Из записок переводчицы - Буренина Кира (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
Вечером того же дня мы отправились с боссом на вокзал — встречать делегацию австрийцев, возвращавшихся из Ростова. По радио объявили, что прибыл поезд Минеральные Воды — Москва, номер такой-то. Облизнувшись, Лемке обратился ко мне:
— Как здорово придумано, целый поезд минеральной воды подогнали. Сходите, пожалуйста, за бутылочкой!
И как я ни пыталась растолковать ему, что это название города, он еще больше злился и подозревал меня в том, что я просто отлыниваю и не хочу облегчить его страдания.
Утром в понедельник, отойдя от обиды, шеф пригласил меня в свой кабинет.
— Марина, — конфиденциальным тоном начал он, — я хотел бы устроить ужин для всех сотрудников, чтобы в неформальной, дружественной обстановке познакомиться со всеми поближе, поговорить по душам. Какое заведение вы бы мне порекомендовали?
Это было очень кстати. В Москве недавно открыли латиноамериканский ресторан, и многие сотрудники из других отделов то и дело устраивали там обеды для своих заказчиков. Об этом ресторане ходили легенды, а мы там так и не побывали. Теперь нам представилась возможность увидеть своими глазами это чудо. Заказать стол на десять человек было нелегко, но наш заказ приняли на пятницу, и теперь мы предвкушали вечер с латиноамериканской кухней и зажигательными мелодиями.
Ресторан «Эскумильо» действительно оказался чудом. Мы ели обжигающе острые блюда, пили удивительные напитки, смешили друг друга. Лемке был на высоте и ни разу не сказал ничего невпопад. Он молча слушал наш «фольклор» и смеялся в тех местах, где смеялись мы. Слава, сославшись на деловую встречу, ушел раньше всех. За ним мы проводили Лемке, а сами остались посмотреть программу.
В два часа ночи наша компания вышла из ресторана. В первом же такси, которое поймали для меня, почему-то ехал наш Слава. Мы весело домчались до моего дома. У подъезда под зонтом стоял мой муж, встречая меня.
— Саша! — закричал Слава, вылезая из такси и бросаясь ему в объятия. — Это коррида!
С большим трудом нам удалось запихнуть его обратно. Дома Саша осторожно поинтересовался:
— «Коррида» — это что, ресторан так называется?
— Так называется моя работа, — просто ответила я.
УСТАЛЫЙ КАРАВАН
— Внимание, внимание! Рейс двадцать семь шестьдесят восемь Челябинск Москва задерживается до двадцати часов ввиду неисправности самолета, — объявил гнусавый голос.
— Ну что? — с надеждой спросил герр Лемке.
— Опять отложили, — извиняющимся тоном ответила я, — самолет неисправен.
— О Боже!.. — Господин Лемке простер к потолку руки, словно ожидая оттуда поддержки. — О Боже... — И руки его упали вниз.
Герр Лемке погрузился в задумчивость. Здание аэропорта огласили громкие крики — вошли цыгане. Грязные, с узлами в руках и детьми на груди, цыганки подходили к шарахающимся пассажирам, предлагая погадать. Не успела я и глазом моргнуть, как рядом с господином Лемке оказалась молодая цыганка. Она взяла его руку и принялась водить по ней грязным пальцем.
— Вижу две жены, но обе не твои, — заунывно вещала цыганка, — а рядом один сын.
Лемке занервничал, ничего не понял и потребовал, чтобы я перевела слово в слово.
— Как же не мои жены, одна точно моя! — тут же закричал он, когда я все перевела.
— Я не вижу ни одной, — продолжала цыганка, — будет у тебя дорога дальняя и известие. А теперь позолоти ручку.
Герр Лемке доверчиво вложил в протянутую «ручку» всю имевшуюся у него российскую наличность и обратился ко мне с предложением пройти в бар.
— Мне надо выпить, — заявил он.
Я не протестовала. Всей фирме было известно, насколько шеф суеверен. В баре Лемке осушил залпом бокал риски.
— Марина, — ему надо было с кем-то поделиться, — а ведь она права.
Я по опыту знала, что останавливать шефа не было смысла.
— Вы же знаете, моя первая жена и сын живут в Линце, а вторая жена у меня из Зальцбурга, там Моцарт родился... Боже мой, я должен позвонить, а мобильный отключился! — И он ринулся к стойке бара.
