Поединок страсти - Торн Александра (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗
— Когда думаешь, как много упущено…
Он отвернулся к окну, но Кэйт успела заметить, что Хэнк плачет. Отцовские слезы и испугали и растрогали ее.
— Ты сказал, что хочешь поговорить о маме, — стараясь отвлечь Хэнка от грустных мыслей, прошептала Кэйт.
Хэнк улыбнулся в ответ.
— Твоя мать была удивительной женщиной. Я не стоил даже ее мизинца. — Казалось, он помолодел, как только заговорил об Элизабет. — Если бы Лиззи не решила в свое время стать учителем, она, я думаю, состоялась бы как музыкант, у нее был талант… Ока, именно она, ноту за нотой научила меня играть Рахманинова. Мы любили с ней подшутить над знакомыми: я играл одно и то же на вечеринках, а после притворялся вдохновенным артистом, отказываясь исполнить на «бис» еще. После ее смерти Рахманинов напоминал мне о лучших минутах моей жизни.
Кэйт с трудом удавалось представить Хэнка тем веселым добродушным человеком, каким он, оказывается, был до смерти Элизабет. Она сидела спокойная и усталая, с удивлением слушая, как Хэнк рассказывает ей историю их знакомства.
Это произошло в тот год, когда он вошел в школьное правление, а Лиззи приехала в Кервилл работать учителем музыки. Дочь фредерикбургского юриста, она была самой очаровательной, самой красивой женщиной в Хилл Кантри.
— С первого взгляда я понял, что Элизабет женщина моей мечты. — Взгляд Хэнка был устремлен в
Пустоту, казалось, он не замечал сидящую напротив Кэйт, — Но до взаимности было куда как далеко. Я завоевывал ее медленно, боясь совершить опрометчивый поступок. Надо сказать, соперников у меня хватало. И все же я решился сделать ей предложение. Список моих недостатков был гораздо длиннее списка достоинств — слишком стар, слишком консервативен, слишком замкнут. Но Лиззи, вопреки, как мне казалось, здравому смыслу, согласилась стать миссис Прайд. Мы оба хотели ребенка, но, после того как последняя ее беременность окончилась преждевременными родами, доктор Вильямс настоял на том, чтобы мы прекратили наши попытки. Я до смерти боялся потерять Лиззи, поэтому сразу же согласился.
— Почему ты никогда не говорил со мной об этом? — перебила его Кэйт.
Хэнк замолчал, по-прежнему напряженно глядя вдаль. Тиканье старинных часов, казалось, разрывали Кэйт душу. Затянувшееся молчание стало невыносимым.
— Почему ты не отвечаешь? — прошептала она.
— Мне очень стыдно, — тихо произнес он.
— Чего?
— Того, что Элизабет все же забеременела. Но в те времена считалось, что, только женщина несет ответственность за контроль над рождаемостью. Лиззи знала, как много для меня значит наследник. Так же много это значило и для нее. Она родилась в городе, но, как и я, любила землю. Может быть, даже больше: Когда Лиззи вновь забеременела, она так обрадовалась, что у меня язык не повернулся сказать ей, как я боюсь за нее. Но когда прошло пять месяцев без каких-либо проблем, то даже доктор Вильяме перестал волноваться. Чем больше Хэнк рассказывал, тем бледнее становилось его лицо. Теперь он казался еще более больным и беспомощным, чем в тот миг, когда Кэйт вошла в комнату.
— Когда у Лиззи начались схватки, я был в Далласе. Если бы мы знали, что это может случиться на пять недель раньше срока! В больницу ее отвез Берт Макклейн. Она умерла до моего возвращения… Доктор Вильямс не смог остановить кровотечение.
Видя, как слезы текут по впалым щекам Хэнка, Кэйт чуть было не расплакалась сама.
— Если бы не моя мечта о наследнике, твоя мать осталась бы жива. Я, и никто иной, виноват в ее смерти. Когда доктор сказал, что оставляет тебя на несколько недель в инкубаторе, я вздохнул с облегчением. Мне надо было привыкнуть к мысли, что Лиззи больше нет. Когда тебя привезли домой, мне жутко было войти в детскую. Я едва не сошел с ума. Легче сделалось только после того, как я решил, что во всем виноват ребенок. Сначала тебя воспитывала няня, потом появилась Дельта.
