Чья-то любимая - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф (книги бесплатно без TXT) 📗
– Потому что ты можешь напиться только крепким вином, – сказал Винфильд. – Ты от выпивки не становишься ни приятнее, ни добрее, а я после хорошего пива делаюсь и мягче и сердечнее. Хорошо сваренное пиво высвобождает у человека мозги, знаешь ли.
– Наверное, именно потому, что у тебя мозги высвобождены, ты и трахаешься со столькими ничтожными бабами, – сказал Эльмо.
Винфильд воспринял его реплику без злобы.
– Трахаю тех же самым баб, что и ты, – сказал он.
– Давай сопрем этот, мать его в рот, фильм и отвезем его в «Синюю собаку», – предложил Эльмо. «Синяя собака», по-видимому, было тем самым легендарным поместьем, которым оба приятеля владели за пределами Остина.
– Нет уж, давайте лучше обойдемся без «Синей собаки», пока не увидим, как на это все среагирует полиция. – Можно было бы спуститься до реки Рио-Чикпея, а там заскочить к старине Донни де Лорну.
– Но Донни уже с нами больше не дружит, – сказал Эльмо. – Помнишь, он ведь спал со старушкой Сарой? Или ты уже стал всех прощать и тебе на такие дела теперь наплевать?
Донни де Лорн был исполнителем песен в стиле «кантри». Такой популярности как в Техасе, у него не было больше нигде. Правда, однажды он ярко пронесся по экранам всей Америки, снявшись в одном фильме в роли психопата – водителя грузовика.
Через час я уехала. Но до этого Эльмо и Винфильд уже начали упаковываться для поездки в Техас. Весь их багаж состоял из холодильника, который они погрузили в багажник их розового «кадиллака» с открывающимся верхом.
– Если бы я не был таким старым и мог бы торговать наркотиками, можно было бы поехать к старине Хонтеру Томпсону, вот бы он истерзался! – сказал Винфильд. – Мы всегда сможем купить себе новые «Левисы» прямо по пути, если одежда у нас станет совсем грязной.
Они ехали за мною до самого моего дома, а потом оставили «кадиллак» у дороги. Мы начала ощущать, что затея наша похожа на авантюру. Потом мы все трое отправились на студию в моей машине. Эльмо сел за руль. На голове его была огромная кожаная ковбойская шляпа, которую он иногда предпочитал всем другим. Я думала о Джо. Вот кому нужно такое приключение! Может быть, оно снова вдохнуло бы в него жизнь.
– Как насчет Дядюшки Джо? – спросила я. – Почему бы нам не взять его с нами?
– Я был бы счастлив! – сказал Эльмо. – Вы с ним там на заднем сиденье приклеетесь друг к дружке и будете нас веселить всякими светскими разговорами, которые мы не очень-то часто слышим.
Я оставила их в машине. Они выпивали и болтали о возможности написать сценарий о нашем предстоящем веселом приключении. Я пошла повидать Джо. Он сидел у себя на крыльце, держа в руках карточки по скачкам. Джо смотрел телевизор и потягивал мартини.
– С меня хватит! – сказала я. – Я устала от этого твоего пустого сидения; у нас никак не получается ни разговора, ни дела. Поехали-ка, посмотрим на мир!
– Конкретно, на какую же его часть? – с улыбкой спросил Джо.
– На Техас, – сказала я. – Мы собираемся украсть мой фильм, положить его в «кадиллак» Эльмо, а потом отправиться в Техас, в одно место под названием Рио-Чикпея. У тебя такая апатия, что ты можешь устоять даже против такого?
– Конечно же, не могу! – сказал он, и нажал кнопку на дистанционном пульте, чтобы выключить телевизор. – С тобой и с этими техасцами я поеду куда угодно, даже в Техас, хотя воспоминания о нем у меня весьма горькие.
Я думаю, Джо так же обрадовался возможности уехать, как радовались этому все мы. Глаза у Джо немножко ожили. Он принес огромный сосуд для смешивания мартини, дорожную сумку и, не понятно почему, зеленое пальто.
– Для прохладных ночей в пустыне, – произнес Джо в стиле старых мелодрам.