— Отсюда невозможно! — в спину крикнула ему я. Нервное состояние интуриста проняло бармена. Через минуту он вернулся с сотовым телефоном.
— Зпасибо, — бормотал взволнованный Лемке. Разговор по телефону занял не больше двух минут, после чего раздался вопль. Все сидевшие в баре вздрогнули и стали озираться в поисках трупа.
— Марина, Марина, — горестно повторял потерянный герр Лемке. — Она была права, она была права... — Он мотал головой из стороны в сторону.
— Да в чем дело? — затормошила я шефа.
— Я звонил домой, — заламывая руки, стал рассказывать босс, — а она мне: «Можешь вообще не приезжать домой, живи в отеле, а я с тобой развожусь. Сколько, — говорит, — можно обманывать! Знаю я твои задержки рейсов. Развлекаешься с кем попало». Цыганка была права, вот так известие!
Мой шеф был на грани нервного срыва. Окружающие с сочувственным интересом посматривали в его сторону.
«Внимание! — захрипел динамик у него над головой. — Рейс 2768 Челябинск — Москва задерживается до двадцати четырех часов». Я поежилась — еще никогда не приходилось просиживать в аэропорту 10 часов подряд в ожидании рейса.
— Марина, — в голове Лемке зрело решение, — может быть, нам можно взять билеты на другой рейс, в другой город?
— К сожалению, это невозможно, — вздохнула я.
— Тогда, — не унимался шеф, — может, можно купить самолет и нанять пилота?
Ему решительно надоел Челябинский аэропорт.
— Я всю жизнь кочую, — три часа спустя рассказывал примиренный с действительностью при помощи полбутылки виски герр Лемке, — одни поездки, другие. Поэтому со мной развелась первая жена. «Ты, — говорила она, — как верблюд в пустыне, бродишь, бродишь. А я жить с верблюдом не желаю». И ушла от меня. Теперь еще Лизе-лотта. Как она не хотела ехать со мной в Москву! Она чувствовала, что здесь что-то произойдет!
— Марина Воронцова и господин Лемке, вас просят подойти к стойке справочного бюро, — неожиданно прохрипело в динамике.
— Это что, розыгрыш? — Я встала со своего места, оставив шефа оплакивать его семейную жизнь. У справочного бюро стоял Леня Михайлов, с которым мы распрощались четырнадцать часов назад. Он страшно обрадовался, увидев меня.
— Я думал, что вас не найду. Дело — труба. Рейсы на Москву вообще отменены, нет исправных машин. Так что собирайтесь, поедем назад в гостиницу. А билеты ваши давайте сюда. Что-нибудь придумаем.
— Хорошо бы наши мобильники подключить, — вздохнула я, — а то без связи как без рук.
Лемке, уже не соображающий, куда его ведут, послушно сел в «рафик» и по дороге в гостиницу задал только один принципиальный вопрос: «Мы подъезжаем к Москве, да?» В гостинице он приободрился, обрел ориентацию и, пошатываясь, пошел к своему номеру. Мне происходящее казалось какой-то виртуальной реальностью. Два дня назад, поздно вечером, мы прилетели из Москвы, и нас так же расселяли в номера. Сегодня все повторяется почти в деталях — даже номера нам дали те же.
— Марина, — позвал из-за двери соседнего номера Лемке, — мне кажется, что это уже со мной было. Это как-то называется — дежа-вю, что ли?
— Спокойной ночи, — пожелала я шефу сладких снов. Быстро вытаскивая из чемодана все необходимые для ночлега вещи, я слышала сквозь тонкие стены номера, как Лемке топает у себя, бормоча что-то и восклицая. Пару раз он пытался запеть. «Сумасшедшая ночь», — сказала я себе, отправляясь в душ. В дверь постучали. Обернувшись полотенцем, я выскочила из душа и приникла ухом к двери.
— Кто там?
— Марина, это я, — раздался слабый голос. Это был Лемке. — Мне так плохо. Я хотел бы поговорить с вами, если можно, конечно.
Через двадцать минут шеф пил горячий чай, любезно приготовленный горничной по этажу, и плакался на превратности судьбы.
— Я — лучший начальник отдела. Я дольше всех работаю на одной фирме. И никто, слышите, никто меня еще не называл верблюдом! — Видимо, его зациклило на этом.
