирает волосы наверх и начинает работать. Она печатает с умопомрачительной скоростью, слова будто сами появляются на экране. В конто веки она точно знает, что хочет сказать. Элли долго работает над каждым предложением, доводя текст до совершенства, меняя местами абзацы, добиваясь наибольшего воздействия на читателя. Перечитывая написанное, она то плачет, то смеется. Теперь она узнает себя — ту Элли, которая в последнее время затерялась. Поставив точку, она распечатывает два экземпляра и засыпает мертвым сном.

Мертвым, но недолгим. Через два часа звенит будильник. Элли собирается на работу к половине восьмого. Она хочет поговорить с Мелиссой наедине. Стоя под душем, Элли смывает усталость, выпивает два двойных эспрессо, делает укладку. В ней бурлит энергия, кровь несется по венам с бешеной скоростью. Когда Мелисса с дорогущей кожаной сумкой через плечо заходит в офис, Элли уже на месте. Начальница садится в кресло, и Элли замечает, что та украдкой бросает на нее удивленный взгляд, обнаружив, что пришла не первая.

Элли допивает кофе, заходит на секунду в туалет, чтобы взглянуть на себя в зеркало: на ней накрахмаленная белая блузка, самые хорошие брюки и туфли на высоком каблуке. Друзья сказали бы, что она выглядит «совсем как взрослая».

— Мелисса…

— Да, Элли, — удивленно, но строго кивает Мелисса, но Элли игнорирует ее взгляд.

— Можно тебя на пару слов?

— Ну разве что на пару, — соглашается Мелисса, взглянув на часы, — у меня через пять минут доклад в отделе Китая.

Элли садится напротив и оглядывается: кабинет Мелиссы почти пуст, за исключением нескольких папок, которые нужны для подготовки завтрашнего номера, и фотографии дочери.

— Хотела поговорить насчет той статьи.

— Только не говори, что не сможешь ее написать.

— Именно так.

— Ну что ж, Элли, — незамедлительно реагирует Мелисса, как будто бы это ее совершенно не удивило, — такого я от тебя не ожидала. У нас на носу самые трудные выходные за всю историю существования газеты. У тебя же было несколько недель на работу. А на что ты, собственно, рассчитываешь? Приходишь ко мне в последний момент…

— Мелисса, подожди. Я выяснила, кто этот мужчина.

— Ну и? — профессионально хмурится Мелисса.

— Он работает здесь. Мы не можем использовать этот материал, потому что он работает в нашей газете.

Мимо кабинета проходит уборщица с пылесосом, гудение заглушает последние слова Элли.

— Не поняла? — переспрашивает Мелисса, когда уборщица отходит.

— Автор этих любовных писем — Энтони О’Хара. — провозглашает Элли, но по лицу Мелиссы со стыдом понимает, что редактор понятия не имеет, кто это такой. — Заведующий библиотекой, который работает, точнее, раньше работал внизу, в архиве.

— Такой седой?

— Да.

— Та-а-ак… — Мелисса ошарашена, на секунду она даже забывает, что должна сердиться на Элли. — Ничего себе! Кто бы мог подумать?

— Да, звучит удивительно, я понимаю.

Они молчат и почти дружелюбно смотрят друг на друга, но потом Мелисса приходит в себя и, шурша бумагами на столе, заявляет:

— Это все, конечно, просто потрясающе, Элли, но не решает нашу проблему. Большую проблему, которая состоит в следующем: у нас на носу юбилейный выпуск, его отправят в печать сегодня вечером, и в нем вместо главной статьи будет огромная дырка, примерно на две тысячи слов.

— Дырки не будет, — отвечает Элли.

— Тот бред про язык любви? Нет. Я не позволю опубликовать компиляцию из уже печатавшихся ранее…

— Нет. Я все написала сама. Две тысячи совершенно оригинальных слов, вот, — протягивает она Мелиссе статью. — Дай знать, если надо будет что-то подправить. Можно, я уйду ненадолго? Вернусь через час.

Элли удалось удивить Мелиссу второй раз за пять минут. Редактор пробегает взглядом по странице, в глазах зажигается огонек интереса, и она, не глядя на Элли, бормочет:

— Что? Да, конечно, раз надо. Только на собрание не опаздывай.

Элли выбегает из офиса, словно на крыльях. Ей и вправду приходится время от времени взмахивать руками, чтобы удержаться на высоченных каблуках.

Она написала Джону накануне, и он не стал возражать, хотя по доброй воле в такие места обычно не заходит, предпочитая гурманские, малоизвестные рестораны. А бистро «У Джорджио» через дорогу от «Нэйшн» — обычная забегаловка, где подают яичницу, жареную картошку и бекон неизвестного происхождения всего за два фунта девяносто девять пенсов.

Когда Элли заходит в кафе, он уже ждет ее за столиком. Среди строителей в оранжевых комбинезонах Джон в своем пиджаке от Пола Смита и тонкой, пастельного цвета рубашке выглядит по меньшей мере странно.

— Прости, — говорит он, едва завидев ее. — Прости, пожалуйста. Она взяла мой телефон, а я думал, что потерял. Потом прочитала пару электронных писем, которые я не успел удалить, узнала, как тебя зовут, ну и… дальше ты знаешь.

— Из нее вышла бы отличная журналистка.

Джон на секунду отворачивается, машет официантке, заказывает еще один кофе и рассеянно отвечает:

— Да, пожалуй.

Элли пристально разглядывает мужчину, который преследовал ее во сне и наяву почти год. Загар не скрывает кругов под глазами, и она думает: интересно, что произошло между ними вчера вечером?