Сливово-лиловый (ЛП) - Скотт Клер (читаемые книги читать .txt, .fb2) 📗

— Хорошо. Бегемот-каратист. Давай подумаем…

Роберт на секунду задумывается, и я говорю Инге:

— Лотта постоянно придумывает самые дикие комбинации, чтобы бросить вызов Роберту. На прошлой неделе он нарисовал жирафа-строителя на строительных лесах. Это был отличный рисунок.

Роберт рисует, и через две минуты мы можем лицезреть толстую даму-бегемотика с ленточкой на голове и костюмом для каратэ на теле.

— Почему ты нарисовал бегемотиху? — спрашивает Лотта, — Ленточка совсем не подходит для каратэ.

— Да, но серьги нужно вынимать во время занятий спортом. А я хотел нарисовать девочку, потому что важно, чтобы девочки могли за себя постоять. Ты могла бы пойти заниматься каратэ, Лотти. Твоя мама тоже занималась.

— Не-е-е, мне больше нравится балет. Ты можешь нарисовать муравьеда, танцующего балет?

— Конечно, — говорит Роберт и берет новый лист.

— Женщины должны быть в состоянии защитить себя? — бормочет Инга, пока Роберт рисует.

— Абсолютно верно, — отвечает он, не отрываясь от листа. — Происходит столько нападений, фрау Вайзер, и многие женщины испытывают большие проблемы с самооценкой и уверенностью в себе. Тех, кто источает страх и неуверенность, легко видят и на них нападают. Женщина, которая идет по жизни с высоко поднятой головой, уверенная в себе и бесстрашная, не выглядит как легкая жертва. Это сводит к минимуму вероятность быть подвергнутой нападению. Любого вида.

— Вам нравятся сильные и уверенные в себе женщины? — спрашивает Инга, откладывая журнал.

Роберт вручает Лотти законченный рисунок муравьеда в пачке и пуантах и смотрит на Ингу.

— Да. И я придаю большое значение тому, чтобы Лотти стала такой.

Инга смотрит на Лотти, которая уже начала разрисовывать муравьеда.

— То, что это Вас удивляет, фрау Вайзер, является явным признаком того, что у Вас совершенно неверное представление.

— Тогда просветите меня.

— Охотно. Но не сейчас. Время сейчас неблагоприятное.

«Ох, — думаю я, — это было быстрее, чем ожидалось: ее проснувшееся любопытство».

Инга и Роберт договариваются встретиться вечером в пятницу в «нашем» баре.

— Ты пойдешь со мной? — спрашивает Роберт, но я качаю головой.

— Нет. Я же завтра иду на фестиваль короткометражных фильмов.

— Ах, да, верно.

— Это в эти выходные? — спрашивает Инга, и я киваю.

— Остались ли еще билеты?

— Конечно. Полно. Сколько людей, кроме Аллегры, имеют слабость к исландским фильмам о проблемах с французскими субтитрами? — отвечает Роберт, качая головой.

После просмотра программы он решительно отказался от просмотра даже одного фильма. Так что я иду одна. Может быть, Мелинда составит мне компанию. Или кто-то еще.

***

Лотту заберут вечером после восьми часов. Анна позвонила после обеда и предупредила, что будет позже. Мы трое лежим на диване и смотрим «Мадагаскар», как вдруг раздается звонок в дверь. Роберт встает и открывает своей сестре.

— Пойдем-ка со мной на кухню, будь так добра, — просит он, и я знаю, что Роберт сейчас подробно выскажет Анне свое мнение.

Дискуссия на кухне быстро становится горячей и эмоциональной и, соответственно, громче.

— Я сейчас вернусь… — шепчу я в ухо Лотте, зачарованно уставившейся в телевизор и, вероятно, ничего не воспринимающей вокруг, но лучше перебдеть, чем недобдеть.

— Как долго это уже длится? — спрашивает Роберт. — И почему я не знаю об этом?

— Потому что это не твое собачье дело, Роберт.

— Это не мое собачье дело? Но я достаточно хорош, чтобы играть няню для Лотты, в то время как этот тип преспокойно тебя трахает, или как?

Я делаю успокаивающий жест и закрываю дверь кухни.

— Почему ты считаешь, что только у тебя есть право на чертову личную жизнь, а? Каждую ночь у тебя в постели женщина, которую ты можешь трахать и сколько тебе влезет. Тебе легко говорить, Роберт, черт побери! Однажды я допустила ошибку, хорошо, но это не значит, что я должна жить как монахиня до конца своей жизни, верно?

