Весёлый Роджер (СИ) - Вечная Ольга (лучшие книги онлайн txt) 📗
Снова расплываюсь в улыбке:
- Честно, понятия не имею, о чем ты.
Артем передразнивает, но в этот момент падает сообщение в вотсаппе. Тома выяснила, что знаменитый Креманкин уже несколько месяцев снимает целую студию, правда, на другом конце города. Я бы тоже мог пробить по контактам, но потратил бы на это в два раза больше времени - не слишком у меня много знакомых. Итак, едем, поглядим, что там за студия.
Отчеты непотопляемого пирата. Запись 23
Когда мы с Верой ездили в тот единственный раз на Красную Поляну в Сочи, то гуляли на свежем воздухе несколько часов подряд, пока девица-красавица не стерла ноги в кровь. Терпела бедняга, хорошо, что сам заметил ее хромоту и сходил в аптеку за пластырями. Она ни разу не пикнула и не пожаловалась.
Мы тогда много держались за руки, любовались сумасшедшими видами, стоя близко друг к другу. Чаще всего она - спереди, я - за спиной, руки на ее талии, изредка утыкался в ее шею, пьянея от аромата кожи, улыбаясь от волной накатывающих воспоминаний. Хотел ее тогда до дрожи, не поверите. Впрочем, как и сейчас. Но тогда не верил, что второй раз состоится. Теперь не сомневаюсь, что все у нас получится.
Вера была серьезной. Она вообще чаще всего серьезная, даже в моих воспоминаниях всплывают прежде всего ее умные строгие глаза, сжатые губы. Сложно было ее заставить улыбаться, не говоря уже о том, чтобы вызвать смех. Она запрещала себе радоваться, снова и снова возвращаясь к мысли о вероятности состоявшегося инфицирования. Всегда находилась в тонусе, контролировала ситуацию. Даже когда потом, спустя недели, будил ночью, если вдруг захотелось ее, строго следила за каждым действием, не позволяя вольностей. И мне такое поведение казалось знакомым и понятным. Мы были с ней как два контролера, преуспевших в своем деле на зависть друг другу, оба чокнутые, попробуй разберись, кто больше.
Нам было хорошо вместе с первого дня. Может, поэтому удалось так быстро привыкнуть к жизни вдвоем.
Пока Кустов ведет машину, пишу краткое письмо своему другу - бывшему психиатру, благодарю за идею ведения отчетов. Я не знаю как, почему, но они действительно работают! С тех пор, как я начал их составлять, мне страшно везет. Есть, конечно, и неприятности, но все равно они намного лучше того, что происходило со мной из года в год ранее.
Не могу сдержаться и говорю вслух:
- Вера беременна, - как бы невзначай.
- Да? - искренне удивляется Артем. - А от кого??
Пихаю его в плечо, он начинает смеяться:
- Нифига себе, - качает головой. - Серьезно? Не врешь? Мне можешь сказать правду.
- Я тебя убью сейчас.
Он смеется.
- Ну, поздравляю. Мужик ты, что еще скажешь. А кого ждете, уже известно?
- Нет, кажется. Но сам факт этого - сносит крышу. Так что... я, конечно, хочу прикопать Марка за Арину, но нужно сделать это так, чтобы без исков в суде, понимаешь? У меня теперь есть люди, за которых я несу ответственность.
- Наконец-то. Ты ж этого всю жизнь хотел.
- А чего хотел ты?
- Ха. Терпеть не могу, когда кому-то от меня что-то нужно.
Кто бы сомневался. Меняю тему:
- Ты давно знаешь про мои проблемы?
- В каком плане? - делает вид, что удивляется.
- Кустов, не строй из себя дурака. Ты спросил, от кого Вера беременна. Ну и до этого намекал пару раз. Что я, совсем идиот, что ли?
- Мама сказала.
- Да знаю уже.
- Почти сразу, как ты перед ней разнылся. Через пару дней мне позвонила.
- Трындец. Это ж сколько лет уже? И молчал.
- Но это хорошо, что она мне доверилась. Потому что до этого она излила душу своим тренерам по йоге, и они ей такого насоветовали... - он закатывает глаза. - Благо я вовремя отговорил ее действовать.
- Чего-о? - я застонал, закрывая лицо рукой.
- О да. Они ей порекомендовали позвать тебя на семинар, чтобы там обработать на тему: женское начало в мужчинах.
- Не понял?
- Ну, раз из-за психотравмы бабы у тебя под запретом, почему бы не поискать родственную душу среди представителей...своего пола.
