Влюблен до безумия - Гибсон Рэйчел (список книг TXT) 📗
Дьюк и Долорес натягивали поводки, Делейни пришлось взяться за них покрепче. Она думала о Генри, о том, что же все-таки он ей завещал, и снова гадала, включил ли он в свое завещание Ника. Она не знала, пытались ли они вообще когда-нибудь помириться. Ненадолго предположив, что Генри завещал ей деньги, Делейни попыталась представить себе, как бы она их потратила. Прежде всего, конечно, расплатилась бы за машину. Потом купила бы пару туфель в дорогом магазине вроде «Бергдорф Гудман». У нее никогда не было туфель стоимостью восемьсот долларов за пару, а ей бы очень хотелось такие иметь.
А вдруг Генри оставил ей огромную кучу денег?
Тогда она открыла бы собственный салон. Точно. Современный салон, кругом мрамор, зеркала, нержавеющая сталь. Делейни уже давно мечтала о собственном деле, но на ее пути стояли два препятствия. Во-первых, она не нашла города, в котором бы ей хотелось прожить дольше, чем пару лет. А во-вторых, у нее не было начального капитала или обеспечения, под которое можно было бы взять кредит.
Делейни остановилась перед поваленным деревом, через которое перелезала, когда гналась за собаками. Дьюк и Долорес решили было подлезть под стволом, но она натянула поводки и повела их в обход. Ее испачканные землей босоножки скользили на камнях. Пока Делейни пробиралась через поросль жимолости, в голову ей лезли мысли о разных жуках и кровососах, укус которых может вызвать лихорадку, но она постаралась переключиться на мысли о чем-то более приятном – например о собственном салоне красоты. Начать можно с пяти парикмахерских кресел – наконец-то стилисты будут арендовать место у нее, а не она у кого-то. Делейни терпеть не могла делать маникюр и педикюр, поэтому для этой работы придется кого-нибудь нанять. А сама она займется тем, что ей нравится: будет стричь волосы, делать укладки, подавать клиентам кофе. Для начала она будет брать за стрижку и сушку феном семьдесят пять долларов. Вполне божеская цена за такие услуги. Когда же у нее появится круг постоянных клиентов, цену можно будет постепенно увеличивать.
Слава Богу, в Америке действуют законы свободного рынка – каждый имеет права выставлять такую цену, какую хочет. Мысли Делейни снова вернулись к Генри и его завещанию. Как ни хотелось ей иметь собственный салон, она очень сомневалась, что Генри завещал ей деньги. Скорее он оставил ей что-нибудь такое, что, как он думал, ей не понравится.
Делейни перешла Гекльберри-Крик, тщательно выбирая, куда поставить ногу. Тем временем собаки прыгали по ручью, обдавая ее холодными брызгами. Вероятно, Генри завещал ей какой-нибудь «сюрприз», нечто такое, что долго будет доставлять ей мучения. Например, что-нибудь вроде этих несносных собак.
Центр Трули мог похвастаться двумя бакалейными магазинами, тремя ресторанами, четырьмя барами и одним недавно установленным светофором. Ресторан для автомобилистов пять лет простоял закрытым из-за отсутствия посетителей, а один из двух имеющихся в городе салонов красоты – салон «Глория» – закрылся месяц назад ввиду неожиданной кончины Глории. Крупная женщина весом в три сотни фунтов умерла от сердечного приступа, когда делала укладку миссис Хиллард. Из-за этого бедной миссис Хиллард до сих пор снятся кошмары.
Старое здание суда стояло рядом с полицейским участком и конторой лесничества. За души прихожан боролись три церкви: мормонов, католическая и второго пришествия Христа. Рядом со зданием, в котором располагались и начальная школа, и средняя, построили новую больницу. Однако самое солидное предприятие в городе – бар Морта – располагалось в старой части города, на Мэйн-стрит, между скобяной лавкой и рестораном «Панда».
Бар Морта был не просто местом, где можно было напиться. Это было особое заведение. Бар славился не только пивом, но и коллекцией оленьих рогов. Рога разных видов оленей, лосей украшали стену над баром, а их, в свою очередь, украшали женские трусики. Бикини, стринги, танга всех цветов и фасонов, подписанные пьяными дарительницами. Несколько лет назад хозяин бара повесил рядом с лосиными рогами рога антилопы, но ни одна уважающая себя женщина, ни в трезвом уме, ни по пьяни, не пожелала, чтобы ее трусики свисали с рогов этого недоразумения. Поэтому эту голову скоро убрали в бильярдную комнату.
