Обжигающая спираль (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна (читать книги полные .txt) 📗
Зря он вызвался.
Неправильные мысли, но они никуда не желали деваться из его разума, даже когда Руслан пытался пробными ударами «присмотреться», нащупать слабые места противника, которыми мог бы воспользоваться.
У них не было никакой защиты, только бинты на руках, что все-таки немного облегчало бой Русу, учитывая состояние его ладоней. А каждый удар, даже самый легкий, расценивался бы на официальных соревнованиях как грязный и жестокий прием. Запрещенный.
Парень дрался хорошо. Хотя явно проигрывал в классе и силе самому Руслану.
Проблема состояла в другом. Он явно настроился на победу. И готов был драться за нее любыми методами.
Руслан же никак не мог довести себя до такого же состояния полной отрешенности, когда не ощущаешь и не видишь ничего, кроме желаемой цели.
Он не хотел этого боя, и как бы не понимал всю его значимость, так и не сумел настроиться. Не мог найти в себе тот самый резерв, который бы дал ему волю к победе.
Наверное, несмотря на все самоубеждение, страх того, что Рус уже потерял единственного важного для себя человека отнял у него нечто важное. Желание выжить. Он не видел смысла в этом.
Не умом. Нет, разум понимал насколько необходимо победить, сколько всего зависит от этого.
Но сердце…, сердце не понимало, какой смысл стремиться к чему-то, если самый свой главный бой — Руслан проиграл из-за собственной дурости и эгоизма.
Наверное потому, даже видя, как противник заносит руку для удара, зная, что может успеть, увернуться или блокировать, тело, разрываемое на части этим противоречием, лишь на долю секунды, но затормозило.
Боль. Он умел ее терпеть. Не зря тренировался столько лет.
Но вот оглушенность от такой силы, приложенной к виску — с этим сложно бороться.
Руслан старался не упасть. Серьезно, он понимал, что должен устоять, любой ценой и методами. Вот только противник не собирался давать ему и секунды, чтобы перевести дыхание. Вслед за этим, первым ударом, что Рус не успел блокировать, на его голову, грудь и живот посыпалась целая серия коротких, но точных касаний, каждое из которых усиливало дезориентацию, заставляло терять ощущение разницы между полом и потолком.
Руслан пытался собраться. Успевал блокировать большую часть. Однако этого не хватало.
Парень и правда был слаб на левую руку. Но какая разница?
Сейчас он с лихвой компенсировал свой недостаток силой правых ударов.
Рус понял, что не устоит. Он нуждался хоть в двух секундах, чтобы успеть перегруппироваться, перестроиться. Только никто не собирался одаривать его подобной роскошью.
Стук сердца в ушах стал каким-то бешенным, то замирающим, то несущимся галопом. Хотя он ощущал, что его собственный пульс, несмотря на частоту и силу, стимулируемую адреналином и борьбой, оставался ровным.
Успев заметить, как его противник заносит для удара ногу, он сделал единственное, что могло сейчас помочь и дать ему хоть мгновение, чтобы собраться. Рус поднырнул под этот удар, но понял, что не может удержать равновесие. Этот парень прилично приложился кулаком о его голову, оглушенность еще не прошла, и вестибулярный аппарат подвел его.
«Вот не везло ему по жизни с Николаями. Прям рок какой-то», отрешенно отметил про себя Рус, поняв, что новая боль пробежала по ногам и рукам от столкновения с холодным бетоном пола ангара.
Противник остановился, очевидно, тоже нуждаясь в том, чтобы сделать вдох.
А Руслан, тяжело втянув в себя воздух, собираясь с силами для того, чтобы встать, все-равно не собираясь сдаваться, почему-то повернул голову и посмотрел в сторону того непонятного парня, который не давал ему покоя.
И задохнулся, так и не сумев закончить вдох, увидев слишком тонкую, слишком изящную руку на фоне серой кофты, сжимающую на груди кулон, висящий на тускло отсвечивающей золотой цепочке. Он мог бы поклясться, что в ладони зажат маленький крестик с бриллиантом по центру. Потому что подняв взгляд, наткнулся на огромные, полные боли и страха за него, такие дорогие и любимые глаза Светы.
