Когда командует мужчина - Линц Кэти (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
На его счастье, дверь в капеллу отворилась и служитель объявил, что его преподобие готов совершить обряд венчания очередной пары — Хот Моммы и Лобо.
— Мы следующие, — сказал Люк, как только они остались вдвоем в опустевшем теперь зале. И, видя, как Хиллари жмется от него в угол, добавил: — Нервничаешь?
— Туг только толстокожий бегемот не занервничает.
— Значит, я бегемот, — сказал он.
— А ты не нервничаешь?
— Ни вот столько.
— Хорошо, наверное, быть бегемотом, — с раздражением проговорила Хиллари.
— А это, дорогая моя, дар от Бога, — серьезно ответил Люк и, внезапно умолкнув, с торжеством уставился на нее. — Ага, я видел!
— Что ты видел?
— Улыбку на твоем лице. Первую за весь день.
— Согласись, Люк, причин для веселья мало. Какая же это свадьба?
— Все познается в сравнении, — возразил он. — Или ты считаешь, что у этих двух, что прошли впереди нас, все идет нормально? У нас по крайней мере Элвис не тягается с трубачами из Страшного суда.
— У нас и колец обручальных нет, — сказала Хиллари, которая только что вспомнила об этом упущении.
— Есть. Я о них позаботился, — сказал Люк.
— Когда?
— Сегодня утром. До твоего прихода. Вот тут они — разрешение на венчание и кольца. — Люк похлопал по внутреннему карману пиджака, который надел в честь торжественного события. Он и галстук повязал, вколов в него огромную малахитовую булавку под стать своим зеленым глазам. Или это Хиллари сказала ему, что булавка им под стать, когда купила в подарок незадолго до их разрыва? — Все идет путем, так что перестань волноваться.
— Кому-то надо волноваться, — пробормотала она, непрерывно крутя пальцами прядку, волос.
Знакомый жест. Люк хорошо его помнил, она всегда крутила прядку, когда нервничала.
— У нас впереди гораздо больше счастья, чем у многих других пар, — заверил он ее.
— Откуда такой вывод?
— Ну, нас не только тянет друг к другу, у нас уже есть свое прошлое.
— Весьма непрочное, согласись.
— Нам было хорошо вместе. И теперь снова будет хорошо.
Так хорошо, что он ушел от нее? — подумала Хиллари, но вслух ничего не сказала. Лучше не касаться некоторых тем. Теперь она возобновляла свои отношения с ним, так сказать, с открытыми глазами — не затуманенными розовыми грезами.
Она уже не влюбленная по уши девчонка, слепо обожающая Люка. Нет, уважаемые господа. Тут другой случай — перед вами прозорливый адвокат, руководствующийся семейным долгом. Ей, Хиллари, необходимо принять срочные меры в связи с губительной враждой. Приступ, случившийся с отцом вчера вечером, только подтверждал срочность этого дела. Она, что и говорить, совершает благородный шаг.
Игра, конечно, стоила свеч, но, кроме пользы делу, Хиллари, если уж честно, вдохновлял в их скоропалительном браке и некий романтический налет, нечто подобное тому, что присутствовало в романах, которые она любила читать. Правда, романтический подход к жизни довольно рискован, нельзя поддаваться донкихотским иллюзиям… Хотя это и нелегко для человека, мечтательного от природы.
Но ничего, крепкие орешки ей по зубам. Она справится и не допустит, чтобы ее усилия пропали зря. Ни в коем случае.
«Накачка» подействовала. И когда Хиллари услышала, что к венчанию приглашаются невеста Грант и жених Маккалистер, она почувствовала себя готовой — настолько, насколько позволяли обстоятельства.
Видимо, сохранить совсем уж ясную голову обстоятельства все-таки не позволили — церемония венчания прошла для нее как в тумане, однако она, надо полагать, ответила «да» всюду, где требовалось, потому что все закончилось словами священника:
«Объявляю вас мужем и женой. Вы можете поцеловать новобрачную».
Прежде чем до сознания Хиллари дошло, что теперь она законная жена и что это непреложный факт действительности, Люк уже наклонился для поцелуя. Он порывисто обхватил ее голову, вплоть до кончиков ушей, ладонями, и властность стремительного его прикосновения, а еще больше многообещающе интимный взгляд покорили ее безраздельно.
