Разрушай и подчиняй (ЛП) - Винтерс Пэппер (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗

Мой разум был занят, представляя, как он сильно истекает кровью, если ударить его ножом, который я спрятал в своей манжете. Мой мозг был занят подсчетом, сколько секунд понадобятся резиновым пулям и дубинкам, прежде чем они попадут по моему телу.

Одна точка пять секунд, чтобы ударить.

Четыре секунды до того, как кто-нибудь поймет, что случилось.

Восемь секунд для охранников, чтобы прицелиться и стрелять.

Одиннадцать и девять секунд до того, как у резиновых пуль появится хотя бы шанс попасть в меня.

Но если бы я это сделал, у меня был бы нулевой шанс получить то, что я хотел.

Уравнения.

Алгоритмы.

Вероятности и расчеты.

Математика.

Где месть была моей жизнью, математика была моей любовницей. На все — независимо от того, насколько бессмысленными, удивительными и чертовски несправедливыми были некоторые вещи, — математика всегда могла найти простой ответ. Предоставить решения для невозможных ситуаций.

Математика была безжалостной.

Как и я.

Я кивнул.

— У тебя есть мое внимание.

— Хорошо. — Уолтстрит прочистил горло. — Давай начнем сначала. Как много ты знаешь обо мне?

Я вздохнул, готовясь к концерту.

— Все?

Он снова сцепил пальцы, его костяшки побелели, когда он сжал их.

— Все.

— Некоторое время назад ты был заключен в тюрьму за преступления «белых воротничков». Ты просмотрел книги своей компании Fortune Five Hundred и спрятал наличные на оффшорных банковских счетах. Тебя поймали только потому, что твоя шлюха сообщила о тебе в налоговую инспекцию, где они проверили тебя и обнаружили, что ты мошеннически избегал уплаты налогов.

Я перевел дыхание, и продолжил:

— Ты заработал свой первый миллион до того, как тебе исполнилось двадцать три года, у тебя был портфель из более чем пятидесяти объектов недвижимости, включая гостиницы и коммерческие инвестиции, а также сеть успешных торговых компаний и инвестиционных компаний. Мало того, что ты уклонился от уплаты налогов, но в настоящее время ты под следствием за фиктивные сделки от имени пенсионеров, по слухам, на сумму более восьмисот миллионов, но я знаю, что тебя никогда не осудят, потому что твои навыки ведения бухгалтерского учета безупречны. Не говоря уже о том, что у тебя в кармане есть политики и много контактов, которые выше закона.

Уолтстрит широко улыбнулся.

— Итак, ты следил за моей карьерой.

Я не сводил с него глаз.

— Да. Разумно знать моих врагов.

— Я твой враг?

Я покачал головой.

— Пока что нет. Но ты никогда не знаешь, как изменится будущее. Те, кого ты любишь больше всего, бьют сильнее всех.

Уолтстрит засмеялся, хлопнув по столу.

— Твой отец действительно провернул с тобой не очень хороший номер, не так ли, малыш?

Я ощетинился.

— Я не ребенок. — сСудебная система не судила меня как ребенка — они дали мне максимальный срок за хладнокровное преступление, которое я совершил. Я не был ребенком с десяти лет и стал ежедневно получать побои и уроки от дорогого старого папаши.

Мое сердце тяжело болело, не подчиняясь моим строгим указаниям не чувствовать отчаяния и не думать о том, что значило мое будущее. Там не будет празднования двадцать первого дня рождения или, наконец, потери девственности с Клео. Я хотел подождать, пока я не был совершеннолетним. Я хотел убедиться, что это действительно то, чего она хотела.

Мое сердце сжалось в муках.

Я не должен был ждать.

Уолтстрит прищурился.

— Какое мое настоящее имя? Ты знаешь?

Я кивнул.

— Твои доверенные лица скрывали твое имя в каждой газетной статье. Но все же узнал его. — Я решил поделиться крошечным кусочком моей страсти. — Я хотел торговать с девяти лет. Ты был для меня как Бог.

Лицо Уолтстрита потемнело.

— Был? Прошедшее время?

Я улыбнулся, наслаждаясь легким гневом, пылающим в его глазах. Он привык к уважению и не обращал внимания на мое подростковое презрение.

