Мальчишки с юга Мейсон-Диксон (ЛП) - Глайнс Эбби (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗

Ашер только что трижды сказал, что я его друг, и это всё, что мне требовалось, чтобы очнуться и остановить глупые мысли, связанные с его желанием подвезти меня в школу в мой день рождения. Он видит во мне друга и только.

Папа выглядел не очень убеждённым. Но кивнул, показывая, что принимает этот ответ.

— Я знаю тебя с рождения. Ты хороший парень, даже если у тебя не лучшая репутация, когда дело касается девушек. Я надеюсь, ты будешь правильно вести себя с моей Дикси.

О боже, это становится с каждой секундой всё более неловким. Я поспешила к двери, проговорив: «Нам пора, иначе мы опоздаем» — и быстро открыла её. Прохладный утренний ветерок стал облегчением для моих горячих щёк, но потребуется ледяной шторм, чтобы остудить их.

— Хорошего дня, сладкая. Не забудь про ремень безопасности, — окликнула меня мама.

Я кивнула и поспешила к ожидающему грузовику. Я боялась, что, если в ближайшее время мы не уйдём, папа начнёт расспрашивать Ашера о его намерениях или о чём-то подобном.

Я забралась на пассажирское место, и меня осенило, что здесь нет других Саттонов. Ашер делит грузовик с близнецами, и они каждый день вместе ездят в школу.

Ашер забрался внутрь с усмешкой.

— Не беспокойся о них, Дикс. Просто родители — это родители. Не стоит стесняться.

— Где твои братья? — спросила я, желая забыть недавнюю сцену. Я не посмотрела на него, пока ещё не могу.

— У них была другая поездка.

— Почему?

— Потому что я не хочу, чтобы они были здесь и увидели, как я подарю тебе это. — Я оторвала взгляд от коленок и увидела маленькую серебряную коробочку с блестящим розовым бантом. У Ашера есть для меня подарок. Мальчики никогда не дарили мне подарки, по крайней мере, не на день рождения, если не считать кролика Дейви Миллера, подаренного ещё в первом классе. Это был тот кролик, с которым он спал во время тихого часа в детском саду, тогда этот подарок заставлял меня чувствовать себя особенной.

Я потянулась к коробочке. Моя рука немного дрожала, и я надеюсь, что он не заметит. Я взволнована, часть меня желала, чтобы Ашер оставил его на моём пороге, чтобы я смогла открыть его, когда буду одна. Я знаю, что, даже если там будет камень, мне понравится. Для меня не имеет значения, что находится внутри этой коробочки. То, что подарок от Ашера, делает его драгоценным.

— Ты и дальше будешь продолжать его держать так, словно он может тебя укусить, или всё же откроешь? — поддразнил он.

— Обёртка такая красивая, я ненавижу то, что придётся её испортить, — ответила я, не способная сдержать широкую улыбку, подрагивающую на моих губах.

— Спасибо. Я сам упаковывал.

Не уверена, что поверила:

— Конечно, сам.

Его брови взлетели вверх.

— Чёрт, да, можешь спросить мою маму. Она достала обёрточную бумагу и бант. Но я упаковал. Честно, я сам сделал это.

Теперь я ещё больше не хочу портить обёртку. Я бы навсегда сохранила этот подарок таким.

— Открывай, Дикс, — сказал он улыбаясь.

Хорошо, но я не собираюсь рвать бумагу. Я развернула подарок так аккуратно, как только смогла. Скользнув взглядом по маленькой коробочке, я поняла, что затаила дыхание. Я быстро вдохнула, прежде чем вырубилась бы перед ним и смутила бы себя ещё больше.

Я открыла коробочку, и моё сердце ещё больше сжалось от того, что я увидела внутри. Не из-за цены или красоты подарка. А потому что он вспомнил обо мне кое-что, что не знал никто другой.

— Неужели, ты помнишь? — Я держала Русалочку из серии Sterling Silver Charm, которая завершала мой браслет из принцесс. Их распродали, когда мне было девять, и я не успела закончить свою коллекцию. Я расплакалась в тот день, когда мама сказала, что нигде не может найти Русалочку. Ашер тогда пришёл взять взаймы у папы пилу и увидел меня в слезах. Когда я сказала ему, почему плачу, он обнял меня, заверяя, что однажды это не будет иметь для меня значения. А я закричала, что это всегда будет иметь для меня значение, потому что Русалочка — моя любимица. Я хотела этот шарм с момента, как получила браслет, но везде, где мы искали, он был продан.

Я совсем забыла об этом, но он явно помнил. Этот браслет всё ещё хранится в моей шкатулке с отсутствующим последним шармом. До этих пор.