Анна вот-вот заплачет, это видно. Мне ее жаль, сначала она получила взбучку от своего отца, а теперь и Роберт упрекает ее. Я возвращаюсь к Лотте и на всякий случай закрываю дверь гостиной. Но и двадцать минут спустя, когда мультфильм заканчивается, Роберт и Анна все еще продолжают спорить.

— Я посмотрю, как долго эти двое… эм-м…

— Собираются кричать друг на друга, — продолжает Лотта и пожимает плечами. — Когда мама и дядя Робби ссорятся, летят перья. Бабушка говорит, что так было всегда. Они потом успокаиваются и продолжают любить друг друга. Ты тоже споришь с Робби?

— Да, иногда. Но нечасто. Знаешь, я не люблю ссориться.

— Я тоже.

Я улыбаюсь ей и иду на кухню, стучу в дверь и открываю ее.

— Я… я ухожу сейчас. Уже поздно, и Лотте пора ложиться спать. Спасибо, что присмотрели за ней, — говорит Анна и проходит мимо меня.

Ее глаза красные от слез, и она кажется отчаявшейся. Роберт прислоняется к столешнице и сильно потирает ладонями лицо. Затем он откидывает голову назад и вопрошающе смотрит в потолок.

— Пока, Робби! До свидания, Аллегра! — кричит Лотта из коридора, и Роберт также проходит мимо меня, чтобы попрощаться с Лоттой и Анной. Я следую за ним в коридор, ломая голову над тем, что же здесь произошло.

***

— Она встречается с ним четыре месяца и познакомила его с Лотти четыре недели назад, — говорит Роберт через пятнадцать минут. — Он не в восторге от Лотти. Он не любит детей. Не хочет своих.

— М-м-м, — мычу я, — нехорошие условия для длительных отношений с Анной.

— Это и не будет долговременными отношениями.

— Почему? Он ветреник?

— Понятия не имею. В любом случае, Анна обладает бесспорным талантом влюбляться в самых больших мудаков, поэтому, я предполагаю, что Алекс один из них.

— Почему она плакала?

— Потому что я высказал ей свое мнение. Потому что она в отчаянии. Потому что чувствует, что это снова всего лишь жаба, а не принц, которого она ждет. Я не понимаю, почему Анна связывается с парнем, который имеет наглость сказать матери-одиночке, что он не любит детей.

— Хм, с другой стороны, Роберт: почему он связывается с женщиной с ребенком?

— Это же совершенно ясно. Он — мужчина, и хочет три вещи, и все три она дает ему. Все остальное вторично.

— Какие три вещи?

— Секс, еда и кровать, чтобы спать, о которой ему не надо самому ни заботиться, ни менять постельное белье.

— Он живет со своей мамой, верно?

— Верно.

— Не-е-е, это не сработает.

— Точно. И батя сразу понял это.

— Роберт, — тихо говорю я, — при всем моем уважении… Может быть, для Анны будет более полезно, если ты попытаешься поговорить с ней спокойно и разумно, как ты говоришь со мной прямо сейчас, и…

Я замолкаю, когда рука Роберта ложится мне на шею и нежно сжимает. Он направляет меня этой хваткой в такое положение, чтобы поцеловать меня.

— Ты права, — бормочет он мне в рот, прекратив поцелуй, — это было бы действительно лучше. Но когда дело доходит до Лотти и ее благополучия, мои глаза заволакивает кровавой пеленой. Она решила рожать этого ребенка, осознанно, понимая все последствия. И заставлять Лотти играть сейчас вторую скрипку, не давать ей физической близости, в которой она нуждается и ждет от своей матери, просто ради того, чтобы в воскресенье утром никто не мешал перепихнуться — просто недопустимо. Это действительно меня бесит. Тем более что девочка и так недостаточно получает от Анны. Анна с каждым годом все меньше и меньше заботится о ней. Лотти постоянно находится у бабушки с дедушкой — это для нее, конечно, не кошмар-и-ужас, а, даже наверняка, совсем наоборот, но все же. Лотти не должна отодвигаться в сторонку, чтобы Анна могла зарабатывать деньги, и она уж точно не будет отодвигаться в сторонку, чтобы Анна могла шляться и трахаться.

— Если она будет только сидеть дома, она не встретит принца.

— Верно. Но она ищет слишком усердно, тратя слишком много времени на жаб.