Когда осенние печали. Часть 2 (СИ) - Пиженко Эвелина Николаевна (лучшие книги .TXT) 📗
Оправдываться он, и правда, не стал, с ней это было бессмысленно. Лозинская видела его насквозь. Она не только оценила, она щедро одарила его своим согласием – это он понял сразу. Жениться на такой акуле, как Лозинская и стать во главе созданной ею корпорации… Только ради этого можно было затевать этот спектакль со сватовством, даже рассчитывая на совершенно другой результат… Об этом можно было только мечтать… Если бы не одно «но».
Таня. Оставить её без поддержки в такой момент – это была подлость. Но эта подлость имела свою цену… слишком высокую, чтобы ею пренебречь. В конце концов, Мясников решил, что это – воля судьбы. Не он первым завёл речь о союзе с Изабеллой. Она первая влюбилась в него… железная баба, у которой вместо нервов – стальные нити. Может быть, она впервые в своей жизни позволила себе такую слабость… Ведь до сих пор у неё не было мужа, лишь временные «утешители», мужчины для интимного пользования. Они сам вначале был одним из них…
Виталий стал, пожалуй, первым, кто запал в душу Изабеллы настолько, что она сама решилась сделать ему предложение.
От таких предложений, и правда, не отказываются.
А Таня… С ней всё было слишком сложно. Оставить её в качестве любовницы получилось бы вряд ли. Изабелла чётко обозначила свою позицию и последствия подобных действий, да и какая из Тани сейчас могла быть любовница?.. Это была уже не та очаровательная женщина, которая много лет занимала место в его собственной душе… Сейчас от её красоты осталось мало, вернее, почти ничего не осталось, да и дело было вовсе не в красоте…
Татьяна превратилась в тень, в призрак, она полностью подчинилась своей внутренней боли… Её душа раскололась надвое, одна часть рвалась к детям, а другая всё ещё оставалась с Виталием… но оказалось, что этой, второй части ему самому уже было слишком мало.
«Я так понимаю, что тебе нужно уладить кое-какие дела… - Изабелла чуть поджала губы и сузила глаза. – Даю тебе время до вечера. Но учти… Ты теперь в новом статусе. А статус моего жениха не допускает никаких побочных связей. Я всё пойму лишь по одному твоему взгляду».
…Таня выслушала его молча. Она как будто была готова к этому известию – казалось, что новый удар вызвал у неё абсолютную апатию. Виталий даже испугался, что она потеряла слух – во время его «признания» Татьяна выглядела как изваяние. Он оставлял ей в пользование свою квартиру, хотя у Тани было жильё – после развода и размена ей досталась двухкомнатная «хрущёвка». Олег не очень-то был озабочен удобством жилья для бывшей жены, а Таня согласилась на первый попавшийся вариант. В тот момент она рассчитывала прожить свою жизнь вместе с Виталием…
«Я хотела уйти от тебя сама… - она, наконец, разжала сухие губы. – Так, наверное, лучше. Я виновата во всём… Больше – никто».
…Его подсознание прекрасно работало на своего хозяина. Вглядываясь в Танино бескровное лицо, Виталий с ужасом для себя понимал, что чувство вины и собственного ничтожества, глодавшие его по дороге сюда, постепенно затихают… затихают… уступая место одному-единственному желанию: поскорее закончить и этот разговор, и это тяжёлое прощание…
Танино «нам лучше расстаться прямо сейчас» прозвучало как долгожданный финал унылой, надоедливой пьесы. Выходя из квартиры, Мясников почувствовал невероятное облегчение… Некогда пылкая любовь к Татьяне на глазах превратилась в тяжёлый, непосильный груз, от которого хотелось скорее избавиться… Его невозможно было сбросить, он всё ещё крепко цеплялся за его плечи, тянул куда-то вниз, в безысходную темноту… Но он знал, что там, в доме Изабеллы, ему будет не до самоистязаний и угрызений совести. Там – новые дела, новые перспективы, новые, наполненные ярким светом высоты, брать которые он будет уже в совершенно новом качестве.
…В качестве полноправного хозяина. Его усилия будут направлены не только на интересы корпорации. Теперь это будут его – личные – интересы. А, значит, будут новые, более чувствительные стимулы, вызывающие ранее неведомый прилив энтузиазма.