- Бл*ть. Так вот почему они так на меня смотрят, когда прихожу фотографировать их тусовки. Мама превзошла себя. Еще бы статус поставила в Одноклассниках.
- Если тебе станет легче, то тема ВИЧ у них в последнее время самая актуальная. И мне настоятельно советовали заняться йогой. Можно подумать, сев на шпагат, я смогу победить вирус, - он кривит губы, отворачивается, пряча эмоции.
- Ты терапию начал?
- Нет еще.
- Надо, Артем.
- Нахрена?
- Поверь мне, ублюдочная полоса когда-нибудь закончится и жить тебе захочется. И лучше, чтобы возможностей у тебя в этот момент было максимальное количество.
Хмыкает:
- Я правда любил Веру. Может, ей моей любви оказалось мало. Или не поняла она меня. Все запуталось. Я такой, какой есть.
- Гордиться тебе нечем.
- Но я рад, что у тебя с ней все хорошо. Нет, серьезно. Будьте счастливы. Ты заслужил. Ну и она тоже, пусть будет в порядке. А я попытаюсь загнать свои чувства подальше. Будто и не было ничего. Покрестить-то ребенка позовете? Все ж я вас свел вместе, а спасибо так и не услышал.
- Иди к черту.
Артем паркует машину, и мы двигаемся к современному одноэтажному зданию, в котором и находится место Икс - студия загадочного Креманкина.
Заперто, но, побродив некоторое время вокруг строения, мы приходим к согласию насчет того, что из форточки звучит еле уловимая музыка. Стучимся настойчивее, долбимся.
В итоге нам все же открывают, и на пороге, кто бы сомневался, Арина собственной персоной. Заспанная и закутанная в одеяло. Смотрит на нас вытаращенными глазами, моргает, будто не узнает, а затем кидается и обнимает обоих, да с такой силой, что мы с Артемом стукаемся лбами. Виснет на наших шеях. Мы ее тут же подхватываем, тоже обнимаем.
- Помогите мне, я больше не могу, - шепчет она.
Я выпрямляюсь, отстраняя сестру, и, сжав кулаки, делаю шаг внутрь, но что-то, вернее, кто-то тормозит движение. Артем:
- Спокойно. Вера беременна, не забывай. А мне терять все равно нечего.
- Вера беременна! - хлопает в ладоши Арина, затем под моим строгим взглядом опускает глаза и цепляется за мое плечо.
Сначала в студию заходит Артем, затем я, следом Арина. Небольшой коридор обрывается так же резко, как и начинается, и мы попадаем в просторную круглую комнату без окон, окрашенную черной краской. И повсюду, не поверите, приколоты к стенам, развешаны на лесках, подобно выстиранному белью, фотографии сестры.
Да, в том же самом стиле, что и на Фестивале. Гребаное искусство насилия, принуждения, избиения, эротики, - все переплелось, смешалось. Тошнит. Здесь столько образов, ракурсов, - клянусь, хватит на полноценную выставку.
- Твою ж мать, - выдыхаю, оглядываясь. Достаю сигареты, прикуриваю. Арина все еще держится за мое плечо, утыкается в него.
- Прости меня.
- Но зачем?! - спрашиваю. - Арина, тебе действительно это нравится? Он тебя принуждал?
- Нет! - Это ответ на первый или второй вопрос? А затем она тихо добавляет: - Поначалу было классно. Он казался интересным, умным, недосягаемым. Он фотографировал меня, и под объективом его камеры я превращалась в богиню. Марк видел меня такой, как никто и никогда! - горячо заверяет.
- А потом? - спрашивает Артем сквозь зубы.
- А потом все пошло не так. Ему нужно было больше эмоций, чем я способна показать, глубже образы, чем те, что я могу изобразить. Он художник, он так видит. А нарисованные синяки не передают и половины страсти, что была между нами.
Мы с Кустовым ругаемся - что примечательно, одними и теми же словами.
- Я не могла рассказать вам! Вы бы его убили! - кричит она, плача. - Или покалечили. А он бы вас уничтожил - после. Самой же уйти не получалось. Он как зараза. Сколько раз я рвала с ним, убегала! Помнишь тот вечер, когда ты приехал к Вере и нашел там меня якобы после ограбления? Я поклялась, что больше никогда не позволю ему к себе прикоснуться. Он перешел все границы. Я думала, что умираю, а он скакал вокруг с камерой, как психопат. А потом... потом он приехал и... я сама села в его машину. Понимаете, даже когда он меня бил, он всегда оставался очень нежным.