Делейни никогда не была в баре Морта, десять лет назад она была слишком мала для этого. И вот теперь, сидя в кабинке в глубине зала и потягивая «Маргариту», она с интересом разглядывала заведение. Если не считать стены над баром, все здесь было так же, как и в сотнях других баров в сотне других маленьких городков: приглушенное освещение, несмолкающая музыка из музыкального автомата, запах табака и пива, прочно пропитавший все кругом. Сюда не наряжались, и Делейни в джинсах и футболке чувствовала себя вполне непринужденно.
– А ты когда-нибудь жертвовала свои трусы? – спросила она Лайзу.
Старые подруги сидели друг против друга в голубой виниловой кабинке. Хватило нескольких минут, чтобы они разговорились и почувствовали себя так, будто и не расставались вовсе.
– Не помню такого.
Зеленые глаза Лайзы искрились смехом. Когда-то давно, еще в четвертом классе, Делейни привлекла в Лайзе именно легкость, с которой та могла рассмеяться. Лайза была удивительно беззаботной, свои темные волосы она носила собранными в тощий хвостик; Делейни держалась более скованно, ее светлые волосы были всегда идеально завиты. Душа Лайзы была свободна, душа Делейни рвалась на свободу. Они любили одну и ту же музыку, одни и те же фильмы и во многом словно дополняли друг друга.
Окончив среднюю школу, Лайза выучилась на дизайнера интерьеров, получила диплом. Она восемь лет прожила в Буазе, работая в дизайнерской фирме, где выполняла важную работу, но все заслуги доставались другим. Два года назад Лайза уволилась и вернулась в Трули. Благодаря компьютерам и Интернету теперь она весьма активно работала дизайнером, не выходя из дома.
Делейни посмотрела в хорошенькое лицо подруги. Сейчас, как и раньше, волосы Лайзы были схвачены в хвостик. Лайза была умной и привлекательной, но волосы все-таки были лучше у Делейни. Если бы Делейни задержалась в городе подольше, она бы занялась ее прической – подстригла бы волосы так, чтобы подчеркнуть красивые глаза, ну и, может быть, осветлила бы несколько прядей возле лица.
– Твоя мать сказала, что ты художник по макияжу в Скоттсдейле и что среди твоих клиентов есть знаменитости.
Делейни не удивляло, что мать попыталась приукрасить действительность. Гвен ненавидела работу дочери, возможно, потому, что она напоминала ей о жизни до Генри – жизни, о которой Делейни не разрешалось говорить, жизни, в которой Гвен делала прически танцовщицам в Лас-Вегасе. Но Делейни была совсем иной, чем ее мать. Ей нравилось работать в салоне. У нее ушло несколько лет на то, чтобы найти свою нишу. Ей нравился и запах, и собственные ощущения от использования средств «Пол Митчелл», нравилось получать благодарности от довольных клиентов. Важно было и то, что она стала настоящим мастером своего дела.
– Я работаю в Скоттсдейле, но живу в Финиксе. – Делейни слизнула соль с верхней губы. – Мне нравится моя работа, хотя мама ее стыдится. Можно подумать, я проститутка. Я не делаю макияж актерам, но однажды мне действительно довелось подстригать Эда Макмаона.
– Так ты парикмахер? – Лайза рассмеялась. – Это здорово. Хелен Маркем держит салон на Файервид-лейн.
– Ты шутишь? Я вчера видела Хелен, ее волосы выглядят просто ужасно.
– Я же не сказала, что она профессионал.
– А я профессионал.
Наконец-то Делейни нашла что-то, в чем она оказалась намного лучше своей старой соперницы.
Подошла официантка и поставила на стол еще две «Маргариты».
– Это вон от того джентльмена. – Официантка махнула рукой в сторону бара.
Делейни взглянула на мужчину и узнала в нем одного из друзей Генри.
– Поблагодарите его от нас, – сказала она.
С того времени как Делейни вошла в бар, сама она еще не купила ни одного напитка. Мужчины, чьи лица она лишь смутно помнила, один за другим присылали на ее столик выпивку. Делейни пила уже третью порцию и понимала, что так недолго и напиться, если не последить за собой.
