Несладкая жизнь - Царева Маша (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
– Дурак ты, Тема, – подумав, ответил Давид. – Поступай как знаешь, но мне хочется непредсказуемости. Приключения. Надоели прилизанные тетки без лица и возраста. Надоело гадать, от природы у нее гладкий лоб или там ботокс и золотые нити. Надоело, что она ложится на спину, а груди продолжают торчать вверх, как мячи для ватерполо. Хочу обычную девчонку, свежую, новую. Пусть она даже не знает, кто я такой, хотя в Москве это маловероятно. Конечно, она не должна быть проституткой. Так, легкомысленной давалочкой. А я уж ее не обижу. Вот хотя бы… Хотя бы вон ту, в зеленом платье.
– Которую? – Артем прижался носом к стеклу.
Девушка в нарядном – слишком нарядном для праздных прогулок – дешевом платье медленно брела по бульвару. Ей было не больше двадцати лет. Довольно миловидная шатенка, густые, не знавшие краски волосы плавными волнами спускались на незагорелые плечи. Вечернее платье, расшитое бисером и стеклярусом, смотрелось на ней как-то неуместно. Тем более что ее ноги были обуты в стоптанные рыжие мокасины, из которых кокетливо выглядывали – вот пошлость! – белые тоненькие носки. А на ее плече болталась необъятная потертая сумка. Однако фигурка ее была точеной – тонкая талия, широкие бедра, длинные стройные ноги; а лицо – вполне симпатичным. У нее был высокий лоб и большие карие глаза.
– Странная какая-то, – засомневался Артем. – Чего это она так одета?
– Ищет приключений, вот и нарядилась, – хохотнул Давид. – А мордашка у нее ничего. Не Наталья Водянова, конечно, но на сегодня сойдет, – и, наклонившись вперед, Давид решительно скомандовал водителю: – Притормози здесь!
Настя не сразу обратила внимание на тот автомобиль. Всего за десять часов Москва научила ее абстрагироваться, уходить в свою раковину, отгораживаться от ненужной внешней информации. Еще утром она изумлялась равнодушию москвичей, их фирменному взгляду, устремленному в никуда. Никто не смотрел никому в лицо. Всем было друг на друга наплевать. Каждый как ни в чем не бывало спешил по своим делам, игнорируя встречных прохожих. Этих людей было невозможно удивить. То, что ей казалось как минимум странным: аляписто накрашенные нищенки в пышных цыганских юбках, ярко одетые подростки на роликах, ретроавтомобиль, проехавший по Тверской, длинногие красавицы, словно сошедшие с обложки глянцевого журнала, – было для них всего лишь обыденностью, частью ничем не примечательного дня.
Автомобиль – белый, роскошный, сверкающий – остановился рядом с ней. Тонированное стекло медленно отъехало вниз, и Настя увидела улыбающееся мужское лицо: мужчина был до того хорош собою, что она остановилась и немного неуверенно улыбнулась в ответ. Он был похож на героя голливудского фильма – смуглый брюнет со смешинками в темных глазах. За все двадцать лет своей жизни Настя Прялкина не то что таких мужчин не видела, но даже представить себе не могла, что они существуют за рамками ее старенького барахлящего телевизора.
– Добрый вечер, – у него был низкий приятный голос. – Гуляете?
– Да, – послушно ответила она, немного стесняясь.
– Может быть, вас подвезти? – предложил волшебный мужчина. – У меня как раз есть свободное время.
Настя растерялась. Ее опыт межполовых отношений был не по возрасту скудным и сводился к нескольким свиданиям с наименее противными одноклассниками и короткому безрадостному роману с соседом, который был старше ее на двенадцать лет. Сосед тот давно на нее заглядывался, и два года назад она ему уступила. Он был занудой и трезвенником, собирал длинные светлые волосы в хвост, носил самовязанные свитера под кожаный пиджак. Восемнадцатилетняя Настя приняла хроническое занудство за очаровательную начитанность, а привычку нестандартно одеваться – за внутреннюю свободу. На первом свидании они были в кино, на следующий вечер он пригласил ее в ресторан, на третий – она сама напросилась в гости и предложила ему себя. Она распрощалась с девственностью решительно и без сожалений, как с загостившейся деревенской тетушкой. Сосед нервничал, пыхтел, дышал ей в лицо маринованной сельдью и жареным луком, душно наваливался на нее всей тяжестью своего тела. Его похожий на ленивую жирную ящерицу язык обследовал каждый потайной закоулок Настиного тела, и от раздражения ей хотелось кричать. Через неделю они расстались.
