Музыкальный приворот - Джейн Анна (книги .TXT) 📗

— Даже и говорить нечего. У меня не такая хорошая семья, как у тебя. Обычно я живу с отцом. Он бизнесмен, занимается своим делом. Его практически не бывает дома.

— Поэтому у тебя есть машина? — не сводила я с него глаз.

— Откуда ты знаешь? — недовольно спросил Антон.

— Староста сказала, — призналась я, — сегодня.

— Понятно. Да, есть. Я редко ее беру. А еще у меня есть мать и брат, но они живут отдельно от нас.

— Ты скучаешь по ним? — тихо спросила я, зная, что жить отдельно от мамы — тяжело. Почему-то мне вдруг показалось, что и ему одиноко жить с вечно занятым отцом.

— Нет. С отцом жить куда удобнее.

Я не стала спрашивать почему. Поторопилась перевести тему:

— А чем ты больше всего любишь заниматься? Какое у тебя хобби?

Этот вопрос заставил Антона задуматься.

— Пишу стихи, — наконец ответил он, — это глупо?

— Нет. Почему ты считаешь, что это глупо? — удивилась я искренне. В нашей семье отношение к самовыражению и к творчеству, как к его продукту, было почти священным.

— Мне кажется, мои стихи — не самые лучшие стихи. Далеко не лучшие.

— Думаю, тебе стоит судить не по своему мнению, а по мнению других, — рассудительно сказала я. — Если хочешь, я когда-нибудь прочитаю их, — добавила я, интуитивно зная, что Антон не тот человек, который будет давать свои стихи кому попало. А с ним мы только еще начинаем общаться. Может быть, когда-нибудь потом.

Он кивнул мне, а я принялась уверять его, что писать стихи парню — это совсем не глупо, а напротив, очень здорово. Я люблю творческих людей.

— Кстати, мой папа тоже писал стихи. Еще в школе. Показал их как-то классному руководителю, а она вызвала в школу его маму, то есть мою бабушку. Томас пишет стихи еще хуже, чем картины, — поведала я старую семейную байку.

Парню явно стало смешно.

— Он создает чудесные вещи, — отозвался он. — Кать, и почему я раньше не знал, кто учится со мной в одной группе?

— С тобой учится всего лишь дочь современного полусумасшедшего художника, — улыбнулась я в ответ, все-таки польщенная. — И если применить к прилагательному «чудесные» синоним «неадекватные», то я соглашусь.

— Почему ты называешь отца по имени? — спросил Антон, перехватывая у меня инициативу в задавании вопросов. — Не папа, а Томас?

— Мы так привыкли. Томас очень демократичный. Он и сам хотел называть бабушку и дедушку по имени — у него на почве авангарда крыша совсем поехала, ну, ты заметил. И лет в восемнадцать, когда он уже учился в Санкт-Петербургской академии художеств — да-да, его туда приняли на свою беду — тогда Томас и решил называть своих родителей по именам. Бабушка этого не стерпела и побила его тапкой. По крайней мере Томас жаловался на это однажды одному из друзей… Мол, не знал, что обычная тапка может причинить столько ущерба! А Леша все никак не хочет признавать, что он не молодой мальчик, а взрослый мужчина. Не хочет быть дядей. Хотя у нас разница в возрасте около десяти лет. Смешно будет, если я его буду дядей звать, правда?

— Наверное, так, — согласился Антон. Он не был многословен, но слушал внимательно, с большим интересом.

— К тому же он — бывшая модель и помешан сам на себе, — продолжала я. — А Нелли требует называть ее сестрой по-японски. С ума сойти. Но, знаешь, я решила, что если у меня будут дети, они будут звать меня, как и положено — мамой, а не Катей или Катриной.

— Почему так? — внимательно посмотрел на меня Антон.

— Я хочу быть консервативной. Может быть, в пику родственникам. А может быть, сама по себе такая. Я хочу хорошую, нет, правильнее будет сказать, нормальную семью, — задумчиво отозвалась я. — Знаешь, мне не хватает этих слов. Мама, папа.

— Наверное, ты будешь хорошей мамой.

— Не знаю. Я хочу быть строгой, но понимающей, — призналась я.

Антон задумчиво стал разглядывать лазурное чистое небо.

— Катя, знаешь, когда ты рассказываешь мне про своих родственников, мне становится тепло.

