Рикошет (ЛП) - Лейк Кери (библиотека электронных книг TXT) 📗
Надежда. Жестокая сука, которая удерживала меня в живых, когда я должен был сгореть рядом со своей семьей. Она подняла меня на локти, когда я едва ли мог влачить голову по земле, и потащила меня к телу моего сына, всего лишь, чтобы обнаружить то, чего я так сильно боялся — было слишком много крови.
Психотерапевт однажды сказал мне, что есть пять степеней скорби, где на самой верхушке красовалось восприятие. Некоторое время я давал злости выход. Злость была там, где я чувствовал себя живым. Мне нужно было, чтобы она выжила. Нужно было скормить ей какую-то испорченную, обуглившуюся частичку моей души, и я ожидал, что у нее — злости — будет план и жажда, которые я не мог сформулировать в своей голове.
Алек прошептал слово «месть», и будто сладкий ликер, оно охладило горящую жажду внутри меня. Он построил план настолько продуманный, настолько тщательно выстроенный, что я не смог сказать «нет». Смерть для каждого из них, и в конце — пуля для меня, которая принесет конец моему горю и страданиям. Алек согласился — он сам спустит курок.
Так как я мог отказаться?
Недели превратились в дни, дни — в часы, пока я не понял, что месть поглотила меня настолько, что часы, на протяжении которых я думал об убийстве, превращались в минуты. Короткие вспышки появлялись без предупреждения, но им никогда не удавалось полностью меня сломить. Только в редких случаях я просыпался, дрожа и покрываясь потом, а эхо обещания, которое я шептал Лене, пока держал ее все еще теплую руку, отбивалось в голове.
«Каждый из них умрет… Болезненно и безжалостно…»
Обещание, которое питало мою волю к выживанию.
Через темные занавески свет падал на мою руку и теплом распространялся под моей кожей, пытаясь донести комфорт до моих уставших костей. Я поднял ладонь, завороженный танцем пылинок в луче света, медленном и хаотичном, подвешенном во времени.
— Все начнется сегодня, — пробурчал я, отталкиваясь от кровати, чтобы встать.
***
Блу, мой огромный пес породы кане-корсо, был единственной частью жизни, которая уцелела после пожара в моем доме. Его массивная голова блокировала мне обзор в зеркале заднего вида, пока я ехал в кофейню «Эстим» в центре, как и каждое утро среды последние пару лет. Это, пожалуй, была единственная кофейня, где кане-корсо позволяли сидеть за столом, как полноценному посетителю.
В половину одиннадцатого утра стоянка была пуста. Утренняя спешка уже утихла, и я припарковался перед окном, за которым сидела машущая мне Лорен. Бледно-коричневая кожа, доставшаяся ей в результате смеси цветов кожи ее родителей, поблескивала, на лице светилась улыбка и ярко-зеленые глаза. Я мог с легкостью представить, как такое же лицо пялится на меня с какого-то французского журнала — слишком чертовски хорошенькая для девятнадцатилетней девушки, которая большую часть своей жизни росла на улицах.
Теплый запах фундука ударил мне в нос, когда я вошел в кофейню с Блу на поводке.
— Блу! — Лорен подпрыгнула с места и опустилась на колени, чтобы обнять пса.
— Ну, все понятно, — я улыбнулся ей, выпятив губы, и она встала, чтобы притянуть в объятия и меня.
Лорен первый человек, помимо Алека, с которым я потрудился связаться после того убийства, хоть и только потому что она взяла на себя обязанность заботиться о Блу, пока я оставался в больнице. По факту, я был обязан ей жизнью. Она нашла меня, без сознания и окровавленного на обочине, позвонила 911. Месяцами для докторов и медсестер, которые заботились обо мне, я был никем другим, как неизвестным. Даже когда я однажды смог произнести что-то связное, когда мне задавали вопросы, я ушел вопреки указаниям доктора и никогда не оглядывался.
— Как ты? — Когда я уселся напротив нее в нашей обычной кабинке, Блу сел ровно, словно статуя на полу возле Лорен.
— Хорошо, — на ее щеках появились ямочки, когда она улыбнулась, и моя интуиция забила тревогу. — Встречаюсь кое с кем новым.
— С кем?
— С Джейд.
