Горькая сладость - Спенсер Лавирль (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗
Ему было восемь лет. Он запомнил этот год так ясно, потому что его учительницей была мисс Уистед, и именно тогда он экспериментировал с ругательствами — смеялся и издевался над мальчиком по имени Юджин Беренз, который приходил в школу с дыркой на школьных брюках, сквозь которую просвечивала кожа. К тому же Юджин носил домашнюю стрижку «под горшок», которая делала его похожим на одного из Трех Клоунов.
— Эй! Ю-джин! — вопил Эрик на детской площадке. — Эй, Ю-джин, голозадый Беренз! Где твое исподнее, Ю-джин?
И хотя Юджин стоически выдерживал насмешки, Эрик продолжал нараспев:
— В своей клоунской прическе Юджин Беренз с голым задом никогда не знал трусов.
Когда Юджин заревел и убежал, Эрик обернулся и в пяти шагах от себя увидел мисс Уистед.
— Эрик, зайди, пожалуйста, ко мне, — сказала она сурово.
Из этого разговора Эрик мало что запомнил, кроме своего вопроса:
— Вы нажалуетесь на меня маме?
Мисс Уистед ничего не сказала матери, но поставила его перед классом и заставила громко извиниться перед униженным и все еще сгоравшим от стыда Юджином.
Как об этом проступке стало известно матери, Эрик так и не понял. Майк клялся, что ничего не говорил ей. Но она узнала (хотя ни разу не упомянула о происшествии). Ее наказание оказалось еще более унизительным, чем от мисс Уистед. Как-то он вернулся домой и обнаружил что она выгребает вещи из его ящика. Мать отложила в сторону нижнюю одежду, носки, майки, подтяжки. Он стоял и наблюдал, как она добавляет к этой кипе его новую футболку с картинкой на груди в виде летящего супермена. Собрав вещи, она как бы между прочим заметила:
— Тут есть одна семья, Берензы. Это очень бедные люди, десять детей. Один из них, кажется, в твоей группе. Мне помнится, его зовут Юджин. Так вот, пару лет назад их папа умер при аварии на верфи, и их матери очень трудно вырастить своих детишек. В нашем церковном приходе собирают вещи, чтобы помочь им, и я хочу, чтобы ты отнес одежду этому мальчику Юджину. Сделай это для меня, Эрик.
И тут она впервые взглянула на него. Он опустил глаза, глядя на своего любимого супермена на майке, но проглотил обиду.
— Ты ведь отнесешь, сынок?
— Да, мама.
И весь этот школьный год он наблюдал, как Юджин Беренз ходит в школу в майке с его суперменом. С тех пор он никогда больше не насмехался над людьми, более несчастными, чем он, как и не пытался скрывать свои проступки от матери. Если он попадал в какую-нибудь заваруху, то отправлялся домой и сразу признавался:
— Мама, я влип в неприятности.
И они сидели вместе и искали выход из положения. По дороге к Мэгги под проливным дождем хмурого летнего дня он мечтал о том, чтобы его заботы были попроще и он бы мог просто прийти и, как обычно, сказать:
— Мама, у меня неприятности. — И они сели бы вместе и все обсудили.
От воспоминаний он побледнел. Он давно простил Юджину Берензу, что тот носил майку с суперменом, и подумал, где бы он сейчас мог быть, но где бы он ни был, он желал ему иметь полный гардероб прекрасной одежды и достаточно денег, чтобы жить с шиком.
Окна дома Мэгги светились желтыми заплатами на бордовом грозовом восходе. Исхлестанные порывами ветра кроны деревьев качались и плясали. Желтая краска стен стала цвета охры. На газоне около дома лежали лилии, побитые струями воды, стекающей с крыши. Когда он взбегал по ступенькам, крупные капли дождя, падающие с тополей, катились по его шее, голове и мелким бисером рассыпались при ударе о ветровку. Потрепанный коврик на пороге веранды взвизгнул, когда Эрик шагнул на него. Кухня была освещена, но пуста. К смущению Эрика, на его стук появилась Кейти, выражение лица которой резко изменилось, когда она узнала, кто пришел.
— Привет, Кейти.
— Здравствуйте, — холодно ответила девушка.
— Мама дома?
— Идите за мной, — приказала она и, не оборачиваясь, пошла в глубь дома.
Он поспешно снял теннисные ботинки, наблюдая, как она проходит по короткому коридорчику в направлении гостиной, откуда доносились голоса. Наклонив голову, он стряхнул воду с волос и последовал за Кейти, ждавшей его в дверях. За столом сидело несколько постояльцев и Мэгги.
