Радуга - Стоун Кэтрин (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
— Я хочу знать, что Бринн и Стивен были счастливы.
— Они были очень счастливы, — честно ответил Джеймс.
Взгляд Бринн был поразительно похож на взгляд, который он видел у Алексы, когда та держала свою маленькую дочь, — словно последние несколько месяцев Бринн тоже вынашивала ребенка. Да так оно и было. Ведь Бринн известны чувства, которые испытывает женщина, растящая в своем теле новую жизнь.
— Они подобрали имя?
— Черт возьми, Алекса! — Но Джеймс тут же почувствовал себя виноватым.
Она была бледна как смерть. Она уже дважды промыла голову, и черные блестящие волосы стали грязно-серого цвета. А ярко-изумрудные глаза, слава Богу, уже не сапфировые, выражали такую муку… Джеймс подумал о том, что ему следовало проявить настойчивость в больнице, когда требовал, чтобы Алекса еще раз увидела своего ребенка, и надо было все же настоять на их браке.
— Только скажи мне, Джеймс, и я больше никогда не задам ни одного вопроса о ней. Я знаю это потому, что в силу твоей дружбы с Бринн и Стивеном ты будешь видеть, как она растет. Обещаю, что не стану всю жизнь упрашивать тебя быть моим шпионом. — Это было твердое обещание, данное всем — Джеймсу, Бринн, ребенку, самой себе. — Только скажи, как ее назвали. Пожалуйста!
— Они назвали ее Кэтрин, — тихо вздохнув, ответил Джеймс, — в честь матери Стивена.
— И будут звать ее Кэт?
— Нет. Они собираются звать ее Кэти.
Долгое время Алекса молчала. Она просто смотрела в окно на свои розы и дальше, куда-то в бесконечность, где от ее взора, полного любви, уплывала в дальние страны мечта о счастье любить и быть любимой. Джеймс стал безмолвным свидетелем того, как Алекса пыталась подавить стон, крик, вопль своей измученной души. Когда она наконец подняла голову, взгляд ее дивных глаз был печален, но кристально чист.
— Ты не прокатишь меня на яхте, Джеймс?
— Да, конечно.
— В этот вторник, Элиот?
— Да. Мы должны быть в Дамаске в четверг, так что вылетаем во вторник. Ты не обязан этого делать, — добавил Элиот, почувствовав в голосе друга неуверенность. — Я хотел спросить, а не пришло ли время вернуться тебе к частной жизни?
Джеймс задумался. Нет. Воспоминания были еще слишком болезненны. Он чувствовал эту боль гораздо меньше, когда находился в местах, охваченных ненавистью, чем в местах, напоминавших ему о любви. Джеймсу нужно дело, ему необходимо смотреть в глаза людей, которые, быть может, отдали приказ убить его родителей; и с этими дьяволами в человеческом облике он должен вести дипломатические переговоры, ведущие к миру.
Джеймс все еще был очень беспокоен и жаждал убежать от своих воспоминаний, но после родов Алексы прошла всего неделя, и, хотя она мужественно боролась со своей тоской, она все еще была очень слаба морально.
— Можно, я перезвоню тебе, Элиот?
— Конечно.
Джеймс положил трубку и отправился искать Алексу. Она лежала на жарком июньском солнышке, стараясь вернуть своей коже блестящий золотистый оттенок. Через полтора месяца возобновлялись съемки «Пенсильвания-авеню», и Алексе нужно было похудеть — простая задача, поскольку у нее отсутствовал аппетит; более сложная задача — стать снова раскованной, уверенной в себе, красивой, холеной женщиной, которая последние полгода отдыхала в кругосветном путешествии.
Алекса прилежно лежала на солнце, но, услышав телефонный звонок, побежала в дом, надеясь, что звонит наконец давно молчавшая Кэтрин.
Но это звонил Элиот Арчер.
— Элиот? — переспросила Алекса, выговаривая себе за глупую надежду, что они с сестрой когда-нибудь помирятся. — Что-то новое о твоих родителях?
— Нет. Все еще ничего.
— Джеймс, ты нужен ему?
— Да, но…
— Но ты беспокоишься за меня. — Алекса мужественно улыбнулась. — Думаю, пришло время мне возвращаться в Роуз-Клифф.
— Если кто-нибудь увидит тебя…
— Никто не увидит. Если запастись продуктами, через оставшиеся три недели я смогу выглядеть очень привлекательно.
Джеймс узнал, что Кэтрин в Денвере. Завтра она дает заключительный концерт своего турне по Северной Америке, а через три недели начнутся ее выступления в Европе. Какие чудесные планы строили они на эти три свободные недели! Несколько дней было решено провести в романтическом, очаровательном Аспене, затем…
Джеймс прервал воспоминания, но не отказался от решения позвонить любимой.
— Кэтрин, это…
— Джеймс…
— Неделю назад Алекса родила девочку и отдала ее очень хорошим родителям. — Он помолчал и тихо вздохнул. — Кэтрин, ты нужна Алексе. Она очень нуждается в своей любимой сестре.
— Она в Инвернессе? — «С тобой? Если я приеду к Алексе — о, сколько раз я думала позвонить ей! — то увижу и тебя?»
— Нет. Алекса в Роуз-Клиффе.
Стук в дверь заставил Алексу вздрогнуть. Она вдруг страшно испугалась. Что, если это снова Хилари? Или Роберт?
Алекса съежилась от страха. Она не могла видеть из кухни стоявшего у двери непрошеного гостя. «Уходи, кто бы ты ни был!»
— Алекса? Ты здесь? Алекса?
— Кэт? — прошептала она и бросилась к двери. — Кэт!..
— Привет. — Сердце Кэтрин замерло, как только она взглянула в глаза сестры («Ах, Алекса, я давно должна была приехать к тебе!»). — Можно войти?
— Конечно. — Алекса распахнула дверь. — Кэт, здесь больше никого нет. Я родила девочку… и отказалась от нее.
— Знаю, Алекса. Я приехала извиниться. Я должна была согласиться с твоим решением и поддержать тебя.
— Как ты могла поддержать меня, Кэтрин?
Тон Алексы был грустен и смущен, но слова ее острым ножом пронзили любящее сердце Кэтрин, разбередив еще кровоточащую рану. Неужели правда? Неужели Джеймс открыл ее тайну Алексе? Неужели он нарушил торжественное обещание любви?
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, ты знала, что я поступаю не правильно. Ты чувствовала, как трудно это будет для меня. Как ты могла это знать, Кэт?.. Хотя ты всегда была очень мудрой.
— Я вовсе не мудрая, Алекса.
— Но ты знала, даже не будучи матерью, как трудно отказаться от ребенка… — Алекса слегка покачала головой. — Ты почему-то знала.
— Нет, я не знала, — прошептала Кэтрин.
Она никогда не знала о материнской боли — только о дочерней. Но сейчас, слушая страдающую Алексу и видя ее полный боли взгляд, она задалась вопросом: а вдруг и ее мать страдала столь же глубоко? Неужели возможно, что и ее мать на самом деле любила свою дочь?