…Своим предупреждением Изабелла не оставляла ему возможности участвовать в дальнейшей Таниной судьбе… Хватаясь за эту мысль, как за спасительную соломинку, Мясников всё следующее утро убивал в себе все желания позвонить Татьяне и узнать – как она...
Вечером Изабелла «закрепила усвоенный материал».
«Ты зря так переживаешь, - за ужином она бросила на Виталия короткий взгляд и, заметив, что он хочет возразить, хлопнула ладонью по столу. – Не перебивай! Слушай лучше… - она на секунду замолчала, потом снова посмотрела на него чуть исподлобья, с долей цинизма во взгляде. – У вас не было будущего. Я всё знаю о ваших отношениях. Как видишь, я в них не вмешивалась долго… - на этих словах Виталий чуть сдвинул брови, как бы вдумываясь в сказанное, но Лозинская упредила его реакцию поднятым вверх указательным пальцем. – Да, я долго не вмешивалась. Пока не поняла окончательно, что там у тебя нет семьи. Есть общая квартира, общий стол, общая кровать… Эта женщина больна. Она никогда не успокоится, не забудет своих детей. А ты… ты слишком ценный для меня кадр, чтобы позволить тебе вот так, впустую, тратить свои силы на тщетные попытки сохранить то, чего у тебя уже давно нет».
«Подожди…- ему, наконец, удалось вставить слово. – Это фотографии… что… от тебя?!»
«Да… - приподняв брови, теперь Изабелла смотрела на него взглядом невинного младенца. – Фотографии, которые получила Таня… От меня. Ты удивлён?»
«Вообще-то – да… - он недоверчиво покрутил головой и хмыкнул. – Это же не твой метод…»
«Не мой, - она пожала плечиком. – Но я его применила. Сам бы ты ещё долго не решался, а у меня нет времени ждать. Ты мне нужен. Целиком. Со мной ты получишь абсолютно всё, чего заслуживаешь. От тебя будет требоваться только одно: служить мне верой и правдой».
«Служить?..» - Виталий усмехнулся. Его покоробило это слово.
«Что плохого? Я ведь тоже не останусь в долгу… - немного помолчав, Лозинская продолжила как бы нехотя. – А за Таню не беспокойся. Уверена, что её заберёт бывший муж…»
«Кто?.. Дзюба?! – Мясников снова недоверчиво усмехнулся. – Вот уж это – вряд ли. Он её теперь ненавидит».
«Ты плохо знаешь своего бывшего партнёра».
«Да что там знать… По сути, он опустил её на самое дно…»
«Ты, видимо, не представляешь, что такое – «самое дно». Ты знаешь, что он мог с ней сделать, если бы захотел?.. И с ней, и с тобой… – Изабелла многозначительно ухмыльнулась уголком губ. – Зна-а-а-ешь…»
«Он бы побоялся, - Виталий покачал головой. – Хотя, если честно, я и сейчас боюсь, что…»
«Что он что-то сделает с Татьяной? – глаза Лозинской превратились в узенькие щёлочки, обрамлённые длинными пушистыми ресницами. – Не бойся. Он её не тронет… Он до сих пор её любит».
«Хороша любовь…»
«Ты думаешь, что любовь – это когда только гладят по головке? Нет, мальчик… Иногда и бьют любя… правда, не до смерти. И вот, когда остаётся последний, решающий удар, - она выдержала небольшую многозначительную паузу, - удар, после которого обидчик должен быть повержен… уничтожен… а чувство мести удовлетворено… - ещё одна пауза повисла не несколько секунд, - Вот в этот самый момент палач вдруг бросает топор…»
«И что это значит?»
«Это значит, что это – и есть настоящая любовь».
«Какая-то страшная любовь…»
«Бывает и пострашнее… когда жертва вовсе не ждёт удара, - Лозинская недвусмысленно усмехнулась, но потом вдруг резко изменилась в лице – из насмешливого оно стало строгим и слегка надменным. – Видишь? Я даже поговорила с тобой о твоих личных делах. И на этом закрываем тему. Или ты не согласен?»
«М-м-м… - он чуть качнул головой. – У меня, оказывается, ещё есть варианты ответа?»
«Чёрт… - она смотрела на него пристально, как бы тайно любуясь. – И уродился же такой… красивый чёрт… на мою голову…»
