Училка (СИ) - Львова Марина (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
Настя недоумевала, зачем нужно было говорить красивые слова о том, что женщинам необходимо иметь свой клуб, где бы они могли обсуждать свои проблемы, встречаться с интересными людьми, а все мероприятие свелось к яростным и совершенно несправедливым нападкам эрудированной дамы. Да и что они сделали плохого? Написали книги, которые нравятся женщинам. Почему же так неистовствует эта дама в красном? Дама тем временем планомерно доедала бедного инженера, по лицу которой было ясно видно, что она за эти несколько минут уже успела проклясть тот момент, когда ей в голову пришла мысль написать книгу. Расправа была короткой и безжалостной. Растерянная писательница поняла всю свою несостоятельность и замолчала, глотая слезы. Женщина в красном повернулась в сторону Насти, оглядела ее с ног до головы и, видимо решив, что она не заслуживает внимания и критики в силу своего положения, отвернулась к ведущему, показывая ему всем своим довольным видом, что с возложенной на нее задачей она успешно справилась.
И тут Настя начала говорить.
— Будьте добры, объясните мне, почему в нашей литературе всегда ведется какая-нибудь борьба? Почему представители разных жанров не могут жить и работать в мире и согласии? Когда я была маленькой, в литературе велась борьба против детективов, пока один крупный ученый не сказал, что все люди читают детективы, только одни признаются в этом, а другие нет. Сейчас авторам детективов уже не приходится отстаивать право этого жанра на существование. Теперь литературные критики добрались до любовных романов. Почему, скажите на милость, мы должны стыдиться того, что мы пишем? В наших книгах нет жестокости и крови, они не научат грубости. В книгах мы пишем о самом светлом чувстве — о любви.
— Ваши книги пошлые и скучные, они антихудожественны и абсолютно ничего не дают ни сердцу ни уму. — Критикесса снисходительно взглянула на Настю. — Дилетантство ничего общего не имеет с настоящей литературой.
— Мы с вами согласны, но именно для этого вас сюда и пригласили, чтобы вы помогли нам. Но я не могу согласиться с вами в том, что мы дилетанты. Среди нас есть и профессиональные журналисты, а кому, как не им, писать для женщин? А потом, многие авторы женских романов начинали писать после того, как прочитали множество книг этого жанра. Почему вы морщитесь? Разве это не жанр?
— Слащавый и изнеженный… тенденции эскапизма.
— Можно сказать совершенно иначе: мы пишем сказки для взрослых. Если вы ездите в транспорте, вы должны были видеть, сколько женщин читают маленькие книжки, против которых вы так яростно выступаете. Еще несколько лет назад было стыдно читать в метро такие книги. Как так! Женщины читают про любовь! А что в этом плохого? Почему у нас всегда так: или пусть будет одна колбаса для всех, или одни конфеты? Людям нужны разные книги, в зависимости от их настроения и состояния души. Что в этом плохого? Все мы пишем для радости. Если наши книги принесут нашим читательницам радость и надежду, хоть на несколько часов, разве это плохо?
Трудно сказать, что больше подействовало на Настину оппонентку: горячее ли выступление, или ее сдерживало женское чувство порядочности, мешающее обидеть беременную, но дама молчала, а растерянные писательницы собрались тем временем с мыслями и успокоились.
Из зала раздался вопрос, ведущий с радостью ухватился за эту возможность сгладить резкость выступлений и перевести встречу в более мирное русло. Постепенно завязалось обсуждение книг, как оказалось, многие из пришедших читали книги присутствующих авторов. Женщины из зала вставали со своих мест и задавали вопросы, интересовались дальнейшими планами — словом, разговаривали с приглашенными как с настоящими авторами.
Напряжение стало спадать, и Настя почувствовала, что устала. В зале было довольно душно, и ребенку не понравилось, он начал интенсивно брыкаться. Настя поерзала на месте, пытаясь найти более удобное положение.
Наконец ведущий выступил с коротким заключительным словом, и встреча закончилась. Писательницы остались на сцене, а приглашенный критик вместе с ведущим ушел. Зрительницы повскакивали со своих мест и стали подходить к сцене с просьбой поставить автографы. На сцену незаметно пробралась Ирина и подошла к Насте, дающей автографы:
— Ты очень устала? Мы так за тебя волновались.