– Почему вы молчите? – мужчина из белого авто с интересом ее рассматривал. – Знаете, а поехали в гости!
– Я так не могу, – испугалась Настя.
– Нет, вы меня неправильно поняли. Будет вечеринка. Легкий ужин, шампанское, танцы, бассейн. Это недалеко. Потом я отвезу вас домой.
– Вечеринка? – с сомнением переспросила она.
– Ну да, – пожал плечами искуситель. – Вам понравится. Кстати, меня зовут Давид.
– Настя….
– Почему вы так на меня смотрите? Мое лицо кажется вам знакомым, да?
– Нет, – рассмеялась она. – А что, вы рок-звезда?
– Почти, – подмигнул Давид. – Ну так что, едем?
Через два часа она должна была вернуться на Ярославский вокзал. Поезд, пропахший беляшами, мочой и пылью, увезет ее обратно в Углич. С другой стороны… У Насти еще оставалось пятнадцать долларов. Если вечеринка закончится рано, она сможет пересидеть в привокзальном кафе и вернуться домой на утреннем поезде. На пятнадцать долларов она сможет чаевничать всю ночь. Это шанс увидеть совсем другой мир, шанс побыть в обществе мужчины, о котором девушка ее статуса и мечтать не смеет. А может быть, он обратит на нее внимание, вот ведь как смотрит, как блестят его глаза! Мечтать не вредно, конечно, но чем черт не шутит!
Настя Прялкина вовсе не была из тех помешанных на развлечениях легкомысленных эгоисток, которые пойдут на все ради нового впечатления. Совсем наоборот – в каком-то смысле она могла считаться аскетом. Ее жизнь была до того скучно выверенной, что уже в двадцать лет успела набить оскомину. Ее никогда не приглашали на детские праздники, в школе у нее так и не появилось друзей. В старших классах все изменилось, конечно. Ей простили и московское происхождение, и богемную мать, ее были готовы принять в стаю, только вот самой Насте это было уже не нужно. Развлечения ровесников казались ей какими-то ущербными. Они любили купить вскладчину несколько бутылок водки, дешевого лимонада в пластиковых бутылках, нехитрой закуски и устроиться на берегу Волги, на каком-нибудь полудиком пляже, вдали от посторонних глаз. Разводили костер, пекли картошку, иногда жарили шашлык, много пили. Кто-нибудь приносил магнитофон, кто-нибудь – гитару. Ближе к полуночи разбивались на парочки. Из-под каждого куста, из-за каждого дерева раздавалось приглушенное хихиканье или недвусмысленные стоны. Как правило, заканчивались эти амурные истории однообразно – либо в местном ЗАГСе с потрескавшимися стенами и плохо побеленными потолками, либо в абортарии, куда несостоявшуюся невесту за волосы волокла разъяренная мать.
В последнее время Настя часто задумывалась о собственной обделенности. Судя по маминым обрывочным воспоминаниям, когда-то у них была квартира в самом центре Москвы. Если бы бабушка не умерла так рано, если бы мама не сошла с ума, если бы они остались в городе, Настина жизнь могла бы сложиться по-другому. Она окончила бы нормальную московскую школу и поступила бы не в кулинарный техникум, а в какой-нибудь гуманитарный вуз, стала бы, как сейчас модно, пиарщиком или журналистом. Настя одевалась бы не хуже тех девушек, на которых сегодня она смотрела затаив дыхание, снизу вверх. И она тоже шла бы по городу с отсутствующим выражением лица, и каждую субботу ее приглашали бы на вечеринки, и…
– Какая-то она странная, может, обдолбанная? – раздался вдруг голос из-за спины очаровавшего ее брюнета.
– Настя, не пугайтесь, – тут же сказал он. – Это мой приятель Артем, он тоже поедет с нами на вечеринку. Он сегодня злой, с девушкой расстался… Так что, мы ведь едем? – он открыл дверцу и подвинулся, приглашая ее залезть внутрь. – Решайтесь!.. Да бросьте, не смотрите на меня так, я же не маньяк какой-нибудь.
