Одна отвергнутая ночь (ЛП) - Малпас Джоди Эллен (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
— Я заставляю тебя чувствовать себя живой. — Он вводит в меня два пальца, и это действие выбивает из моих лёгких весь воздух. Я спиной вжимаюсь в стол, глядя в его спокойное лицо. Я могу сходить с ума от удовольствий, которые он мне дарит, но ничто не заменит этот проникновенный взгляд синих глаз, когда он смотрят на меня, извивающуюся от его прикосновений. Его глаза полуприкрыты, и каждый раз он моргает как всегда не спеша, целая вечность уходит на то, чтобы они закрылись и открылись вновь. — Я рождаю в твоей голове вопрос, как ты выживешь без моего внимания к этому потрясающему телу. — Не торопясь вытащив пальцы, он подушечкой большого пальца потирает пульсирующий клитор, а потом снова толкается в меня пальцами. — Кричи моё имя, Оливия, — командует он.
Почти невозможно держать глаза открытыми, зато возможно сдерживать крик. Я дохожу до кульминации. Меня всю пробивает током, руками в поисках опоры хватаюсь за уже пустую поверхность стола, когда, в порыве всепоглощающего наслаждения, весь воздух из меня выходит громким, пронзительным криком его имени. Он смотрит на меня, лицо по-прежнему бесстрастное, взгляд победителя, пока я в полной мере испытываю дрожь и неконтролируемую пульсацию вокруг его пальцев, которые всё так же во мне. Не вытаскивая их, он нависает надо мной, наклоняясь к моему лицу. — А я постоянно себя спрашиваю, как смог бы выжить без привилегии дарить тебе это внимание. — Он сладко целует меня в губы. — Особенно без этой части. — Я позволяю ему целовать меня, пока он продолжает ласково наполнять меня своими пальцами, помогая мне медленно спускаться с небес, лениво, признательно мурлыча мне в рот.
Я бы никогда не смогла так его боготворить. Я уверена, что не смогла бы подарить ему такие ощущения, такую безопасность и покой.
— Теперь я собираюсь не торопясь заниматься с тобой любовью. — Он носом потирается о мои волосы, а потом отстраняется от меня, открывая мою влажную кожу свежему воздуху студии. — Я покажу тебе, как сильно ты меня очаровала.
Я следую за ним взглядом, и мы просто смотрит друг на друга, когда он вытаскивает пальцы и вытирает их о свою нижнюю губу. А потом не спеша их облизывает. После он смотрит на меня. Долгое, долгое время. Его пристальный взгляд не доставляет мне дискомфорта, но, как всегда, заставляет задуматься, что происходит в его сложной голове.
— О чем ты думаешь? — спрашиваю тихо, позволив себе кончиками пальцев пробежаться по его прессу.
Он следит за моим движением, позволив мне почувствовать его ещё немного, а потом берет мою руку и подносит к своим губам. Он, раскрыв мою ладонь, целует каждый пальчик, а потом кладет мою руку мне на грудь.
— Думаю, как мило ты смотришься на моём столе для рисования.
Я широко улыбаюсь, и он начинает двигать мою руку, заставляя подчиниться, и накрывает ею мою грудь. С губ срывается стон, и я вздыхаю, долго и умиротворённо.
— Ты везде смотришься мило. — Его свободная рука опускается к члену, и он стонет еле слышно, обхватывая своё возбуждение. Челюсть напрягается. — Ты просто слишком чертовски милая. — Опустив глаза, он прижимается к моему лону и проводит вдоль входа. Я начинаю выгибаться, провоцируя ещё одно мучительное, легкое как перышко прикосновения. Это всё слишком.
— Нет! — Я шокирую себя такой вспышкой, и взгляд Миллера взметает ко мне, обеспокоенный. — Не своди меня с ума, пожалуйста!
Потрясенный взгляд становится понимающим.
— Знаю, что тебе это доставляет удовольствие, но, прошу, не мучай меня, — это звучит безумно жалко, но мне, на самом деле, плевать. После сегодняшнего дня и всего, что случилось, мне совсем не нужны эти мучения и поддразнивания.
Ничего не говоря, он медленно погружается в меня, кладёт руки мне на бедра и слегка приподнимает их. Моё волнение пропадает, на смену ему тут же приходит искреннее, потрясающее чувство спокойствия. Рукой накрыв вторую грудь, я расслабляюсь и позволяю ему довести меня до экстаза — места, где не существует наших проблем и сомнений. Местоа где я навсегда хочу потеряться с Миллером Хартом. Его преклонением. Его губами. Его глазами. Его.