Наша дурацкая затея оказалась до абсурдного простой, и настолько легкой, что мы чуть было в ней не разочаровались. Фильм про кражу другого фильма можно было бы сделать и сложным и веселым. Но кража моего собственного фильма оказалась делом очень простым; в этом даже не было ничего особенно забавного. Джо обоих полуночников знал хорошо, еще со старых времен. Он налил им в кофейные чашки немножко мартини. Разумеется, оба полуночника верили мне, словно я была сама Святая Дева Мария. Когда я сказала, что мне нужна часть моего фильма, они даже и не спросили, зачем мне это. Было бы трудно убедить их, что такая славная девочка, как я, просто затеяла дурацкую аферу. Сейчас Эльмо и Джо сидели и вспоминали мелких артисточек, в которых когда-то были влюблены. А мы с Винфильдом прошли на студию и выкрали несколько роликов отснятой пленки. Эльмо настоял на том, чтобы за рулем сидел именно он, и выходить из машины отказался.
Кончилось тем, что мы украли звуковую дорожку и три или четыре ролика пленки. Этого было достаточно, чтобы получилась страшная путаница. Джо и полуночники сидели под звездами и готовили мартини. Наверняка, мои полуночники решили, что я краду фильм для монтажной. Они даже предложили мне помочь его донести, но я им не позволила. Единственное, что вызывало у меня чувство вины, это тревога за то, что они из-за меня могут нарваться на большие неприятности.
У Джо мои тревоги вызвали только насмешку.
– Я этих мужиков знаю, – сказал он. – Изобретательности им не занимать. И если уж какое-нибудь дерьмо на них нападет, они с три короба наврут, но от всего отвертятся.
По дороге к моему дому мы все молчали. Было очень странно, что мы и в самом деле совершили нечто незаконное, но ничего особенного из-за этого не чувствовали. До самого последнего момента все казалось просто шуткой, которая может и оборваться. А теперь все свершилось. И самое странное было сейчас в том, что я фактически не ощущала никакой мстительности по отношению к Шерри, ни кому-либо еще. Не было у меня и ощущения, что фильм этот – моя личная собственность и его надо защищать. Ведь еще до того, как мы кончили над ним работать, всякие чувства к нему у меня начисто пропали. Смерть Винкина и все мои беды с Оуэном на корню уничтожили то страстное ощущение соучастия, которое в других условиях непременно превалировало бы над всем остальным. И если бы мне пришлось сейчас отвечать на суде, почему я этот фильм украла, я бы даже и не знала, что ответить.
Но как только мы вырвались на шоссе и помчались по окраинам Лос-Анджелеса, потом за его пределы в сторону Сан-Бернардино и далее к пустыне, я сразу же впала в эйфорию. Наконец-то мы уже в дороге. У всех здорово поднялось настроение. За рулем сидел Эльмо. Его большая шляпа сдвинулась на одно ухо. Винфильд со всей своей энергией откупоривал пивные банки и заглатывал их содержимое. Оживился даже Джо. Время от времени он встряхивал свой шейкер с мартини и вглядывался внутрь сосуда, чтобы убедиться, не осталось ли там хоть немного вина. Когда мы отъезжали от моего дома, сосуд, видимо, был налит до самого верха, потому что и сейчас в нем было немало. Джо наклонился вперед и болтал с моими полуночниками о бейсболе. Взглянуть на эту часть их жизни никто из них меня ни разу не пригласил. Разговор о бейсболе у них получился очень серьезный.
А «кадиллак» тем временем несся по шоссе со скоростью не менее девяноста миль в час.
Когда сияние огней над Лос-Андлежесом скрылось за нами, я почувствовала, что засыпаю. Я забралась под зеленое пальто Джо и погрузилась в покой, так и не закрыв глаза. Мимо промелькнул дорожный знак на Риверсайд, и мне вспомнились все наши с Оуэном ночные приезды сюда. Но никакой боли эти воспоминания у меня не вызвали, совершенно никакой. Я замерзла, но никто из моих спутников, по-видимому, холода не чувствовал. Закрывать верх у машины мне не хотелось, потому что при открытом верхе я могла удобно лежать на кожаном сиденье и разглядывать звезды, похожие на крохотные точечки, разбросанные по всему небу. Меня очень удивляло, что мужчины могут вот так сразу позабыть все на свете, кроме бейсбола. Голоса у них были такие серьезные, так хорошо смодулированы, даже с каким-то научным оттенком. Время от времени Джо с любовью поглядывал на меня. Он был счастлив, очень-очень счастлив, потому что мы взяли его с собой, но голова его была целиком поглощена разговором. Так оно и должно было быть, иначе мне стало бы не по себе. Я прижалась к нему поплотнее, забилась в его пальто и заснула.
