Журавль в ладонях (СИ) - Гейл Александра (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗
— Подключи воображение, — раздраженно фыркнула она и, за неимением вариантов, подтянула к груди колени.
— Ты приехала ко мне в квартиру, лежишь в моей кровати. Думаю, я вправе диктовать тебе условия проживания. Хочу, чтобы ты была голой.
— Но… — Она замолкла и отмахнулась. — Ладно, забудь.
— Почему это такая большая проблема? Ты и с мужем изображала скромницу?
Сказал и пожалел, потому что совсем не желал знать о том, какими были сексуальные отношения Ульяны и Новийского.
— Вот именно, — заметив, как он морщится, хмыкнула Саф. — Понимаешь, во время секса фокус на другом, желание скрашивает шероховатости. А потом…
— Если верить твоей логике, то я начинаю тебя хотеть просто так, не глядя, — усмехнулся Ванька. — Продолжая тему различий полов, просвещаю тебя: с мальчиками так не работает. Не будь мы все вуайеристами, порно бы не существовало. Или дело в другом? Когда речь не идет о сексе, тебе неприятно на меня смотреть?
— Нет, все неправильно, — замотала она головой. — Мы не о тебе говорим. И вообще, ты все сам прекрасно знаешь. Ты всю жизнь выбирал девиц по длине ног и размеру груди, как меня сюда занесло вообще?
На этот раз она разозлилась.
— Ты сама приехала, — «подсластил» пилюлю Ванька. — Но скажи на милость, зачем мне врать, что я хочу видеть тебя голой? Будь это неправдой, я выдал бы тебе футболку. Кстати, теперь, когда мне пришлось прибегнуть к одежде как последнему аргументу в споре, ты ее точно не получишь.
Ульяна вздохнула и, явно переступая через себя, легла на бок и вытянулась в полный рост. Вопреки тому, что она думала, это было красиво. В приглушенном свете с улицы ее кожа красиво белела, подчеркивая природную хрупкость Саф. Не удержавшись, Ванька провел рукой по ее телу. От бедра до выступающих под кожей ребер, опустил руку чуть ниже и задержался пальцами на груди. Ульяна облизнула губы и вдруг перевела тему:
— Расскажи мне о Зое, — попросила вдруг Ульяна.
— Что ты хочешь знать? — помрачнел Ванька. Вот уж о ком ему совсем не хотелось говорить в такой момент.
— Что теперь будет с вами?
— Нам с ней нужно расстаться.
— И поделить ребенка, — грустно улыбнулась Саф.
Ванька, хмыкнув, кивнул. Все верно, их агентство, их детище. То, над чем Иван работал ночами, жертвуя всеми остальными аспектами жизни. Оно могло достаться не ему. Это было обидно, а еще абсолютно логично.
— Ты вложил в него больше, и ей стоило бы отойти в сторону. Она не управленец по натуре, не потянет!
— Саф, — вздохнул Ванька. — Даже если не учитывать, тот факт, что у Зои хорошие связи, не все так просто. Я переспал с женой человека из числа тех, кто находился под моей охраной. Как ты думаешь, многие доверят мне свое благополучие после такого?
На ее лице появилось выражение полной растерянности. По мере понимания полноты катастрофы, глаза Саф все больше округлялись. Она рывком села на ковати, и Ванька последовал ее примеру.
— Но это не то же самое! Мы с тобой… — вырвалось у нее. Ванька улыбнулся, нечасто он слышал от Ульяны настолько нелогичные речи.
— Вот именно, что это знаем мы с тобой, а для других ты супруга Сергея Новийского, которую я увел из семьи. Поверь, обиженные нами люди не так уж обижены, как им кажется. Себе мы подгадили ничуть не меньше.
— И что теперь будет? — потерянно спросила Ульяна.
— Именно этот вопрос мешает мне заснуть, — серьезно ответил Ванька.
Ветер поднимал в воздух пыль, стремясь засыпать ее в глаза всем, кто имел неосторожность выйти этим утром на улицы. Было мрачно, явно собирался дождь. Набирая номер отца, Ванька видел в грядущем ненастье предзнаменование. Спустя столько лет у Николая Гордеева был все тот же номер телефона, та же секретарша, и те же дикие убеждения, а это косвенно значило, что разговор выйдет привычно неприятным.