По крайней мере, его ощущения не были бредом. Это радовало.
А потому, видя, как Валентин протянул руку, чтобы не дать Свете совершить глупость, предупредив явно неосознанную попытку его любимой приблизиться. Не желая, чтобы и дальше она боялась, Руслан заставил себя подняться, вдруг поняв, что у него есть за что бороться.
Если она пришла…
Значит и он не имел права сдаваться.
Может и не так быстро, как стоило бы, но Рус сумел воспользоваться непонятной паузой, показавшейся ему часами, а на самом деле не занявшей и пяти секунд. И резко оттолкнувшись от пола, заставил сове тело работать, игнорируя все еще барахлящее чувство равновесия.
Руслан, совершенно определенно, не собирался позволить какому-то Николаю избивать себя на глазах своей любимой женщины.
Он и раньше знал, что ход поединка может изменить любая мелочь, незначительная на первый взгляд деталь. Однако, пожалуй впервые, осознал — это действительно так.
Хотя для самого Руслана присутствие Светы здесь, на его бое, не было мелочью. Определенно нет.
Это кто-то другой мог подумать, что к нему внезапно вернулась удача или открылось второе дыхание после того, как Рус упал. А может быть, кто-то заметивший взгляд Руслана на его друзей, решил бы, что именно их поддержка заставила его встряхнуться.
Но все решил именно ее приход.
И пусть Руслан не поменял своего мнения — для Светы здесь было опасно — это не мешало ему ощущать какую-то эйфорию. Даже кураж.
Если она пришла — значит не все еще потеряно. Значит он сможет уговорить ее дать их отношениям второй шанс.
А у противника Руса просто не было никакой надежды. Чем скорее Руслан с ним разберется, тем быстрее сможет увести любимую отсюда, чтобы никто не заметил Свету даже в настолько тесном «защитном» кругу его друзей.
Рус не мог отвлекаться, нанося удары несколько растерявшемуся от такой нежданной атаки противнику, потому не оглядывался. Но почти не сомневался, что тот самый Антон находился где-то здесь. Может и не очень явно, но следил за боем, вместе со своими нанимателями. И Руслан не собирался допускать, чтобы этот пронырливый Бондаренко увидел и дал в руки бандитам такой козырь. Или попытался использовать в каких-то своих интересах.
Вероятно оттого, даже если сам еще не понял этого, его противник уже упустил все свои шансы на победу в бое.
До слуха Руслана доносились крики людей, собравшихся вокруг ринга. Зрители с одинаковой охотой кричали и одобряли избиение обоих участников боя. Как бы не притворялось общество, что далеко ушло от каменного века, людей все равно тянуло именно к таким забавам и развлечениям.
Но Рус не вслушивался ни в одобрительные выкрики, ни в улюлюканье. Не замечал кровь, текущую из рассеченной брови и смешивающуюся с потом. Игнорировал металлический привкус во рту, которым сочились разбитые губы.
Он планомерно, удар за ударом, не обращая внимания ни на что, заставлял пятиться противника. Вынуждал его открываться, пропускать.
И бил. Бил так, чтобы тот не мог прийти в себя. Так, как недавно сам Николай бил Руслана. Только точнее, сильнее. Он не собирался давать своему противнику время оклематься. Не мог позволить подобного.
И Соменко, действительно более медленный, не сумел выдержать этого темпа.
Рус видел, что тому все тяжелее держать руки, а его собственные кулаки слишком часто доставали корпус противника. Даже удары ног получались у Николая слабыми, и Руслан их не без труда, учитывая все еще не вернувшееся к нему равновесие, но все же блокировал.
Через пять минут Соменко лежал на полу.
И пусть Рус не собирался идти на поводу у требовательной публики, калеча противника жестокими приемами, он мог гарантировать, что после этого нок-дауна парень не скоро придет в себя в достаточной мере, чтобы драться дальше.
