Дрессировщик. Приручение (СИ) - Николаева Ольга (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
И так — много раз. Весь день и весь вечер она попадалась на всяких мелочах, показывая, как отстала от нормальной жизни. Светлана и не говорила ничего плохого, но вздохами и взглядами все дала понять. А ведь заботилась же! По-настоящему! Вызвала доктора, до его прихода поила теплой водой и морсами, а после ухода врача — следила, чтобы Женя по времени принимала таблетки и микстуры.
Но, как бы Светлана к ней ни отнеслась, Женя не боялась, что ее выгонят из этого теплого, чистого, такого классного дома. Пока не пришел его настоящий хозяин…
Глава 3
— Игорь, ты почему такой взъерошенный сегодня? — Света, наконец, выбрала момент, когда Суворов слегка остыл и успокоился, обсуждая текущие домашние дела, на время забыл про девочку. — Я давно тебя таким не видела… Что-то случилось серьезное?
Игорь отвечать не очень-то и хотел, но понимал, что нужно выговориться. Пока совсем не озверел и не наговорил ненужного всем, кто под руку попадется…
— Да, не то, чтобы случилось… Но проблемы есть, и самое поганое — вылезли оттуда, откуда совсем и не ждал…
— В бизнесе что-то? Так ведь, там каждый день проблемы… Тебе ли привыкать?
— Нет. Помнишь, про ипподром городской рассказывал? Который на ладан дышит?
— Ну… Ты ж его, вроде бы, выкупить хотел? Правда, никак не возьму в голову, зачем тебе эти развалины, на которые никто не ходит уже тысячу лет…
— Кроме развалин, там еще есть вполне себе сносные конюшни. Их проще купить сейчас за бесценок, чем построить новые. А мне нужна конюшня! — Он с грохотом поставил на столешницу пустой бокал из-под коньяка.
— Так в чем проблема-то? — Света осторожно подлила в бокал еще порцию темного дорогого напитка. Подвинула ближе к нему. Нет, не спаивала. Но понимала, что иначе Игорь никогда не отойдет, и им всем домом придется еще долго ходить на цыпочках и вздрагивать от каждого шороха…
— Общество какое-то, мать их, полоумных вылезло. С истерикой, что город жить не сможет без этого ипподрома. А я, такой негодяй, хочу их обокрасть и ободрать за бесценок…
— А там есть, за что бороться и защищать?
— Ага. Несколько полудохлых доходяг, у которых копыта сто лет не обрабатывались, шерсть облезает и кости торчат. Этих лошадей только на колбасу, а не на скачки…
И как бы ни старался циником казаться, боль сквозила в голосе. Он без дрожи не мог вспоминать, как увидел этих несчастных животных на прогулке. Их не то, что объезжать — трогать было страшно. Лошади и собаки были страстью Игоря. Давней беззаветной и искренней любовью всей жизни. И его трясло от отвращения и злости на тех, кто довел питомцев ипподрома до такого жалкого, как сейчас, состояния. Выть хотелось и убивать, всех без разбора.
И девчонка эта, полуживая, чем-то ему несчастных животных напомнила, оттого и злился еще больше. От бессилия и ненужных проволочек, в которых она и не виновата вовсе…
— И что, все так безнадежно там? Может быть, ну их, к черту? Построишь быстрее свою, новую, по всем правилам, из новых материалов?
— Свет… — Она терпеть не могла, когда Игорь выбирал такой вот тон — будто с безнадежно тупой разговаривал. — Ты представляешь, вообще, что значит — построить новую? Сколько это потребует времени и средств?!
Она лишь помотала головой, так как этим вопросом и не интересовалась никогда. Своих забот хватало, кроме чужих животных.
— И потом, ты понимаешь, как там существует поголовье? Они же их кормят чем придется! Всем миром собирают на корма, иногда — набрать не могут. Животные подножным кормом питаются! Стоят в грязи и холоде! Они там издохнут скоро…
— Странный ты, Игорь… У тебя ребенок больной столько эмоций не вызывает. А ведь она в таком же, если не хуже, состоянии…
— Дура ты. Разница между людьми и животными, знаешь, в чем? — Сам себе головой кивнул. — Правильно, не знаешь. Люди зависят сами от себя и от своих поступков. Иногда, вернее, чаще всего, — от собственной глупости. А животные от человеческих подачек. От доброты и от жестокости. Им хочется помогать. И они всегда ответят благодарностью. Люди — никогда.