— Гордеев, слушаю, — раздалось громкое и четкое в трубке.
Иван невольно задался вопросом, знает ли отец, с кем он разговаривает. Следил ли за сменой его сим-карт или… или хоть чем-нибудь из его жизни.
— Говорите, — повторил отец, а Ванька вдруг поймал себя на мысли, что не знает, как назвать этого человека.
— Это Иван, — сказал он неуклюже и тут же обругал себя.
Последовало недолгое молчание, которое можно было интерпретировать как удивление, так и ожидание продолжения.
— Я хотел, наверное, поблагодарить тебя за помощь Саф.
Ответа не последовало, и несколько секунд Ванька ждал того, что отец бросит трубку. Это было в его духе. Благодарность — ничего не значащие слова, которые на хлеб не намажешь. То ли дело…
— Что ты ей сказал? — задал Ванька вопрос пустоте.
— Сказал, что отдал бы тебя матери, если бы та была жива, — без обиняков ответил он.
Стиснув зубы, Иван сжал пальцами переносицу. Столько лет прошло, но его все еще ранили слова Николая о ненужности сына. Сколько себя помнил, он только и делал, что мешал отцу работать.
— И был бы отличным приходящим папой.
Возможно, это было бы правдой. Какой мальчишка не мечтает, чтобы классный дядька с часами стоимостью с машину не трепал тебя по макушке, даря радиоуправляемый вертолетик. У Ваньки вся комната была завалена дорогими игрушками, а вот дядя приходил слишком редко. Пожалуй, будь мать жива, все было бы иначе, не существовало бы этого чувства обделенности и тоски по теплу. Его в детстве почти не обнимали те, кто был должен, а во взрослой жизни это с легкостью компенсировали ничего не значащие женщины. Он понял эту горькую правду не так давно и почувствовал себя… жалким.
— Я даже не помню мать, — признался Ванька. — Зачем ты рассказывал о нас Ульяне?
— Затем, что Новийскому не обязательно совать голову в ту же петлю. Он может отнять у матери ее ребенка, накажет, ей будет плохо… какое-то время, пока другой мужчина не заделает ей следующего. Тогда ее тоска поделится на два, если еще одного — на четыре, а если третьего — у нее не останется времени на это в принципе. Со временем она смирится и успокоится. Новийский же найдет нянек, затем — подходящий мальчишке интернат, но не мать и не свое время. В итоге он получит ребенка, который его возненавидит, и будет винить себя за это до конца жизни. Но измениться не сможет. Разница между нами с Новийским одна: у меня не было выбора, а у него он есть. Чем раньше он поймет, тем меньше искалечит всех.
Ванька даже не знал, что на это сказать. Стоял и всматривался в серую, запыленную улицу. Отец никогда не делился с ним чувствами, это было не по-мужски. Его слова ничего не изменили и не исправили, но от мысли, что отец сознает свою ответственность за крах родственных отношений, Ваньке стало необъяснимо легче. На краткий миг захотелось увидеть старика, но это было лишним.
— Кажется, ей помогло, но я не верю, что Новийский откажется от ребенка. Даже если предположить, что ему не больно от новостей в газетах, нельзя не учитывать выборы. Он будет играть на чувстве жалости толпы вплоть до самого объявления результатов, размахивая отцовскими чувствами, как флагом. Я почти уверен, что ты просчитался.
— Жаль это слышать. Потому если Сафронова потеряет сына, она не простит этого вам обоим. А теперь прости, я должен идти.
Последние слова были знакомыми, но далекими, и больше не горчили. Ванька вынужден был признать, что разговор прошел куда лучше, чем предполагалось. Осознал, что стоит столбом посреди парковки и мешает людям разъезжаться, он потерянно покрутился по сторонам, нашел свою машину и направился к ней. Он надеялся за выходные решить, что именно скажет Зое, как урегулирует вопрос с совместным владением агентством, но не нашел ни единого правдоподобного варианта. У них было слишком мало персонала, чтобы отойти от дел самому, а репутация Ваньки была испорчена безвозвратно. Глупо было полагать, что Новийский не позаботится об этом. Глупо было вообще связываться с таким человеком. Им всем, не только Ульяне.
Зою Ванька встретил в своем кабинете. Она не впервые пользовалась его кофемашиной, но на этот раз выглядело слишком символично. Будто ждала встречи или разговора.
