Стань светом моим (СИ) - Медведева Татьяна Леонидовна "Стелванда" (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt) 📗
- Что тебе показалось смешным? – осевшим от волнения голосом спросил. – Тебе было неприятно?
- Разумеется, нет! – смутилась я. – Даже очень приятно! – И почему-то кончиком языка облизала губы.
Валера, заметив этот жест, вздрогнул и перевёл взгляд на мои губы. Я затаила дыхание в ожидании его нового поцелуя. Ещё никогда так сильно этого не желала. Вообще-то, если честно, меня никто пока по-настоящему и не целовал. Было несколько беглых поцелуев в школе с одноклассниками, но радости они мне не доставили. Целовалась просто из любопытства и не могла, к своему разочарованию, понять, что в них хорошего находили мои подружки.
Губы Валеры потянулись ко мне. Они ещё не коснулись моих, как я вся уже затрепетала в предвкушении приятных чувств. Он поцеловал меня неторопливо сначала в губы, потом мелкими поцелуями покрыл щёки, глаза. Приятное тепло разлилось по телу, мне так не хотелось, чтобы он останавливался. Значит, вот почему девчонки находили поцелуи такими притягательными и говорили о них с восхищением!
Вечером мы бродили по Сочи, выискивали тёмные уголки и целовались. Валера был очень нежным. На следующий день мы снова купались в море вместе. И так несколько прекрасных дней: с утра - на пляже, а вечером – прогулки по улицам вблизи от дома моей бабушки.
В последний мой вечер в Сочи он не ушёл домой. Пробрался ко мне в комнату, благо, она была не в основном доме, а в двухэтажном деревянном сооружении вроде теремка, построенном моим дедом в саду, где была летняя кухня и комната наверху. Никто ничего не услышал. Там мы с Валерой и стали близки.
Вскоре все высыпали в холл, где, как водится, устроили, танцы. Я не пошла – не до плясок мне теперь. Направилась в свою комнату и полусидя-полулёжа расположилась на кровати, подставив под немного ноющую спину подушки и накрывшись до пояса пледом.
Чувствовала я себя уставшей и никому не нужной. Из коридора доносились плачущие мелодии из телепередачи «Фабрика звёзд». Взяла книгу из тумбочки – лучшего способа отвлечься от действительности не найдёшь. Чисто случайно в букинистическом магазине я наткнулась на воспоминания младшей сестры жены писателя Льва Толстого – Татьяны Кузминской. Какой же прелестью оказалась эта книжка! Но чтение мне в этот раз не шло в пользу. Глаза бегали впустую по строчкам, содержание не доходило до сознания.
Изнутри меня съедали тоска и злость, и неизвестно, что больше. Сердце разрывалось от мысли, что Валера с нежностью в данный момент обнимает красавицу блондинку, обвивая крепкими руками её стройный стан, как когда-то меня в Сочи.
Хотя надо признать, он никогда не был моим, может, лишь на несколько дней. Почему же тогда так больно из-за его отчуждённости! Никто бы мне не смог это объяснить, раз я сама ничего не понимаю.
Люблю ли я Валеру? Сколько раз задавалась таким вопросом и убеждала себя, что нисколечко не люблю, наоборот, ненавижу. Хотя бы за то, что держится в стороне и делает вид, что ребёнок, зародившийся во мне, не имеет к нему отношения. Разве благородный человек будет так вести себя! А мне, дочке кадрового военного, не пристало любить подобную низкопробную личность.
Вдруг кто-то тихо постучал в дверь. «Войдите!» - громко крикнула я. На пороге показалась рослая фигура Глеба Миролюбова. Не потрудившись дождаться разрешения пройти в комнату, решительно направился к моей кровати, придвинул к ней стул сиденьем к себе и оседлал, зажав его длинными ногами, словно маленькое пони. Худые локти упёрлись в спинку старого стула. В облике парня было что-то дон-кихотовское, и я не удержалась от улыбки.
- Тебе смешно, а я погибаю от скуки, - притворно-обиженным тоном воскликнул он и уставился на меня обжигающим взглядом. – Почему не танцуешь, а пролёживаешь бока на кровати?
Я пришла в негодование - какое ему дело, чем я занимаюсь. Раздражённо пожала плечами, показывая, что не собираюсь отвечать. Но Глеб ничуть не обиделся.
- Предпочитаешь чтение танцам? – спросил, не переставая сверлить меня упорным взглядом. Он отвёл его, лишь когда взял из моих рук книгу. – Хм, Кузминская? Прототип Наташи Ростовой? А отчего не какой-нибудь американский любовный роман из английской жизни?
