Драгоценности - Кингсли (Кингслей) Джоанна (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
– Ваша просьба несколько необычна, – сказала мадам Крозиер. – Такие истории обычно сочиняют грабители, чтобы проникнуть в дом.
– Миссис Крозиер, – сказала Пет, – заверяю вас…
– О, я знаю, кто вы такая, мисс д'Анжели. Иначе никогда не откликнулась бы на вашу просьбу. У меня нет привычки показывать самые ценные предметы из моей коллекции, однако я собиралась встретиться с вами, чтобы обсудить заказ.
– Все что угодно. – Пет не желала сейчас отвлекаться и обсуждать новые ювелирные изделия.
– Что ж. – Миссис Крозиер подала Пет зеленую бархатную шкатулку.
Пет дрожащими руками подняла крышку. На шелке цвета слоновой кости лежало ожерелье. Сапфиры и изумруды, отражая яркий солнечный свет, наполнили комнату зеленым и голубым сверканием.
Она передала шкатулку отцу.
– Это оно, папа?
Стив осторожно дотронулся до выложенной бриллиантами буквы «К» на застежке.
– Коломба, – пробормотал он, и его глаза заблестели. – Да, я уверен в этом.
Пет взглянула на хозяйку ожерелья.
– Миссис Крозиер, это единственный след коллекции драгоценностей, когда-то принадлежавших моей бабке…
– Но я приобрела ожерелье законным путем! – оборвала ее миссис Крозиер.
– Я не оспариваю этого, – заметила Пет. – Однако если вы знаете что-нибудь еще об этом ожерелье…
– Извините, мисс д'Анжели. Я знаю только то, что Марсель Иверес купил его на распродаже имущества Дороти Фиск-Хейнц и продал мне – за весьма солидную сумму. Это одно из моих самых любимых украшений.
Пет глубоко вздохнула.
– Позвольте мне спросить вас: не продадите ли его мне?
Ошеломленный Стив уставился на дочь.
Как только слова сорвались с ее губ. Пет ужаснулась. Без сомнения, Марсель продал ожерелье с выгодой для себя, а за эти годы цены на рынке драгоценных камней поднялись до небес. Сейчас ожерелье могло стоить до восьмисот тысяч долларов.
И все же Пет заложила бы все свое имущество, лишь бы получить единственное связующее звено с ее украденным прошлым. В обмен на ожерелье она бесплатно сделала бы для миссис Крозиер десятки других украшений.
Однако Пет испытала облегчение, а не только разочарование, когда ее собеседница покачала головой.
– Это последний подарок моего мужа. Я буду хранить его до самой смерти.
Перед уходом Пет попросила миссис Крозиер позволить ей сфотографировать ожерелье. Она принесла с собой портативную камеру со специальными линзами и сделала несколько снимков с близкого расстояния, стараясь не пропустить даже мельчайшей детали. Возможно, когда-нибудь эти фотографии помогут ей выйти на след.
Пет и Стив направились в Центральный парк. Несмотря на неудачу, Пет охватило странное возбуждение.
– Я испугался, когда ты выразила желание купить ожерелье, – сказал Стив. – Бог мой, а если бы она согласилась?
– Я бы нашла деньги!
Стив внимательно посмотрел на дочь.
– Не сомневаюсь. Но именно это и пугает меня – твоя погоня за мечтой выходит за пределы разумного.
– Мне еще до этого далеко, – улыбнулась Пет.
– Впрочем, мы так ничего и не узнали. Это ожерелье принадлежало моей матери, но след потерян…
– Только в этом направлении.
– Что ты имеешь в виду?
Пет подняла глаза к яркому апрельскому солнцу.
– Есть и другой путь.
Все последующие недели Пет искала связь ожерелья с тем, кому продал его Витторио д'Анжели. Если бы отец рассказал все, когда увидел аукционный каталог, ее задача была бы легче. Поверенные Дороти Фиск-Хейнц, передавшие ее драгоценности в аукционный дом Кристи, могли бы пролить свет на происхождение коллекции. Но у Дороти не осталось наследников, и все ее имущество было полностью распродано. Этот след уже остыл.
