Судьба на выбор - Аткинс Дэни (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗
Джек заметил мою злость и успокаивающе похлопал по спине.
– Для них это обычный рабочий день.
– А для меня – нет.
– Знаю.
Ричард примчался в вихре паники, смятения и алкогольных паров. Он пронесся по коридору, выкрикивая мое имя, и влетел в палату. Джек сразу же поднялся с кресла. При появлении жениха я опять заплакала, хотя прежде казалось, что на сегодня уже слезы закончились. Но нет – лишь при виде знакомого лица, выражавшего одновременно тревогу, заботу и любовь, и у меня снова хлынули слезы. Ричард прижал меня к груди, укачивая, как ребенка, и хотя от него несло хуже, чем от пивного завода, в его объятиях я смогла немного расслабиться.
– Шшш, тише, – ласково шептал он мне в волосы, а я старалась не замечать, как он весь прокоптился табачным дымом и до сих пор невнятно произносит слова. У него был мальчишник. Я не должна злиться, что, пока мы ползали в грязи возле горящей машины, он накачивался спиртным. Но ничего не могла с собой поделать. – Эмма, что, черт возьми, случилось? – спросил он, кладя ладонь мне на ногу и не замечая, как я морщусь от боли. Джек, тут же подлетев, заставил его убрать руку, чем заработал раздраженный взгляд. Мой жених сердито уставился на него, впервые обратив внимание на постороннего.
– У нее все ноги исцарапаны, – лаконично пояснил Джек, и хотя Ричард тут же принял виноватый вид, неприятный осадок никуда не делся. Возникло смутное ощущение, что он провалил некую важную проверку.
– Господи, а с лицом что? Кошмар!
Ну и как реагировать на столь сомнительный комплимент? К счастью, Джек избавил меня от необходимости отвечать.
– Эмма порезалась, когда автомобиль перевернулся и упал в овраг, где ей креслом придавило ноги. А потом машина взорвалась.
Пересказ событий от лица Джека получился хоть и точным, однако излишне резким и нарочито пугающим.
– Господи боже, Эмма… Я не знал… Ты ведь могла погибнуть! Я мог тебя потерять! – В голосе Ричарда слышался такой ужас, что я протянула к нему руки. И, отвлекшись на жениха, чуть не пропустила момент, когда Джек вышел из палаты.
– Постой! – крикнула я, когда Джек уже выходил, на секунду испугавшись, что он не остановится. – Уже уходишь? – недоверчиво спросила я, понимая, что не имею права удивляться, но не в силах ничего с собой поделать. Джек и так всю ночь вел себя как добрый самаритянин. Есть ли смысл ему нянчиться со мной теперь, когда приехал Ричард?
Джек встретился со мной взглядом, и на мгновение мне открылась страшная истина: сейчас он уйдет, и я больше никогда в жизни его не увижу. Может, он заметил страх в моих глазах? Кто знает… Каким-то чудом он всю ночь угадывал, что творится в моей голове, вот и сейчас замер, а потом решительно шагнул к кровати. Ричард растерянно смотрел на нас, словно пытаясь разобраться в хитросплетениях пьесы, к началу которой он опоздал.
Джек ласково улыбнулся.
– Мне пора. У тебя все будет хорошо. Надеюсь, твоя подруга скоро поправится. – К горлу подкатил комок, и я не смогла выдавить ни слова. – Эмма, береги себя, – тихо сказал он, наклоняясь и нежно целуя меня в лоб.
– Что за черт?… – изумился Ричард, круглыми глазами глядя вслед уходящему Джеку. – Тут что, все врачи целуются с пациентами?
После двух чашек крепчайшего кофе Ричард, пожалуй, сумел бы пройти тест на алкоголь. По крайней мере, провожая меня на рентген, разговаривал он уже более-менее внятно. Хотя я все равно не советовала бы ему работать с механизмами или электроникой – только не после того, как он целый час пытался набрать эсэмэс для моего отца.
Наблюдая, как мне промывают и зашивают рану, Ричард медленно зеленел. Наверное, причиной тому был не алкоголь, а страх перед иглами. В конце концов, беднягу практически силком усадили на пластиковый стул – наилучший выход, учитывая, как у него подгибались ноги.
