Хорош в постели - Уайнер Дженнифер (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
– Пошла на прогулку. Наверное, действительно заблудилась. Вообще-то все у меня нормально. Можешь не беспокоиться. Я в порядке.
– Нет. – В его голосе прорвалась злость. – Ты далеко не в порядке. Ты голодаешь, ты бесцельно бродишь по городу, ты бросила работу...
– Я в отпуске, – поправила я его. – В отпуске по семейным обстоятельствам.
– В обращении за помощью нет ничего постыдного.
– Мне не нужна помощь, – без запинки ответила я. Привыкла так отвечать еще в молодости, со временем довела эту привычку до автоматизма. «Я в порядке. Справлюсь сама. Помощь мне не требуется». – Я в порядке. Ситуация под контролем. Мы в порядке. Я и моя девочка. Мы в порядке.
Он покачал головой:
– Как ты можешь быть в порядке? Ты такая несчастная...
– А с чего мне быть счастливой? – выстрелила я в ответ. – Где оно, мое счастье?
– У тебя прекрасный ребенок...
– Да, но за это благодарить мне некого.
Он смотрел на меня. Я – на него, кипя от ярости. Потом поставила чашку, поднялась.
– Мне пора.
– Кэнни...
Я нашла носки, кроссовки, одну – целую, вторую – развалину, обмотанную скотчем.
– Ты сможешь отвезти меня домой? На его лице отразилась печаль.
– Извини... я не хотел тебя расстраивать.
– Ты меня не расстроил. Я не расстроена. Но я хочу вернуться домой.
Он вздохнул, посмотрел на свои ноги.
– Я думал... – промямлил он.
– Думал о чем?
– Не важно.
– Думал о чем? – повторила я более настойчиво.
– Идея не из лучших.
– Думал о чем? – По моему тону чувствовалось, что я разобьюсь в лепешку, но добьюсь ответа.
– Я подумал, если ты приедешь сюда, то расслабишься. – Он покачал головой, опечаленный тем, что его надежды оказались тщетными, ожидания не оправдались. – Я подумал, может, ты захочешь поговорить со мной...
– Вообще-то говорить особо не о чем, – ответила я, но теперь мой тон был куда мягче. В конце концов, он накормил меня обедом, дал чистую одежду, подвез, купил колу и апельсиновое мороженое. – Я в порядке. Действительно. Я в порядке.
С минуту мы постояли, а потом между нами проскочила какая-то искра, чуть снявшая напряженность. Я почувствовала мозоли на обеих ногах, почувствовала, как обожженная солнцем кожа обтягивает скулы, почувствовала спиной мягкость хлопчатобумажной ткани его футболки, приятную тяжесть в животе. И почувствовала, как ноют переполненные молоком груди.
– Эй, а у тебя, часом, нет молокоотсоса? – спросила я. Попыталась пошутить впервые после того, как очнулась в больнице.
Он покачал головой.
– Лед поможет?
Я кивнула и села на диван. Он принес кубики льда, завернутые в полотенце. Я повернулась к нему спиной, сунула полотенце под футболку.
– Как Нифкин? – вновь спросил он. Я закрыла глаза.
– Он у матери, – пробормотала я. – Пока я отправила его туда.
– Нельзя оставлять его там надолго. Он забудет все трюки. – Доктор К. пригубил чай. – Я бы научил его говорить, если б мы могли провести вместе побольше времени.
Я кивнула. Веки снова потяжелели.
– Может, такая возможность еще представится. – Он деликатно отвел глаза, когда я перемещала лед. – Мне бы хотелось вновь увидеться с Нифкином. – Он помолчал, откашлялся. – Я бы хотел видеться и с тобой, Кэнни.
Я посмотрела на него.
– Зачем? – Я знала, это грубый вопрос, но я давно уже забыла про хорошие манеры... про любые манеры. – Почему со мной?
– Потому что ты мне небезразлична.
– Почему? – повторила я.
– Потому что ты... – Он замолчал, не договорив. Когда я посмотрела на него, он махал руками, словно пытался слепить слова из воздуха. – Ты особенная.
Я покачала головой.
– Да-да.