Слёзы навернулись мне на глаза, и я заулыбалась, пока держала Русалочку в руке, словно она бесценное сокровище для меня.

— Когда красивая девушка плачет, парень никогда не забывает почему, — тихо ответил Ашер.

Глава Четвёртая

Наши дни…

Даллас отрастил свои чёрные волосы и теперь собирает их в хвост. Когда я приезжал на Рождество, он заправлял их за уши, но они ещё не были такими длинными. У него были зелёные глаза нашей мамы и смуглый цвет кожи коренных американцев, унаследованный от мамы и бабушки. Она всегда говорила, что Даллас самый симпатичный из нас всех, и за это мы устраивали ему настоящий ад. Он также чертовски избалован, будучи любимчиком мамы.

Я сделал большой глоток молока из стакана, который дала мне мама, не сводя взгляда с улыбки моего младшего брата. Даллас с нетерпением ждёт, когда вернётся Стил потому, что думает, что я буду с ним драться. А Далласу нравятся хорошие драки. Парень постоянно делает ставки на нелегальных боях и думает, что я об этом не знаю.

— Хочешь ещё пирожок? — спросила мама, глядя на меня через плечо и помещая очередную порцию теста на сковородку.

— Нет, спасибо. Мне хватит, — ответил я.

— Я хочу, мама. Драки делают меня голодным, — протянул Даллас, и Брент толкнул его, заставив потерять равновесие, прежде чем разразился смехом.

— Здесь не будет никакой драки. И вы оба прекратите баловаться на моей кухне, — сказала мама, нахмурившись на них обоих.

— Могу ли я получить ещё один пирожок? — надувшись, спросил Даллас. Серьёзно? Ему семнадцать, и он, блять, собирается дуться из-за жареного пирожка?

— Конечно. Садись и веди себя хорошо, — ответила мама, и Даллас подмигнул ей, заставив её закатить глаза прежде, чем она вернулась к готовке пирожков.

— Ты — говнюк, и ты это знаешь, ведь так? — сказал я, выдвинув стул и развернув его прежде, чем сесть.

— Я тоже по тебе скучал, — ответил он, пытаясь применить ко мне своё обаяние, как делал это со всеми окружающими. Он может быть умником в одну минуту и обаятельным в другую.

— Твоя милая мордочка на меня не действует, — ответил я и сделал ещё один глоток молока.

— Он здесь, — объявил Брей, входя в кухню. — Видел, как он только что подъехал. Ты будешь вести себя хорошо? — Он посмотрел прямо на меня.

Я не сержусь на Стила. Я зол потому, что это дерьмо причинит боль и ему. Он навсегда изменится, как когда-то я. Я хотел уберечь их всех, но облажался. Мой отъезд ничем не помог. Он только всё ухудшил.

— Всё в порядке, — ответил я, когда понял, что все четыре пар глаз устремлены на меня.

Дверь на кухню открылась, и на этот раз вошёл Стил. Он посмотрел прямо на меня и остановился. Он начал нервничать.

— Наконец-то ты дома, — небрежно произнёс я, поднимаясь со стула. Он сделал шаг назад, а затем замер, сделав глубокий вдох. Мои слова подарили ему облегчение. — Не видел тебя с самого Рождества, — произнёс я, сокращая между нами дистанцию и притянув его в свои объятия. — Я скучал по тебе, братишка.

Напряжение в его плечах ослабло, и он обнял меня в ответ.

— Рад, что ты дома, — наконец произнёс он, и это прозвучало довольно искренне.

— А-а-а бл… чёрт, — простонал Даллас, остановив себя прежде, чем успел выругаться при маме. — Я надеялся хоть на какую-то потасовку. А вы все такие любвеобильные и дерьм… отвратительные.

— Не будь таким мудаком, — зарычал Брей на Далласа.

Мама развернулась и указала ложкой на Брея.

— Ещё раз скажешь слово «мудак» на моей кухне, и я отправлю тебя в магазин. Ты меня понял?

Маме всё равно, что мы уже взрослые мужчины. Она относится к нам так, будто мы всё ещё её маленькие мальчики. Брей кивнул и пробормотал извинения. Однажды он назвал Брента киской перед ней, и мама повела его в магазин и заставила покупать тампоны. Когда они подошли к кассе, она заставила его отдать их кассиру и забрать пакет, когда их упаковали. Для тринадцатилетнего мальчика это был травматический опыт. Брей больше никогда и никого не называл киской при маме. На самом деле, он больше вообще не произносил это слово, пока несколько лет спустя не познал киску практическим путём.