Цена соли (ЛП) - Хайсмит Патриция (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
— Да кто он такой вообще — мистер Франкенберг, что ли? — и тут же спрятались в женском туалете.
— Йо-хохо! Пикси!
— Да я дурака валяю, Пикси!
Тележку перед ней занесло, и Тереза ударилась ногой о ее металлический угол. Она пошла дальше и даже не посмотрела вниз, на ногу, хотя боль начинала расцветать в месте удара, словно замедленный взрыв. Она вошла в мешанину из женских голосов, женских фигур и запаха дезинфицирующих средств. Кровь стекала по ноге в туфлю, на чулке зияла рваная дыра. Тереза приложила содранную кожу обратно и, чувствуя тошноту, прислонилась к стене и уцепилась за водосточную трубу. Так она простояла несколько секунд, прислушиваясь к гомону девушек, вертевшихся перед зеркалом. Потом она намочила туалетную бумагу и стала оттирать кровь, пока красные пятна не исчезли с ее чулок. Но кровь все текла и текла.
— Все в порядке, спасибо, — сказала она девушке, которая на мгновение склонилась над ней, и девушка ушла.
В итоге ей пришлось купить гигиеническую прокладку в торговом автомате. Она вытащила из нее кусочек ваты и привязала к ноге марлей. А тут и подошло время возвращаться за прилавок.
Их глаза встретились в один и тот же миг, когда Тереза поднимала взгляд от коробки, которую она открывала, а женщина просто поворачивала голову, и в этот момент посмотрела прямо на Терезу. Высокая и белокурая, с длинной изящной фигурой, в просторной легкой шубе, которую она придерживала распахнутой, положив руку на талию. Ее глаза были серыми, прозрачными, но притягивали к себе, словно свет или огонь, и, захваченная ими, Тереза не могла отвести взгляд. Она слышала, как стоящий перед ней покупатель повторяет вопрос, но осталась безмолвно стоять на месте. Женщина тоже смотрела на Терезу, лицо ее было озабоченным, словно половина ее мыслей была занята предстоящими покупками. И хотя между ними находилось еще несколько продавщиц, Тереза чувствовала, что женщина подойдет именно к ней. Потом Тереза увидела, как женщина медленно идет к прилавку. Ее сердце на мгновение замерло, потом снова забилось, она почувствовала, как начинает заливаться румянцем ее лицо, пока женщина подходила все ближе и ближе.
— Могу я посмотреть один из тех чемоданчиков? — спросила женщина, и оперлась на прилавок, глядя вниз через стеклянную столешницу.
Чемодан с дефектом лежал на расстоянии вытянутой руки, но Тереза повернулась и достала коробку с нижней полки, коробку, которую еще никто не открывал. Когда она выпрямилась, женщина смотрела на нее спокойными серыми глазами, и Тереза не могла ни взглянуть в них, ни отвести взгляд.
— Мне нравится вон тот, но не думаю, что могу купить его, не так ли? — спросила она, кивнув в сторону коричневого саквояжа в витрине позади Терезы.
Светлые брови очерчивали изгиб ее лба. «У нее губы такие же выразительные, как и ее глаза, — подумалось Терезе, — а голос словно мех ее шубы — густой и мягкий, и почему-то полный тайн».
— Да, — сказала Тереза.
Тереза вернулась к складской комнате за ключом. Ключ висел прямо за дверью на гвозде, и никто не имел права прикасаться к нему, кроме миссис Хендриксон. Мисс Дэвис увидела ее и ахнула, но Тереза сказала:
— Мне он нужен, — и вышла.
Она открыла витрину, взяла чемодан и положила его на прилавок.
— Вы даете мне саквояж с витрины? — Она улыбнулась, как будто поняла. И спросила небрежно, облокотившись обоими локтями на прилавок, рассматривая содержимое саквояжа. — Вам за это не достанется?
— Это неважно, — сказала Тереза.
— Хорошо. Я бы хотела использовать наложенный платеж. А что насчет одежды? Она прилагается к саквояжу?
К крышке чемодана была прикреплена одежда, завернутая в целлофан, с ценой на ней.
— Нет, она продается отдельно, — сказал Тереза. — Если вы хотите одежду для куклы — эта не так хороша, как та, что есть в отделе одежды для кукол через проход.