Время неторопливо шло к рассвету. Ричард держался рядом, даже когда меня отправили в одноместную палату, настоятельно рекомендовав оставаться в больнице как минимум до утра, а еще лучше – на день. Выходил он лишь затем, чтобы наведаться к стойке регистратуры и узнать новости о состоянии Эми. Ответ всякий раз оставался неизменным.
– До сих пор оперируют, – доложил Ричард около пяти утра. В моей угловой палате свет был приглушен до минимума. Впрочем, уснуть я не смогла бы даже при большом желании. Это была самая длинная ночь в моей жизни.
Я сразу догадалась, когда он принес плохие новости. Дверь открылась как-то иначе, и черная тень упала на порог. Ричард не заходил; он молча и беспомощно глядел на меня. Я никогда его таким не видела… И молю Господа, чтобы не увидеть в будущем.
Он стоял, не говоря ни слова, и я вдруг поняла.
– Нет, – затрясла я головой, отказываясь принять то, что не было еще даже озвучено. – Нет-нет-нет-нет!
Глаза у него заблестели, но он по-прежнему не двигался.
– Неправда… Я не верю. Не верю!
Ричард наконец шевельнулся и на нетвердых ногах зашел в палату.
– Десять минут назад, – хрипло сказал он, беря меня за руку. Мир перед глазами расплылся. Наверное, Ричард говорил что-то еще… Что врачи сделали все возможное, но травмы оказались слишком серьезными… Не знаю. Я не слышала ничего, потому что в голове бились пять ужасных слов.
Эми, моя лучшая подруга, умерла…
Глава 3
Все внутри онемело. Как при уколе новокаина. Или в ледяной воде. Но не в хорошем смысле, когда боль отступает и становится легче. Нет, это чувство было сродни тому, как ты медленно замерзаешь насмерть, понимая, что совсем скоро все, конец…
Ричард и я сидели в полной тишине, пытаясь усвоить невыносимо страшную мысль, не укладывающуюся в рамки нашей реальности. Эми, яркая и безбашенная, всегда жила так, будто каждый день для нее – последний. И вот… это случилось.
Ее смерть, похоже, потрясла даже персонал больницы, потому что к нам вдруг стали относиться иначе. Медсестра, измерявшая артериальное давление, прежде чем снять манжету, на секунду стиснула мои пальцы. Врач, заявив во время утреннего обхода, что я могу отправляться домой, после некоторой паузы с неловкостью похлопал меня по плечу. И хотя он промолчал, возникло ощущение, что в ближайшие дни нам придется выслушать немало соболезнований.
Ричард помог мне переодеться – снять накрахмаленный больничный халат и снова надеть короткое вечернее платье, совершенно теперь неуместное. Я вздрогнула, когда ткань коснулась голой кожи – на подоле темнели багряные пятна, которые могли быть только кровью. Я не знала лишь, чьей. Моей? Джека? Или Эми? Да и какая разница? Все равно дома оно отправится в мусорное ведро.
Чтобы не тратить зря время, Ричард решил сходить в аптеку за обезболивающим.
– Я быстро, – пообещал он, целуя меня в лоб чуть ниже белой повязки. – С тобой ведь все будет хорошо?
Я печально покачала головой. Ричард, замешкавшись, понимающе кивнул. Для нас уже ничего не будет «хорошо». И сильно подозреваю, что за пределами больницы станет еще хуже.
В дверь тихо постучали, и в палату заглянула молоденькая медсестра. Я решила, она хочет сообщить о приехавшем такси, однако вместо этого услышала:
– Мисс Маршалл, к вам гость. Вообще-то сейчас не часы посещений, но учитывая обстоятельства…
Вот оно – одно из преимуществ лечения тех, кто пережил особую трагедию. Правда, я бы предпочла не состоять в этом вип-клубе.
Медсестра шагнула в сторону, позволяя визитеру войти. Джек, помедлив, произнес те самые, роковые слова:
– Эмма, мои соболезнования.
Я отчаянно пыталась сдержаться. В горле заклокотало, как у оперной певицы, собирающейся взять особенно высокую ноту. И с громким звуком – что-то среднее между икотой и собачьим воем – я в очередной раз нырнула в объятия Джека, заливаясь слезами, которые сдерживала в присутствии Ричарда. Теперь они наконец нашли трещину в плотине.
В общем-то, я никогда не была плаксой. Поэтому удивительно, что писатель из Америки, которого я знаю всего двенадцать часов, пережил больше моих истерик, чем жених за последние двадцать лет.