Его высокое, сильное тело не спеша толкается в меня, расчётливо, размеренно, мышцы перекатываются с каждым движением бёдер, глаза внимательно за мной наблюдают, губы приоткрываются. Сейчас нет напряжения, нет ничего, кроме простого удовольствия, его талант дарить такое невероятное наслаждение быстро доведёт меня до безумия, тяжесть внизу живота уже растекается к самому центру. Хочу отсрочить этот момент. Хочу, чтобы это продолжалось и продолжалось, так что я стискиваю зубы и напрягаю мышцы, пытаясь остановить неизбежное, ну или, по крайней мере, отсрочить.
Его пристальный взгляд не помогает. Так же, как и рельефное совершенство его тела. В частности, каждое из вызывающих привычку качеств Миллера сильно. В совокупности они убийственны.
— Люблю наблюдать за тем, как это тело пытается бороться с неизбежным. — Его ладонь отпускает моё бедро и обхватывает мою шею, медленно спускаюсь вдоль центра груди к животу. Я довольно стону, выгибая спину, пока он продолжает наполнять меня, ему, кажется, легко даются размеренные движения, я же на грани того, чтобы прекратить сдерживаться. — Люблю чувствовать, как напрягается каждая твоя мышца. — Он кончиками пальцев вырисовывает круги по центру моего живота, и я хнычу, заставляя себя не отводить от него глаз, хотя, на самом деле, хочу запрокинуть голову и кричать его имя. — Особенно здесь. — Он отстраняется и с силой вколачивается в меня, его рука возвращается на моё бедро и замирает, я же сдерживаю свой крик. Теперь, он тоже задыхается, непослушные волосы взмокли. — Это работает, Ливи? — спрашивает он игриво, уже зная ответ.
— Ничто не помогает. — Я извиваюсь под ним, мои руки отпускают грудь и падают по сторонам. Я снова что-то ударяю, но на этот раз чувствую влагу и, посмотрев в сторону, вижу свою руку, испачканную в краске и опрокинутую баночку с водой. Темная дорожка воды бежит по столу прямо ко мне. — О Боже! Миллер! — Я поднимаю руки и хватаюсь за его предплечья, ногтями впиваясь ему в кожу. Его челюсть сжимается, выражение лица искажается, а голова запрокидывается. Только взгляд меня не отпускает. Дыхание замирает, чувствую, как искры внутри живота взрываются и приближаются к центру.
Отдаю должное его продолжительному, чёткому ритму. Неторопливые толчки. Неспешные движения назад. Неторопливые толчки. Всё медленное и такое расчётливое.
— Как? — стону, эта загадка пробуждает в моём спутанном сознании раздражение. — Как ты можешь так себя контролировать?
Он передвигается, принимая более устойчивое положение, берёт меня за руки, переплетая наши пальцы, и наклоняется ко мне.
— Благодаря тебе. — Его руки как канаты, с каждым толчком несильно подтягивают меня к себе. Я кусаю губы, принимая удар за ударом. — Хочу бережно хранить каждый, проведённый с тобой момент. — Его сильные руки напрягаются и поднимают меня, он погружается в меня глубже, его крик, мой стон. Мы с ним сталкиваемся, и он замирает, давая мне привыкнуть к немыслимо глубокой наполненности. Он дышит мне в лицо, тяжелыми, рваными, полными удовольствия вдохами. — Я чувствую твой вкус и хочу наслаждаться каждой секундой в тебе. — Его губы захватывают мои в жадном поцелуе, он с прежним темпом толкается в меня. — Боже, Оливия, хотел бы я дни и ночи напролёт предаваться тебе. — Мягкость его потрясающих губ с новыми толчками теряет свою нежность, теперь поцелуй становится развратным.
Вожделение к моему сбивающему с толку, временами джентльмену, умножается. Но его притупляет наша действительность. Он не может посвящать мне все дни и ночи. Он связан, и это делает меня невероятно беспомощной.
— Однажды, — выдавливаю слова сквозь наш чувственный поцелуй, оторвавшись от него и куснув его за губу, после снова переплетаюсь с ним языками и прижимаюсь к нему грудью.
— Скоро, — говорит он, несильно наклоняя мою голову, и губами прижимается к моему горлу, посасывая влажную кожу. — Я обещаю тебе. Я не сдамся, — шепчет он в изгиб моей шеи, ласково целует, прежде чем побудить меня отстраниться от безопасности его груди. Он смотрит на меня, наполняя меня решительностью и силой. — Я не потеряю нас.
