Ты (СИ) - Инош Алана (мир книг txt, fb2) 📗
— Э! А ну-ка, отставить сырость... — скомандовала Эля, смахивая с моей щеки слезинку пропахшим сигаретным дымом пальцем. — Слушай... У тебя глаза, оказывается, зелёные-презелёные!.. А я никак не могла понять, какого они цвета. Чудо ты глазастое, вот ты кто!
Эля засмеялась, да так заразительно, что мои губы невольно сами растянулись в улыбку.
— Саша меня так называет — "чудо", — сказала я, вытирая остатки слёз. — Уж не знаю, что она во мне "чудесного" находит...
В чайной глубине тёмно-карих глаз Эли замерцали задумчивые блёстки.
— Светлая ты потому что. Так и хочется погреться возле тебя, как у костра. Ох, заварила же ты кашу, красавица, своими ясными глазками... — Ласково любуясь мной, Эля пропустила пряди моих волос между пальцами, расправляя их и перекладывая из-за плеч вперёд. — Нет, я за Ксюху не беспокоюсь: она у нас натура увлекающаяся, влюбчивая, но ветреная. Сегодня — одна дама сердца, завтра — другая... Хотя... Если за четыре с половиной месяца она всё ещё не потеряла к тебе интерес, значит, зацепила ты её не по-детски. У неё ж любовь — максимум на месяц, а тут... Прямо небывалое дело какое-то. Похоже, занозочка ты та ещё!..
Снежинки, падая, искрились, как пузырьки в шампанском. Там, внутри, за балконной дверью, блестела ёлка, разговаривали, ели, пили и веселились люди. Кроме Эли и её подруги пришло ещё пятеро или шестеро гостей, причём все — темные. Я мало с ними общалась, и сейчас их образы в моей памяти уже почти стёрлись. Поэтому я вырежу их в виде бумажных фигурок, нарисую условные лица, кому-то оставлю длинные волосы, кому-то — обкорнаю. Поставив их в хоровод вокруг ёлки, я обозначу только их присутствие, но не их личности. Возьму щепотку конфетти, подброшу вверх — вот вам и новогодняя тусовка у Ксении дома.
— А знаешь, я ведь сюда пришла на тебя посмотреть, — сказала вдруг Эля, по-прежнему глядя на меня сквозь задумчиво-смешливый прищур. — Из любопытства — что же за зазноба такая у Ксюхи появилась? Прямо femme fatale какая-то.
— Какая уж там из меня "фам фаталь", — усмехнулась я.
— Верно, — кивнула Эля, снимая с себя широкий кашемировый шарф и набрасывая его мне на голову в виде накидки. — Рафаэлевская Мадонна. Вот на кого ты похожа... Ох... Не слушай меня, пьяная я, вот и несу Бог знает что, — оборвала она сама себя, засмеявшись.
Мы вернулись внутрь — в тепло, к мерцающей огнями красавице-елке, шампанскому и салатам, а также к бумажным фигуркам гостей. Ксения шутливо набросилась на Элю:
— Элька, ты же мне Лёню совсем заморозила!
— Значит, надо скорее отогреть её в жарких объятиях, — засмеялась та, уже действительно слегка хмельная.
Как вообще получилось, что я встречала Новый год в незнакомой компании? Что в это время делала Александра? Перенесусь на машине времени на несколько дней назад.
В декабре мы виделись с Ксенией довольно часто: она приезжала встречать меня с работы. По вечерам зимой темно, девушкам опасно возвращаться домой в одиночку — так она объясняла свою неустанную заботу. Я так привыкла, выходя после рабочего дня на улицу, видеть её машину, поблёскивающую в свете фонарей, что это стало частью меня. Если Ксения здесь и ждёт меня — значит, всё в порядке, мир ещё стоит.