— Прошедшее время. У тебя было так много. Больше, чем я когда-либо мечтал, но ты все это потерял. Ты такой же нищий, как и я, но мне лучше, потому что на моей стороне молодость.

Я не поверил своим словам. Мой возраст значил только то, что мне придется дольше сидеть в этих сраных стенах.

Глаза Уолтстрита сузились.

— С чего ты взял, что я все это потерял?

— Газетные статьи. Журналы.

Он покачал головой.

— Ты сам так сказал… мои навыки бухгалтерского учета безупречны. Тебе не кажется, что я что-то спрятал? А сдался я тем, что мог позволить себе потерять? — Мое сердце замедлилось — так было всегда, когда что-то интересное привлекало мое внимание. Я мог сидеть в комнате без еды, не отвлекаясь, в течение нескольких дней, разбирая сложное уравнение.

Мой голос понизился, скрывая мое рвение:

— Собираешься поделиться со мной?

Уолтстрит наклонился ближе, его голос стал тише:

— Это зависит от тебя.

— Меня?

— Я знаю о тебе столько же, сколько и ты обо мне. Я знаю, чего ты хочешь, когда выйдешь отсюда, и я также знаю, что у тебя не будет шансов, если тебе не удастся нанять себе адвоката, который добьется условно-досрочного слушания до того, как тебе исполнилось семьдесят. — Он вздохнул. — Мы оба знаем, что этого не произойдет. Не после того, что заставил тебя сделать твой отец. Не говоря уже о показаниях, которые он представил, изображая тебя злодеем. — Мои руки сжались, мое сердце гремело в моих ушах.

— Да, офицер. Я видел все. Он не мой сын. Я любил семью Прайс, когда они были из плоти и крови.

Наручники защелкнулись на моих запястьях. Мое сердце не билось, а нервы разгоняли мою кровь. С тех пор как мой отец затащил меня в дом Клео, я был мертв внутри. Я буду гореть в аду за то, что сделал.

Я повиновался своему отцу из-за угроз в отношении девушки, которую любил всей своей душой. Я согласился сделать то, что он хотел, чтобы защитить ее. Чтобы ее не изнасиловали и не убили прямо на моих глазах.

И именно так он отплатил мне за верность.

— Тебе есть что сказать, Артур Киллиан, до того, как мы арестуем тебя?

Я посмотрел на пол, мои волосы пахли дымом, мои руки были покрыты обугленными останками дома Клео. Я прочесал обломки, как только они сгорели дотла и остыли.

Я не нашел ее тела, но нашел кольцо, которое дал ей.

Я сломлен, и я хотел плакать.

Мой отец зарычал:

— Конечно, ему есть что сказать. Не так ли, Киллиан? Скажи им. Скажи им правду.

Я сгорбился

Даже сейчас, даже после того, как он уже разрушил мою жизнь, он намеревался вбить гвозди в мой гроб.

— Ну, сынок. Что ты нам скажешь? — спросил офицер, встряхивая меня.

— Киллиан, признайся, — прошипел мой отец.

— Скажи им, что ты, бл*дь, убийца.

Не за что было бороться.

Она была мертва.

Я последую за ней, как только смогу найти способ.

— Я убил их, — прошептал я.

— Что? — Офицер наклонился ближе.

Собрав каждую крупинку предательства и ненависти из моей души, я взревел:

— Я, блин, убил их. Я убил Пола и Сандру Прайс. Ты доволен? Это то, что вы хотите услышать?

Офицер печально покачал головой.

— Нет, сынок, это было совсем не то, что я хотел услышать.

Последнее, что я услышал, когда они засунули меня на заднее сиденье полицейской машины, было то, что мой отец посмеивался над тем, что совершил.

Он использовал своего младшего сына, чтобы убрать президента Dagger Rose, чтобы он мог взять себе.

Он приговорил меня к жизни, к ужасной жизни, и все в угоду своей жадности.

И я надеялся, что дьявол вырвет его сердце и съест его на завтрак.

Я заставил воспоминания уйти — снова запираясь и баррикадируясь. Если бы я этого не сделал, то бы сошел с ума от гнева.

Мои глаза вернулись к шее Уолтстрита, и я начал вычислять, сколько времени мне понадобится вырвать его язык, чтобы мне больше не приходилось его слушать.