Этот взгляд был последнее, что видела Хиллари, закрывая глаза. Стоило ей ощутить тепло его губ на своих, как все мысли покинули ее. Как и все печали. Она снова была в его объятиях, она упивалась, она была на седьмом небе. Его руки обвивали ее, и она отдавалась им целиком, его язык, искушая и завораживая, гулял по изгибу нижней губы, и она уже не только не помнила, где она, но и кто она. В том, как он держал ее, как целовал, чувствовалась такая уверенность в неотъемлемом своем праве, что это даже пугало.
Наконец он отпустил ее, и преподобный отец с женой стали поздравлять их с законным браком. Хиллари старалась не показать смятения, которое ею владело.
— Поздравляем, поздравляем, — говорил сияющий священник. — Вы уж извините за давешний непорядок. Мы, как правило, следим за тем, чтобы сей торжественный обряд совершался для каждой четы отдельно. Но ваш супруг настаивал — вам-де желательно обвенчаться как можно скорее…
— Все было замечательно, — отвечала Хиллари. Она только сейчас обнаружила, что сжимает в руке невестин букет. Кажется, его вручили ей, когда она входила в капеллу. Что же ей с ним делать? Полагалось отдать букет зардевшейся подружке невесты. Но таковой не было.
А Люк уже вел ее к выходу из Капеллы небесного блаженства, и преподобный отец пожелал им в спину счастья и удачи в семейной жизни.
Да-да, подумала Хиллари, счастье и удача им в их семейной жизни ой как понадобятся.
— Ну вот, все позади, — в каком-то полусне пробормотала она, как только они оказались на улице. — Вот мы и обвенчаны. Дело сделано.
Люк улыбался своим мыслям. Сделано! Им много чего еще предстоит сделать в эту ночь. Да и .день еще не кончился. Далеко нет. Однако, судя по растерянному лицу Хиллари, не надо торопить события.
Предвидя, в каком она будет состоянии, Люк не стал придумывать торжественную программу на вечер, зато обдумал программу развлечений. Цель этой программы состояла в том, чтобы дать Хиллари хорошенько расслабиться и усыпить ее бдительность.
И Люк сделал первый шаг в нужном направлении:
— А ты помнишь наше последнее посещение Гатлинбурга?
Она кивнула. Еще бы не помнить. У нее до сих пор хранилась фотография, на которой они оба сняты в старомодных ковбойских костюмах. Снимок, сделанный в коричневых тонах, лежал лицевой стороной вниз на дне бельевого ящика. Но мысленным взором она и сейчас его видела — свою улыбку во все лицо и поднятую ногу в туфле на высоком каблуке, который она водрузила на джинсовое колено Люка.
Помнится, совсем немного понадобилось, чтобы превратить его в лихого ковбоя с Запада. Кожаного жилета и черной шляпы оказалось достаточно. Он выглядел совершенно естественно, а его дьявольскую улыбку не смогла притушить даже одноцветная карточка давно ушедшей в прошлое фотографической эры.
— Помню, — сказала она мягко. — Правда, давно это было, — уже потверже добавила она.
Ага, значит, романтическая прогулка по коридорам памяти особенного успеха не возымела, отметил про себя Люк. Так. Значит, требуется политика потоньше.
— А ты помнишь, как мы пошли в игровые залы и я по всем статьям тебя побил?
— Прошу прощения, — возразила она. — Это я побила тебя.
Как бы не так.
— В твоем воображении! — Люк откровенно поддразнивал ее.
Унылое выражение мгновенно сошло с ее лица.
Она вспыхнула, голубые глаза засверкали вызовом.
— Это ты вообразил, будто выиграл!
— Есть только один способ решить, кто прав, — заявил Люк. — Предлагаю сразиться опять. Пошли?
— Прямо сейчас? Тебе невтерпеж?
Да, невтерпеж. Он сгорал от желания. Желания обладать ею. И он будет обладать ею. Сегодня ночью.
Первые часы в качестве миссис Маккалистер Хиллари провела у игровых автоматов, хладнокровно одерживая победу за победой в компьютерных играх над своим новоиспеченным супругом.
В салоне проводила время публика всех возрастов, большинство, правда, составляли подростки. Общим для всех было одно. Все не отрывали глаз от экранов со всевозможными цветными изображениями, вплоть до целых галактик, которые то возникали, то исчезали.