«Особенная», – подумала я. Не чувствовала я себя особенной. Нелепой – да. Истеричкой, плаксой, уродиной. А как, собственно, я выглядела? Я представила себя на улице тем вечером: с одной развалившейся кроссовкой, потную и грязную, с сочащимися молоком грудями. Меня следовало сфотографировать, а потом развесить постеры с моим изображением в каждой школе, в каждой библиотеке рядом с полками, на которых стоят любовные романы издательства «Арлекин» и книги, разъясняющие, как найти духовно близкого человека, спутника жизни, истинную любовь. Я могла бы служить предупреждением, могла помочь другим женщинам избежать моей судьбы.
Должно быть, с этими мыслями я и задремала, потому что проснулась как от толчка, с щекой на одеяле и полотенцем с тающим льдом на коленях. Доктор К. сидел в кресле напротив.
Очки он снял и добрыми глазами смотрел на меня.
– Пойдем. – Он что-то держал в руках, что-то похожее на спеленатого ребенка. Подушки, простыни, одеяло. – Я постелю тебе в спальне для гостей.
Я пошла в полузабытьи, от усталости меня шатало. Простыни были холодные и пахли свежестью, подушки мягкие. Я позволила доктору К. снять покрывало, застелить постель, уложить меня, накрыть одеялом. Без очков, в полутьме, его лицо казалось моложе.
Он присел на краешек кровати.
– Скажешь мне, почему ты так злишься? – спросил он. Я ужасно устала, тяжелый язык едва ворочался во рту.
Меня словно накачали наркотиками или загипнотизировали. А может, мне хотелось все рассказать кому-то, достаточно близкому мне человеку.
– Я злюсь на Брюса. Я злюсь на его подругу, которая толкнула меня, и я злюсь на него, потому что он меня не любит. И наверное, я злюсь на своего отца.
Доктор К. приподнял бровь.
– Я видела его... в Калифорнии... – Я прервалась, чтобы сладко зевнуть. – Он проявил ко мне полнейшее безразличие. Ничего не захотел узнать. – Я провела руками по животу, по тому месту, где был живот. – Ребенок... – Мои веки стали такими тяжелыми, что я едва удерживала их на весу. – Он ничего не захотел узнать.
Тыльной стороной ладони доктор К. провел по моей щеке, и я подалась вперед, словно кошка, жаждущая ласки.
– Мне очень жаль. Тебе столько пришлось пережить. Я глубоко вздохнула, осмысливая его слова.
– На сенсацию это не тянет. Он улыбнулся:
– Я только хотел, чтобы ты знала. Хотел увидеться с тобой, чтобы сказать...
Я смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Ты не должна все делать одна. Есть люди, которым ты близка. Ты только должна позволить им помочь.
Я села. Простыня и одеяло упали.
– Нет, это неправильно.
– Ты про что?
Я нетерпеливо мотнула головой.
– Ты знаешь, что такое любовь? Он обдумал вопрос.
– Кажется, я слышал об этом песню.
– Любовь – это ковер, который выдергивают из-под твоих ног. Любовь – это Люси, которая всегда поднимает футбольный мяч в последнюю секунду и Чарли Браун шлепается на задницу. Любовь – это нечто, убегающее от тебя всякий раз, когда ты веришь в него. Любовь – для неудачников, а я больше не собираюсь возвращаться в их ряды. – Закрыв глаза, я увидела себя, лежащую на полу в туалете аэропорта, когда прекрасная прическа, отменный макияж, дорогая обувь, модная одежда и бриллиантовые серьги не смогли защитить меня, не смогли не подпустить волка к моей двери. – Я хочу дом с паркетными полами и не хочу, чтобы кто-то еще входил в него.
Он коснулся моих волос, что-то говоря.
– Кэнни, – повторил он. Я открыла глаза.
– Это не единственный вариант. В темноте я смотрела на него.
– А какой есть еще? – задала я логичный вопрос. Он наклонился и поцеловал меня.
Он поцеловал меня, а я от неожиданности не знала, как реагировать, не могла даже шевельнуться, сидела, застыв как статуя, пока его губы касались моих.
Он подался назад.
– Извини.
Я наклонилась к нему.
– Паркетные полы, – прошептала я и поняла, что подкалываю его и при этом улыбаюсь, впервые за долгое, долгое время.
– Я дам тебе все, что смогу. – Слова эти он произнес, глядя на меня так, что (о, чудо из чудес!) не оставалось ни малейших сомнений в его абсолютной серьезности. А потом он поцеловал меня вновь, уложил, укрыл одеялом до подбородка, положил теплую ладонь мне на макушку и вышел из комнаты.