Джейд. В этом имени что-то есть. Напоминает мне мучения, подавленность депрессией и наркотики. Три вещи, которые я не хотел, чтобы Лорен пробовала после того, как потеряла все и всех. Мы были связаны: в ночь, когда я потерял свою семью, она потеряла мать и старшего брата в той же самой зачистке.
Каким-то образом ей удалось пережить это лучше, чем мне. Она приложила больше усилий, чтобы вытащить себя из той жизни, и планировала поступить в колледж.
— И какая у нее история?
Приятная сторона в нетрадиционной ориентации Лорен была в том, что мне не нужно было думать о каких-то ублюдках женоненавистниках, которые сновали бы вокруг нее. Хотя у цыпочек, с которыми она встречалась, тоже могли быть весьма жестокие пути самовыражения. После последней она осталась настоящей разрухой, голодала три дня подряд, прежде чем мне удалось выгнать ее задницу из постели и убедить ее двигаться дальше.
Ну а я? Я сам едва ли мог заставить подняться свою задницу, и вот где я был — тащил ее задницу через квартиру и запихивал еду ей в глотку.
Ханна, низенькая официантка с большими сиськами, которая работала в «Эстим» годами, поставила передо мною новую чашку и налила в нее кофе, после чего погладила Блу.
— Как ты, Ник?
Я похоронил свой стон в чашке кофе, делая глоток, и прежде чем поставил ее, Ханна уже ушла. Ничего личного. Она приглашала меня на свидание две среды назад, а я не хожу на свидания. Даже не трахаюсь, хоть и это она предложила чуть ли не сразу.
— Почему тебе нужно быть таким… злым? — произнесла Лорен. — Она же не почку у тебя попросила.
— Я бы отдал ей почку, лишь бы она не звала меня на свидание, — я подтолкнул ее продолжить. — Так что, Джейд, значит?
— Она крутая, — хитрая улыбка расплылась на ее губах. — Другая. Смешная. Она смешит меня.
Уловка. «Найди кого-то, кто заставит тебя смеяться», — однажды сказал я ей, будто мне было хоть какое-то сраное дело до сердечных дел девушки-подростка.
— Теперь используешь мои слова, как оружие, а?
Она расхохоталась, и я не смог сдержать улыбку в ответ. Следующие пять минут убьют ее так же, как убьют и меня, так что я ловил момент, чтобы насладиться звуком смеха.
— Эй, — будь проклята тошнота, зарождавшаяся у меня в желудке, — Лорен…
— Уу-оу. Это не к добру, — она откинулась на спинку кабинки и закинула ногу на ногу под столом. — Всегда, когда ты начинаешь с Лорен… — она попыталась спародировать мой глубокий голос, освещая мои темные мысли, — я знаю, что последует что-то плохое.
— Кое-что грядет. — Я сжал челюсти, отчего произнести слова, которые я отрепетировал в своей голове, стало тяжело. — Меня не будет некоторое время.
Ее лицо исказила хмурость, мышцы на скулах подергивались, будто она не могла сформулировать подходящие слова. У нас был код. У меня и Лорен. Минимум вопросов. Никаких привязанностей.
— Уже? — Она не могла перестать моргать, будто ее глаза заклинило.
Я не мог посмотреть на нее, так что вместо этого уставился на отражение своего предательского лица в кофе. Я обещал заботиться о ней, защищать ее. Но чего я не мог сказать ей, так это то, что единственный способ, которым я смогу обезопасить ее, будет оборвать с ней всякие связи.
— Мне нужно кое о чем позаботиться.
— Так… когда ты говоришь, что тебя не будет некоторое время, что именно ты имеешь в виду? Не будет… типа, ты уедешь из страны? Из Детройта? Умрешь? Как далеко тебя занесет?
Она уже нарушила первое правило, но я не могу ее винить. Ранее мы с ней заключили сделку о том, что ни один из нас не будет возлагать слишком много надежд на другого. За три года она словно стала мне младшей сестрой, с которой я собирался обращаться, как с дочерью. Дочерью, которую собирался любить, и предполагаю, каким-то образом я все еще способен на любовь.
— Ты знаешь правила, Рен. Я продолжу присматривать за тобой. Но для тебя будет безопаснее не быть рядом.