— Тепло? Почему? — удивилась я и поняла, что мне самой тепло и уютно находится с этим странным человеком в устрашающих очках. Ну и что, что очки? Зато у него глаза красивого чистого серого цвета. А Антон продолжал:

— Я всегда мечтал о двух вещах. И второй моей мечтой была именно большая, крепкая семья.

— Вот как?

— Да. И не важно, как ты называешь своего отца: папа или Томас, важно, что он тебя любит, а ты — его. Моя мать ни за что не позволила бы называть себя по имени, но, поверь, то, что я и брат зовем ее мамой, не делает ее мягче или добрее, Катя.

— Наверное, ты прав. А второе твое желание?

— Пока не скажу, — Антон улыбнулся мне. — Когда оно исполнится — тогда обязательно узнаешь.

— Ну и ладно, — широко улыбнулась я в ответ. — Я не буду расспрашивать, хотя мне очень-очень интересно! И я хочу сказать тебе, что твои обе мечты станут реальностью! Катрина Томасовна гарантирует.

— Катрина? — удивленно переспросил парень.

— Это мое полное имя, не Екатерина, а Катрина, только не говори никому. Да, это Томас постарался, а еще он…

Мне не суждено было закончить эту фразу. Телефонный звонок перебил меня.

— Да? — схватила я трубку и вынуждена была отодвинуть ее от себя — так громко орала Нинка.

— Катя! Катя! Это катастрофа! — истерично вопила она.

— Ты чего, Нин? Что случилось? — испугалась я слегка.

— Катя! Эта сумасшедшая крыса Эльза сошла с ума! — надрывалась подруга.

— Эльза Власовна? — уточнила я.

— Да! Эта карга… эта свинья в бриллиантовых апельсинах, — задыхалась от избытка эмоций Нина, — ты знаешь, что она сделала? Что она удумала?

— Что? — естественно, не знала я.

— Жаба позвонила отцу и сказала, что ждет меня в гости, — с сарказмом произнесла Нинка, — но не одну. Эта старая перечница мечтает увидеть рыло! Ты представляешь!?

— Чье рыло? — не врубилась я.

— Не чье! А кого! Сумасшедшего идиота Келлу! Она ждет меня в гости с моим парнем Келлой, ха-ха-ха! Очень уж он ей в душу запал.

— Так в чем проблема? — покосилась я на Антона, который, кажется, заскучал — казалось, он полностью погрузился в себя. — Не ходи и все.

— Катя, ты знаешь, что такое практичность? — осведомилась Нинка. — Бабку нельзя обижать. И надо выполнять все ее капризы.

— Зачем? — устало спросила я, — ты же ее не любишь?

— Ее никто не любит, — буднично отозвалась подруга и проорала вдруг. — Наследство! Наследство, Катя!!! Она еще не знает, кому оставить все свои миллиончики! А я очень хочу быть ее наследницей!

— Слушай, — возмутилась я, — ну тогда иди к ней в гости! Чего ты орешь! Раз он ей так понравился, то ты должна быть, наоборот, счастлива. У тебя больше шансов будет на это самое ваше наследство! И вообще ты меркантильная. Подумай лучше о его чувствах.

— Да по барабану мне его чувства, — заявила Нинка.

— Ты его приворожила, — как можно тише прошептала я.

— Чего ты там бубнишь? Говори громче. И подумаешь, приворожился он. Отворожится, блин, гад ползучий! Дело не в этом. Отец решил, что с помощью синенького мы жабу и разведем. Мне теперь с ним… — голос подруги задрожал.

— Что с ним?

— Встречаться мне с ним придется. Вот уроду будет счастье, чтобы его лошадь взасос поцеловала. Ой, Кать, у меня батарея садится….

К моему несказанному счастью почти в этот же момент у Нинки отключился телефон. Любовь к деньгам эту сумасшедшую не доведет до добра. Это все Божье провидение все-таки — раз присушила себе Келлу, вот и встречайся с ним.

— Это Нина? — поинтересовался Антон. Какой догадливый! Я кивнула в ответ.

— Вы занимаетесь магией? — спросил парень.

— Ты что, нет, конечно, — удивилась я.

— А кого вы приворожили? — вновь поинтересовался он.

Вот же блин! Услышал все-таки.

— Да так, Нина ерундой страдает. Пойдем прикоснемся к кифаре Аполлона? — перевела я тему. Как раз в этот момент тройка девушек-школьниц со смехом дотягивались по очереди к музыкальному инструменту бога искусства и предсказаний.