В кабинете надолго зависло молчание. Светлана и хотела бы поспорить. Но знала — бессмысленно. Да и согласна была с ним, в чем-то…
— А девочка эта, Женя… — Света, все же, рискнула задать мучивший вопрос. Игорь, вроде бы, выговорился немного и не выглядел уже таким злым и раздраженным, — что с ней делать собираешься?
Суворов долго смотрел на дно широкого бокала. Будто бы там когда-нибудь проявлялись ответы… Вздохнул, потер лицо руками…
— А это, дорогая моя, дополнительный пример человеческой глупости. И моей, в том числе. Будет уроком на будущее…
— Ничего не поняла, если честно. — Чтобы Суворов, да сам о своих ошибках заговорил? Чудо-чудное, диво-дивное… Но голосом Света постаралась изумления своего не выдать.
— А что тут понимать?! Взял обузу, на свою голову. Из серии — пристрелить жалко, выгнать тошно, а лечить бесполезно…
— Игорь… Мне уже страшно становится. Почему — "бесполезно"? Ей сегодня уже стало лучше. Вылечим, куда денется?
— А голову дурную кто ей будет лечить? Подросток в детдоме с живыми родителями. Это нормально? Нет. А то, что у нее голос дрожит и слезы сверкают, когда о них речь заходит? Нормально? Это, скажу тебе, уже клиника, и не факт, что излечимая! — Он залпом вылил в себя остатки алкоголя и с силой грохнул бокалом об стол. Встал, давая понять, что разговор окончен.
— Так и что, может быть, проще обратно отправить? Зачем тебе эти заботы лишние? — Она и сама не знала, какой ответ предпочла бы услышать…
— Вот еще! Будем развлекаться до последнего. Чем сложнее материал, тем любопытнее с ним работать…
— Что-то я тебя совсем не понимаю, Игорек… — Знала, что звучит беспомощно, да она себя и чувствовала так же.
Игорь подошел вплотную, прямо в глаза уставился:
— А если бы понимала, уже давно бы сбежала отсюда, к чертям собачьим! И девчонку эту малахольную вместе с собою забрала, от греха подальше.
Усмехнулся сам себе загадочно и ушел из кабинета, не прощаясь.
— Однажды так и сделаю. Обязательно. — Пробормотала, надеясь, что никто не услышит. Иначе, пришлось бы тут же и выметаться. А Света к этому не была еще готова…
Глава 4
Кажется, Женя боялась зря: ее никто не выгнал. Ни в тот день, когда к ней заходил хозяин дома, ни на следующий, ни даже через несколько дней…
Ей исправно кололи антибиотики, каждые несколько часов давали таблетки и микстуры, меряли температуру хитрым электронным градусником. Кормили. Вкусно, сытно, часто. Ей совсем недавно казалось, что можно есть бесконечно — сколько бы ни дали, например, хлеба или картошки, или макарон (о мясе и не мечтала даже, и вкус не помнила), она могла бы глотать все, даже не пережевывая. И не остановилась бы никогда. Девочка просто не могла представить, сколько должно быть еды, чтобы налопаться до отвала и отказаться от добавки. Не видела никогда столько. Ни дома, ни в интернате (там и редкие крошки приходилось прятать от тех, кто сильнее и старше).
А тут… Оказывается, не так много в нее и влезало. В первый день, конечно, от нее отобрали тарелку с бульоном, увидев, с какой жадностью хлебает. Потом, правда, дали добавку, но позже. И от нее тоже ничего не осталось. И на второй день история повторилась. А на третий — она не смогла осилить все порцию с первого раза. Пришлось делать передышку, чтобы все утрамбовалось и влезло.
Светлана, тихо наблюдавшая за усилиями, неожиданно рассмеялась. От этого Женя испугалась, поперхнулась, забрызгала одеяло… Испугалась еще больше. Скукожилась, втянув голову в плечи…