— О! А его успеют доставить в Нью-Джерси до Рождества?
— Да, заказ прибудет в понедельник.
«А если нет, — подумала Тереза, — я доставлю его лично».
— Миссис Х. Ф. Эйрд, — произнес мягкий, отчетливый голос женщины, и Тереза начала выводить печатными буквами имя на зеленой квитанции наложенного платежа.
Имя, адрес, название города появлялись из-под кончика карандаша, как некая тайна, которую Тереза никогда не забудет, как что-то, что само по себе впечаталось в ее память навсегда.
— Вы ведь не наделаете ошибок, да? — спросил женский голос.
Тереза впервые ощутила аромат духов женщины, и вместо того, чтобы ответить, смогла только покачать головой. Она опустила взгляд на квитанцию, куда старательно вписывала нужные цифры, и всей душой пожелала — так сильно, как вообще можно чего-то на свете желать — чтобы женщина просто продолжила говорить и произнесла:
— Вы и правда настолько рады познакомиться со мной? Так почему бы нам тогда не увидеться снова? Почему бы нам, например, не пообедать вместе сегодня?
Ее голос звучал так непринужденно, и она могла бы сказать это с такой легкостью. Но после произнесенного «да?» не последовало ничего, что облегчило бы стыд от того, что в Терезе распознали новенькую продавщицу, нанятую на период рождественской лихорадки, неопытную и могущую наделать ошибок. Тереза пододвинула учетную книгу в ее сторону, чтобы та расписалась.
Затем женщина взяла свои перчатки с прилавка, повернулась и неторопливо пошла прочь, а Тереза осталась смотреть, как расстояние между ними увеличивается и увеличивается. Ее щиколотки под шубой были тонкими и бледными. На ногах у нее были простые черные замшевые туфли на высоких каблуках.
— Это заказ по наложенному платежу?
Тереза посмотрела на некрасивое, бессмысленное лицо миссис Хендриксон.
— Да, миссис Хендриксон.
— Разве ты не знаешь, что должна отдать клиенту корешок от квитанции? Как ты думаешь они смогут принять покупку, когда та к ним прибудет? Где заказчица? Ты можешь ее догнать?
— Да.
Она была всего в трех метрах от них, через проход, у прилавка отдела одежды для кукол. Тереза секунду помедлила с зеленой квитанцией в руке, а потом понесла ее вокруг прилавка, заставляя себя идти вперед, потому что вдруг застеснялась своей внешности, старой синей юбки, хлопковой блузки — ей не достался зеленый рабочий халат, когда их выдавали сотрудникам — и туфель на унизительно плоской подошве. А еще — ужасной повязки, сквозь которую наверняка снова проступала кровь.
— Я должна отдать вам это, — сказала она, положив несчастный маленький клочок бумаги рядом с рукой на край прилавка, и пошла назад.
Снова оказавшись за прилавком, Тереза уставилась на груду коробок, задумчиво сдвигая их туда и обратно, словно она что-то искала. Тереза дожидалась, пока женщина закончит оформлять покупку у прилавка и уйдет. Она осознавала, что секунды проходят, как безвозвратно убегающее время, как неотвратимо уходящее счастье, и что в эти последние мгновения ей бы нужно было обернуться и запечатлеть в памяти лицо, которое она никогда больше не увидит снова. А еще она осознавала — словно издалека и с другим, новым чувством ужаса — как прежние, несмолкающие голоса покупателей у прилавка зовут ее на помощь, окликают ее, смешиваясь с низким, гудящим ревом маленького поезда, создавая часть того вихря, который окружил ее и отделил от женщины.
Но когда она, наконец, обернулась, то оказалось, что она снова смотрит прямо в серые глаза. Женщина шла к ней, и, словно время повернулось вспять, она снова оперлась на прилавок, указала на куклу и попросила ее показать.
Тереза взяла куклу и со стуком выронила ее на стекло прилавка. Женщина посмотрела на нее.
— Похоже, она небьющаяся, — сказала женщина.
Тереза улыбнулась.
— Да, эту я тоже возьму, — сказала она тихим размеренным голосом, который создавал островок спокойствия в окружавшей их суматохе. Она повторила имя и адрес еще раз, и Тереза медленно впитала слетающие с ее губ слова, как будто она еще не заучила их наизусть. — Заказ действительно прибудет до Рождества?