Кэйт было горько думать о том, как страдал Хэнк все эти годы. Но, несмотря на жалость к нему, она не могла забыть своего сиротского детства; судьба лишила ее матери, Хэнк отказался стать ей отцом.
— Вместо того чтобы смириться со смертью Элизабет, — продолжал Хэнк, — я решил спрятаться от мира за непроницаемой стеной, где не было места даже для тебя. В тот день, когда ты сказала мне, что решила участвовать в конкурсе моделей, я не сомневался в твоей победе. Но отпустить тебя в Нью-Йорк я не мог.
— Мне очень жаль, — в растерянности обхватив голову руками, сказала Кэйт, — мне жаль нас обоих. И я счастлива, что наконец узнала правду.
— Ты думаешь, мы можем начать все сначала?
Кэйт не верила своим ушам. Неужели Хэнк хочет, чтобы она бросила карьеру и осталась с ним? Да какое он имеет право просить об этом?!
— Я не понимаю — о чем ты? — резко спросила Кэйт.
Глава 4
Блэкджек отодвинул тарелку и посмотрел на своих гостей. Он пригласил представителей «Нишиды» в один из лучших хьюстонских ресторанов. Обед удался на славу. Гости сенатора, в отличие от него самого, были всецело поглощены фирменным бифштексом Бренера — владельца ресторана. Они сосредоточенно ели искусно приготовленное мясо. «Ни дать ни взять бойскауты после прогулки», — подумал Блэкджек.
Он заказал стол в этом ресторане, потому что знал, как ценят в Японии хорошее мясо. Другие подобные заведения Хьюстона или отошли от дел, или изменили меню, согласно устоявшемуся в обществе мнению о вреде холестерина, и только у Бренера чихали на холестерин и всегда охотно подавали превосходное мясо под соусом.
Довольный своим правильным выбором Блэкджек, вопреки обыкновению даже не притронувшись к еде, разглядывал своих гостей. Не важно, что он устал как
Собака, — ему достанет терпения пересидеть этих прожорливых японцев.
— Спасибо за великолепный обед, сенатор, — сказал один из гостей, наконец-то покончив с бифштексом.
Это был Точиги. Он превосходно владел английским и, без сомнения, принадлежал к той категории японцев, что каждый год наводняют местные университеты, вытесняя американских студентов.
— Рад угодить, — сдержанно ответил Блэкджек, хотя про себя давно уже подумывал, когда же, черт побери, они перейдут к делу. — Мне очень приятно, что вам понравилось.
— Мясо великолепно. В Токио такой обед обошелся бы невероятно дорого. Мясо в нашей стране стоит во много раз дороже, чем в вашей, и потому его готовят крайне редко.
— Это можно понять, если принять во внимание, как мало земли отдано у вас под ранчо.
Точиги усмехнулся:
— Я рад, что вы понимаете наши проблемы.
Он обернулся к своим компаньонам, быстро заговорив с ними по-японски, подождал, пока они одобрительно закивают головами, и только затем снова развернулся к Блэкджеку.
— Осведомлены ли вы, — с видом заговорщика зашептал Точиги, — что ряд японских компаний обладает огромными территориями под ранчо в Калифорнии, Монтане и Орегоне?
— Я что-то слышал об этом.
Отдел писем в офисе Блакджека был просто наводнен жалобами и угрозами, связанными с тем, что иностранцы — японцы в том числе — скупают Америку. Правда, пока они ограничили свои запросы вполне безобидными вещамя — небоскребы, электронные компании, киностудии. Но если Точиги утверждает, что японцы скупают ранчо, то можно со спокойной уверенностью писать об этом книгу.
— Японские страховые компании, — Точиги придвинулся ближе, — стали совладельцами Рокфеллеровского центра, Башни Ситикорп и здания Экзон, заплатив за это на двадцать процентов выше рыночной цены. Реальная же стоимость падала и продолжает падать. — Точиги подмигнул Блэкджеку. — Как говорят в Америке, цена молодеет просто на главах. Японским компаниям принадлежит также в Соединенных Штатах девяносто главных площадок для гольфа. Мои провинциальный Друг, Минору Исутани, заплатил восемьсот миллионов долларов за площадку на Пебл Бич, по мнению наших экспертов, это гораздо больше, чем та заслужила. Он оплатил часть счета с помощью банка «Мицубиси», а теперь это солидное заведение на грани краха.