— Кто это мы?
— Как кто? Ты разве меня не видела?
— Видела в самом начале встречи, ты сидела в последнем ряду.
— Интересное дело. А ты не обратила внимание, кто со мной был?
— Я так волновалась, что потом уже никуда не смотрела.
— Тебя там ждет Валерий с большим букетом цветов.
Рука Насти дрогнула, ручка прочертила на странице длинную черту.
— Что ты так побледнела? Устала? Сейчас домой поедем, — хитро улыбаясь, произнесла Ирина. — Дорогие читательницы, дайте отдохнуть будущей маме. Она уже утомилась.
— Ирина! — укоризненно сказала Настя.
Насте на колени положили еще несколько книг с просьбой написать только фамилию. Настя поставила аккуратный учительский росчерк на последней книге и встала с места. Она тепло попрощалась с собратьями по перу, воспрянувшими духом после жестокой критики, и пошла к выходу вместе с Ириной. Едва они спустились со сцены, как в темном углу она сумела рассмотреть Валерия, державшего в руках большой букет алых роз.
— Это мне?
— Настя, не задавай глупых вопросов, — сухим голосом прервала ее Ирина — Разумеется, тебе. У вас пять минут, я пошла прогревать машину. Можете пока поболтать.
Смущенная Настя молчала, прижав к лицу букет цветов.
— Пойдем к выходу? — Валерий осторожно взял ее под локоть и повел к двери.
Разговора явно не получалось. Да и как говорить с человеком, с которым рассталась много месяцев назад? И имеет ли она право говорить с ним? Ведь она обещала, что не будет вмешиваться в чужую жизнь… Сколько раз она мысленно говорила с ним, а вот теперь не может слова из себя выжать.
— Ты очень устала? Мне так понравилось твое выступление…
— Я очень боялась…
— Это было совсем незаметно.
Как можно так спокойно говорить, словно не прошло столько времени, словно они расстались только вчера? Как ему удается быть таким невозмутимым? Настя машинально переставляла ноги, повинуясь Валерию, который уверенной рукой вел ее к машине.
Возбуждение прошло без следа, Настя чувствовала такую усталость, что ей хотелось закрыть глаза и ни о чем не думать. Она села в машину и закрыла глаза. Не об этом ли она мечтала? Сидеть вот так рядом с Валерием, чувствовать его крепкое плечо и руку, лежащую поверх ее ладони. Теплый запах цветов смешивался с непривычно резким запахом мужского одеколона — у Насти немного кружилась голова.
— Вот и приехали! Только попробуйте сказать мне, что я плохо вела машину, — неестественно веселым голосом прервала затянувшееся молчание Ирина. — Я сегодня просто идеальный шофер, правда?
Настя вяло кивнула, Валерий помог ей выйти из машины. Она позволила довести себя до квартиры. Мама ждала за дверью и распахнула ее, едва лифт остановился на этаже.
— Настенька, дорогая моя! Как все прошло? Ты очень устала? Проходите, Валерий! Сейчас будем обедать. У нас сегодня ваш любимый суп. Идите мойте руки.
— Спасибо, Калерия Андреевна.
— Мама, уже время ужина. Какой суп?
— Тем более давно пора есть. Я по глазам вижу, что Валерий сегодня не обедал.
Удивленная таким теплым приемом, который неподкупная Калерия Андреевна оказала гостю, Настя оторопело посмотрела на мать. Но раздумывать времени не было — из коридора вылетели Кир и Марианна и бросились ее обнимать.
— Тетя Настя! Как вас давно не было, мы уже волноваться начали. А мы с Киром играли, мы сейчас вам покажем. Это очень интересная игра!
— Тетя Настя устала, Марианна. Дай ей прийти в себя, пусть она отдохнет перед обедом. — Суровый голос отца ненамного охладил пыл девочки. Но Валерий сдвинул брови, и девочка вместе с Кириллом тихонько ушла к своим игрушкам.
Раздевшись и сняв туфли, Настя прошла к себе в комнату. Непонятно почему, последнее время ее родня, друзья и знакомые взяли на себя право все решать за нее. Она подошла к столу, по привычке погладила рукой компьютер. Раздался легкий стук в дверь. Настя обернулась и прислонилась спиной к столу.