— К тебе пришли, мама.
Разговор прекратился, и все взгляды устремились к Эрику.
От удивления Мэгги уставилась на него, как на привидение. Краска залила ее лицо, но, взяв себя в руки, она спокойно сказала:
— О, Эрик, какой сюрприз. Присаживайся. Кейти, принеси еще одну чашку.
Она подвинулась, освобождая ему место, а Кейти достала чашку из стенного шкафа и вызывающе громко шлепнула ее на салфетку перед Эриком. Мэгги попыталась спасти положение, представив Эрика постояльцам:
— Это мой друг Эрик Сиверсон, а это мои гости... — Она назвала имена трех пар, но имя четвертой забыла, снова залилась краской стыда и, запинаясь, извинилась перед ними. — Эрик сдает внаем рыбацкую лодку в Гиллз-Рок, — сообщила она.
Ему передали помпезный фарфоровый кофейник, блюдо с тыквенными оладьями, масло и ананасовый сок, который один из постояльцев налил ему на дальнем конце стола, будто здесь собралась одна большая и счастливая семья.
Да, конечно, ему надо было позвонить и предупредить ее о своем приходе. Он мог бы сообразить, что она будет кормить завтраком своих постояльцев, что здесь будет Кейти и что ее реакция на него окажется враждебной. И вот теперь он вынужден вести тридцатиминутный треп с напряженной, как натянутый трос, Мэгги, сидящей справа от него, и брызжущей злобой Кейти — слева, в то время как восемь постояльцев за столом делают вид, что не происходит ничего особенного.
Когда эта мука кончилась, ему еще пришлось подождать, пока Мэгги оформит счет двум своим гостям, ответит на несколько их вопросов и спокойным тоном прикажет дочери убрать в столовой и продолжить свою обычную дневную работу.
— Я не задержусь, — бросила она.
Найдя длинный серый свитер и набросив его на плечи, Мэгги вместе с Эриком побежала к его грузовичку. Когда дверцы захлопнулись, они, промокшие насквозь, посидели некоторое время, глядя прямо перед собой и тяжело дыша. Наконец Эрик вздохнул и, ссутулившись, сказал:
— Мэгги, извини. Мне не надо было приходить.
— Да, не надо.
— Я не знал, что ты завтракаешь вместе с ними.
— Я слежу за постелью и за завтраком, забыл? А завтракают здесь каждое утро.
— Кейти хотела захлопнуть дверь у меня перед носом.
— Кейти обучали правилам приличия, и ей бы лучше не забывать о них. Но что случилось?
— Может, проедем подальше отсюда, в какое-нибудь тихое местечко? Нам надо поговорить без помех.
Она нервно хмыкнула.
— Все понятно.
Изредка он видел ее расстроенной, но сейчас она казалась огорченной очень сильно, и причиной тому был не кто иной, как он. Мэгги посмотрела на дом, где за кружевными занавесками мелькала тень Кейти, расхаживающей по кухне.
— Нет, мне нельзя уезжать. У меня много работы. Кроме того, нет смысла озлоблять Кейти еще больше.
— Ну пожалуйста, Мэгги. Я бы не пришел, если бы это не было так важно.
— Я прекрасно все понимаю. Поэтому и вышла с тобой. Но уехать я не могу. В моем распоряжении всего одна минута.
Из дома появился человек, имя которого Мэгги забыла, и побежал под дождем через дорогу к своей машине с двумя чемоданами в руках.
— Пожалуйста, Мэгги.
Она огорченно вздохнула.
— Ну хорошо. Только не надолго.
Он нажал на газ, мотор чихнул, затем смолк на мгновение и взревел. Эрик поехал по боковой дорожке, под колесами захрустел мокрый гравий, а дворники застучали, как метроном. Он выехал из города по направлению к Хайвэй 42, затем повернул на восток и через несколько минут достиг узкой проселочной дороги, теряющейся в зарослях кустарника. В конце этой дороги, там, где деревья уступали место полю, Эрик остановил машину. Дождливое небо временами озарялось вспышками молний, и полевые цветы склонили свои головки, будто кающиеся грешники перед священником.
Какое-то время они сидели молча, погруженные в свои мысли, привыкая к металлическому стуку дождя по крыше машины, к остановившимся дворникам на ветровом стекле, на котором сквозь подтеки воды, как в фокусе, виднелся заброшенный сарай.