- Отчего не любовный! Даже очень любовный. Исповедь девушки про свои влюблённости. Я люблю читать мемуары.
- Жукова, например? – подковырнул меня Глеб, хитро улыбаясь.
- Жукова в особенности, - ответила без тени улыбки.
- Жукова читала, а танцевать ленишься, - вдруг ни к селу ни к городу заявил Глеб. Заметив моё недоумение – какое отношение к маршалу Жукову имеют танцы – он неожиданно, подражая актёру Ливанову, важно промолвил: - Элементарно, Ватсон! Жуков, гарцуя на своём коне, выделывал такие па, что куда там сегодняшним танцорам.
- Ты поёшь почти как Майкл Джексон, все наши девушки буквально прослезились, - решила я перевести разговор на самого Глеба, - Почему не подался в певцы? В «Фабрике звёзд» тебя бы взяли с руками, с ногами.
- И ещё в «Фабрике грёз». Правда, если бы мои руки и ноги влезли в экран, ну и если бы габариты моей бороды, которая тебе не по вкусу, устроили акул шоу-бизнеса, -отшутился Глеб.
- Но я серьёзно, у тебя хороший голос! – Этот парень с чувством юмора и умением подтрунивать над самим собой мне нравился всё больше и больше.
- И я серьёзно. Мой хлеб художника понадёжнее шоу-бизнеса. Там блеснёшь и сопьёшься. А мои картины прокормят меня ещё сто лет. Так всё-таки почему ты не танцуешь? – вернулся к первоначальной теме Глеб. – Нет, не говори мне, что не выносишь «фабрикантов»! Этот стон у них песней зовётся!..
- Ни в коей мере! - Улыбнулась я удачной шутке, и тут у меня неожиданно вырвалось: - Просто я замужем. А ещё проще – беременна.
Я решила сказать правду: Глеб мне нравился, он начинал со мной флиртовать, незачем морочить голову хорошему человеку. К тому же глупо стесняться своего положения. Надо беременностью гордиться. Совсем скоро мой живот значительно вырастет вместе с малышом, и пусть его замечают люди!
Худое лицо Глеба в изумлении вытянулось, глаза округлились и из васильковых превратились в чёрно-синие. Он разочарованно произнёс:
- Твоему мужу повёзло. Наверняка очень рад. А моя бывшая жена не пожелала рожать, фигуру боялась испортить. Сделала аборт. – В его голосе послышалась печаль.
Однако Глеб не ушёл из комнаты. Мы проболтали ещё с полчаса, пока не пришла Оля Борзова и не принесла тарелку с кусочками торта. Втроём мы попили чай. Потом Оля принесла гитару, с ней явилась Катюха Горбунова, которая покинула ряды танцующих в холле. Катюха с Глебом попели дуэтом. Мы с Олей подвывали им в припевах как могли. Разошлись около часу ночи. Я легла спать, Оля, Катюха и Глеб ушли к имениннице в комнату продолжать веселиться.
Утром за завтраком Наташа Звонкова, вернувшаяся со дня рождения почти под утро, с возмущением рассказала, как безобразно вёл себя Валера – то и дело демонстративно обнимался со своей обесцвеченной Жанной, хотя и не был пьяным.
- Самое забавное, видели бы вы его рожу, - довольно сказала Наташа, - когда он, забавляясь, спросил у Глеба, кто же ему всё-таки из общежитских девчат понравился больше всех, и тот ответил: «Тася Лебедева. Жаль только, что замужем она и ждёт ребёнка. Я бы женился на ней не думая!»
Глава IV
Мокрая крыса грозно ощерилась и противно пропищала что-то сородичам. «Наверное, дала знак к нападению», - подумала я. Но я не сдамся, буду сопротивляться изо всех сил. Папа говорит: «И один в поле воин, если он не боится. Помни, это у страха глаза велики, а если твоя душа не боится, ни один враг тебя не победит». И я не подчинюсь страху. Надо петь, громко петь и смеяться. И тогда крысы разбегутся по норам. Они же трусы!
Открыв рот, я попыталась запеть. Увы, голоса не было. Опять не было! А крысы приближались и приближались. Вот уж их мохнатые лапки уцепились за мой подол, серые зверьки взбираются по моим ногам, груди. Я не в состоянии их встряхнуть! В ужасе просыпаюсь. Сон уходит из сознания медленно, оставляя после себя неприятный след.