Сделав копии фотографий. Пет отослала их в отдел драгоценностей аукционного дома Кристи в Лондоне. В сопроводительном письме она просила сообщить имена и адреса лиц, связанных с коллекцией Хейнц. Другие экземпляры Пет отправила самым пожилым покупателям, значившимся в ее личных архивах, спрашивая, не предлагал ли им кто-нибудь это ожерелье перед тем, как его купила Дороти Хейнц. Такие же запросы она разослала известным во всем мире ювелирам. Вспомнив, что Антонио Скаппа выказал особый интерес к этому ожерелью, и понимая, что расширяющийся бизнес связывает его со многими европейскими аристократами и коллекционерами, Пет послала фотографии и ему, попросив показать их другим ювелирам.
Вначале казалось, что все ее усилия ни к чему не привели. Одни из тех, к кому она обратилась, не ответили, другие сообщили, что ничем не могут помочь. Дружелюбное письмо Скаппы обескуражило Пет.
«Моя дорогая синьорина д'Анжели. Признаюсь, я уже забыл об ожерелье Хейнц. Судя по вашим словам, прошло очень много лет с тех пор, как оно появилось на рынке, так что, боюсь, вам не удастся найти предыдущего владельца. Разумеется, я понимаю ваш сентиментальный интерес и при первой же возможности попробую что-то выяснить».
«Любопытно, – подумала Пет, – неужели Антонио Скаппа действительно забыл драгоценность, за которую так яростно сражался со своей дочерью? А может, именно в этом причина столь необычной забывчивости?»
По той же причине Скаппа скорее всего ничего не сделает, чтобы помочь ей. Несмотря на любезность, в его письме чувствовался холодок. Поскольку когда-то Пет работала на Марселя, которого Скаппа ненавидел, он считает врагом и ее. Что ж, печально, но это не остановит ее поисков.
В середине мая Пет получила первую заслуживающую внимания информацию. В письме из аукционного дома Кристи ей сообщали, что поверенным миссис Хейнц был адвокат Роджер Перки не Энфильд. Пет также указали его адрес и телефон в Лондоне.
Она попросила Лотти немедленно заказать междугородный разговор.
– Разница во времени почти пять часов, Пет. Мистер Энфильд скорее всего обедает…
– Тогда узнай, где он обедает, и позвони туда. Я не хочу терять ни минуты, Лотти. Я и так уже опаздываю на пять лет.
Когда на столе зазвонил телефон, Пет схватила трубку. Она услышала хорошо знакомый голос:
– Здравствуйте, Пет.
Доктор Хафнер замолчал, и Пет охватил безумный страх. Она догадалась, о чем он сообщит ей.
Хафнер сказал, что сегодня на рассвете Беттина покончила с собой.
– Как это случилось?
– Она оделась и спустилась на пляж. В этот час там нет охранников. Ворота были заперты, но ваша мать перелезла через забор… и вошла в воду. Мне очень жаль, Пет. Нам следовало бы лучше следить за ней.
– Вы не виноваты, доктор. Сейчас она наконец-то обрела покой.
По щекам Пет потекли слезы. Перед ее глазами неотступно стояла Беттина, медленно бредущая к воде.
Глава 3
Кладбище находилось неподалеку от клиники – несколько акров на лесистом склоне холма, обращенном к океану. Солнце время от времени закрывали облака, свежий ветерок шелестел в листве и доносил сюда еле уловимый йодистый запах воды.
«Хорошее место для вечного покоя», – думала Пет, слушая, как над гробом на родном языке ее матери читают Двадцать третий псалом.
Кроме Джозефа, Пет и Стива, здесь были доктор Хафнер, персонал клиники и несколько больных, с которыми дружила Беттина.
Гроб опустили в землю, каждый бросил пригоршню земли, потом все попрощались с Пет и спустились с холма к своим машинам.
– Не вздумайте обвинять себя, – сказал Хафнер, подойдя к Пет. – Беттина никогда не вернулась бы из ада. Никто не мог бы сделать для нее больше, чем вы. Только вы скрашивали жизнь Беттины.
Пет поцеловала его, и он ушел к своей машине.
Стив и Джозеф стояли по разные стороны могилы, с ненавистью глядя друг на друга. За все это время они не обменялись и дюжиной слов.
Мужчины уже собирались уходить, но Пет остановила их.
– Папа, дед. Вы – все, что осталось от нашей семьи. Много лет обвиняя и ненавидя друг друга, вы предоставили нас с мамой самим себе. Но сейчас я хочу, чтобы у меня была семья. Поэтому ваша война должна закончиться. – Стив и Джозеф застыли. – Вы оба нужны мне. Оба!