А ждала она зачастую не с пустыми руками. То коробка конфет, то шоколадка, то цветы или какая-нибудь милая плюшевая зверушка с пищалкой в животе — в целом, стандартный, но никогда не надоедающий набор. По выражению Аиды в "У сумрака зелёные глаза" — неувядающая классика. Впрочем, вскоре я попросила её больше не дарить ничего: это было похоже на ухаживание, а я не могла предложить ей что-то кроме дружбы. Ксения со вздохом сожаления согласилась на это условие, и наше общение продолжилось без оттенка романтики, чисто в дружеском ключе. В конце концов, было бы глупо, грустно и жестоко прогнать её совсем, если она не переходила границ дозволенного, ни на чём не настаивала и не приставала. Ксения была приятной собеседницей, остроумной, неизменно жизнерадостной, и время с ней пролетало в один момент, а самое главное — я забывала о боли и тоске. Мне становилось хорошо, светло и легко рядом с ней, она осыпала мои серые будни блёстками радости, покоряла своей заботой и рыцарским отношением. Однако время от времени меня начинал грызть изнутри жестокий зверь — совесть. По его мнению, я должна была прекратить с Ксенией всякое общение, если не хотела подавать ей надежду и подпитывать её чувства, которые явно были отнюдь не просто дружескими. Промучившись этими противоречиями достаточно долго, я всё же решилась сказать о них Ксении.
Когда мы проезжали мимо заснеженного, сонного парка, она предложила там прогуляться.
Я люблю мягкую снежную погоду, хотя при этом мне частенько хочется спать. В тот вечер я чувствовала себя очень усталой, но зима наколдовала в парке такую красоту, что отказаться от прогулки было просто нереально. Пелена туч подсвечивалась с земли городскими огнями, ещё и отражающимися от снега, и небо выглядело не чёрным, а сизым. Шагая под руку с Ксенией посреди зимнего волшебства безлюдной аллеи, я ощущала себя в сказке. Светящиеся шары фонарей, неподвижные ветки, словно щедро обсыпанные сахарной пудрой, скрип шагов, таинственная тишина...
— Не знаю, стоит ли нам продолжать в таком духе, — вздохнула я. — Вы знаете, что я не смогу перейти на иную ступень отношений... А дружба вас когда-нибудь перестанет устраивать.
Мы остановились. Завладев моими руками в двойных пуховых варежках, Ксения с улыбкой заглянула мне в глаза. Снежинки цеплялись за её ресницы, пушисто дрожа.
— Пусть это вас не тяготит, Лёня. Если вы думаете, что я страдаю оттого, что не могу назвать вас своей девушкой, то ошибаетесь... Мне вовсе не нужно обладать любимым человеком, чтобы быть счастливой. Стремление обладать кем-то — это уже не любовь, а собственничество, оно закрепощает и причиняет мучения обеим сторонам. Меня делает счастливой уже просто факт вашего существования, возможности видеть вас, говорить с вами. Ваша улыбка, ваш смех. Вы вдохновляете меня на жизнь, на работу, на движение вперёд. И я хочу сказать вам за это спасибо.
Её лицо приблизилось, и губы легонько коснулись моих. Снег снова заскрипел под нашими шагами, шары фонарей поплыли мимо, а сахарные ветки заблестели, переплетаясь таинственной вязью.
— Вы просто очень самодостаточный человек, — проговорила я. — А я, наверно, не умею так... Мне важно ощущать любимого человека физически, иметь возможность быть рядом, заботиться... Делить крышу над головой и постель. Быть вместе во всех отношениях. Мне нужна половинка — та самая, единственная, моя, без которой я на этом свете — как отрезанный ломоть или порванная пополам фотография. Наверно, я приземлённая и примитивная в этом плане.
Ксения, рассеянно скользя взглядом по застывшим в зимнем сне деревьям, улыбнулась.
— Нет, Лёнечка, вы не примитивная... Вы — Прекрасная Женщина. — Два эти слова прозвучали из её уст именно так — с большой буквы. — И я вас люблю. Но не бойтесь этого и не напрягайтесь, это вас ни к чему не обязывает. Просто будьте собой. Но вот с чем не могу согласиться, так это с тем, что вы сама по себе — ноль целых пять десятых, и вам нужно ещё столько же, чтобы стать целой. Каждый человек — уже единица изначально, в нём есть всё.
— Интересная арифметика, — сказала я. — Тогда зачем единице другая единица? Чтобы стать двойкой?
— Думаю, чтобы чем-то обогатиться, — ответила Ксения. — Все, кого мы встречаем — друзья ли, враги ли, случайные попутчики — наши учителя. Все они что-то нам дают. Но больше, чем единица, человек стать не может.
