Катастрофа в две полоски (СИ) - Коваль Алекс (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt, .fb2) 📗
Желание скрутить стерву в бараний рог появилось уже на этом моменте.
А потом наши “Бони и Клайд” всучили мне телефон, заставив пробежать глазами по строчкам, насквозь пропитанным ядом и лютой ненавистью к моей семье.
Эта беспринципная дамочка постаралась на славу, не поскупившись на нелицеприятные эпитеты. Вылила в статье отменную порцию грязи и на Рустама, и на мать с отцом, но больше всего досталось Совиной. Ее Эллочка обозвала чуть ли не шлюхой, готовой торговать собственным телом, а меня беспринципным ублюдком, который пользуется своим положением.
Забавно, твою мать. И кто это у нас пользуется своим положение?
В бешенстве ли я был после прочитанного?
Еще в каком! Руки тряслись, изнутри колотило, а мысленно я уже задушил эту тварь.
Но, разумеется, руки на женщин я не поднимал и не подниму, а вот сравнять ее имя с землей вполне способен. Элла хотела войны? Элла ее получит. Я не отец, и характер у меня далеко не подарок, особенно если трогают моих родных.
Узнать, “откуда растут ноги” и какой журнал первым запустил статью, труда не составило. Пара-тройка звонков, и все данные у меня на руках, включая имена всех участников команды, которая готовила эту провокационную статейку к выпуску.
Еще пара звонков, и в сторону бывшей Лериной работы едут с проверкой. И главная-мать-ее-редакторша может быть уверена – это только начало. Дальше – больше.
Долго ждать реакции на обнародованную новость не пришлось. Буквально через считаные минуты с начала рабочего дня телефон в приемной моего офиса начал разрываться. От звонков журналистов из других изданий, жаждущих примазаться к поднятой волне, до партнеров фирмы, страждущих получить комментарии “из первых рук”.
Благо, Анжела умело «отбивалась» и от одних, и от других, решая вопросы без моего прямого участия.
Глава 32. Мирон и Лера
Мирон
– Что думаешь делать? – спросил Костян, усаживаясь в кресло напротив.
– Со статьей? – вскинул я взгляд, постукивая костяшками пальцев по столу.
– Ну, – растерялся друг, – с поднявшейся волной в СМИ, как минимум.
– Ровным счетом ничего. Пусть кудахчут, сколько им будет угодно. А вот Эллу я перетру в порошок вместе с ее напрочь прогнившим журналом.
– А как же Рустам? Если новость дойдет до него, то можешь забыть…
– В курсе.
– И?
– И плевать, – откинул я от себя документ, в который вот уже битые полчаса пытался вчитаться. Не получалось. Голова и мысли совершенно далеко отсюда. Поставил свою “закорючку” не глядя и передал зашедшей в кабинет Анжеле. А потом поднялся, натягивая на плечи пиджак:
– Он может думать все, что ему угодно, Костян, – сказал я, заметив искреннее недоумение на лице друга. – Я готов хоть сейчас собраться и отдать управление “Т и Ко” Славе. Надоело до чертиков. Нужно уезжать отсюда, на хрен.
– А как же… – возмущенно вздохнула притихшая было Сонька, – как же Лера?
– Поедет со мной. И на данный момент, в сложившихся обстоятельствах это даже не обсуждаются.
– Сейчас она проснется и, когда увидит эти новости, будет просто раздавлена, – цокнул финансовый директор. – Такую порцию дерьма чтобы насочинять, нужно очень постараться...
– И Элла за это ответ. Будь уверен. Я ее еще за клевету и вторжение в частную жизнь привлеку. Пусть посидит, подумает о своем “поведении”, – заверил я и схватил ключи от машины, – вернусь через пару часов. Поеду заберу Совину из дома и отвезу к себе. Чувствую, сейчас ушлые журналюги в погоне за сенсацией начнут обивать порог ее квартиры, а ей эти волнения сейчас совершенно ни к чему.
– Давай. А я пока попытаюсь дозвониться до владельца журнала. Выкупить его и закрыть – это была бы самая изящная месть, – хмыкнул Костян, комментируя недавно озвученную мной идею.
Лера
Божечки, их целые толпы! Снуют туда-сюда у подъезда со своими камерами и чего-то ждут. Вот только чего? Неужели они искренне верят в то, что я, отключив домофон и все телефоны, теперь решусь высунуть нос за дверь?
Три ха-ха. Я теперь вообще из дома ни ногой!
Это же надо устроить такой хаос! Элла, как всегда, на высоте. Поднять шум из ничего – это она всегда умела мастерски. Но просто “шумом” в этот раз эта дрянь не обошлась, слив в сеть все адреса и контактные данные и мои, и Мирона. Пошла ва-банк? Ну, что ж, боюсь, после такого ей и ее журналу больше не жить. Мир разберет его по кирпичикам и мокрого места не оставит.
Увы и ах. С хорошим руководителем журнал мог бы процветать. Да и коллектив жалко. Положа руку на сердце считаю, не такие уж и плохие там работают люди. Им просто конкретно не повезло с главной редакторшей.
Еще раз пробежав глазами по толпящимся у подъезда журналистам, я решила, что лучше вообще из окна не выглядывать. Задернула плотнее шторы и потопала в гостиную, прихватив по пути кружку с успокаивающим мои расшатавшиеся нервы чаем. Уселась на диван, закутавшись в плед и обнимая подушку, уставилась в стену. Снова и снова прокручивая вычитанное в статье.
Гадко. Мерзко. Отвратительно. Если еще и учесть, что статью разбавляет “мое лицо” и сейчас каждая бродяжка знает, кто я такая, откуда и каким “местом”, по мнению Эллы-стервы-Робертовны, заработала повышение и место в журнале, то хотелось выть! Но это когда не думаешь и не анализируешь.
А вообще же, в целом, удивительно, но новость если и задела меня, то где-то очень глубоко. В принципе я чувствовала себя вполне спокойно. Знала, была уверена, что Мирон нас с малышом в обиду не даст. А что подумают люди? Ну, я была дура, когда зависела от общественного мнения. Жаль, что поняла я это только сейчас. Однако хорошо, что в принципе поняла!
– Лера? – услышала я из коридора и, торопливо скинув с себя плед, потопала встречать гостя. – Ты здесь?
Мирон приехал ко мне в начале одиннадцатого. Когда я успела дважды созвониться с Сонькой, которая пожурила меня за то, что я полезла в новостную ленту, и с родителями, до которых, на мое счастье, новости еще не дошли. И очень надеюсь, что не дойдут. Они, кстати говоря, еще пока даже о Мироне не знают. И моей беременности. Думаю, предки будут на седьмом небе от счастья, когда я им сообщу, что совсем скоро они станут бабушкой и дедушкой.
– Мир? Привет, – улыбнулась я, выруливая в коридор, тут же попадая в надежные объятия любимого мужчины. – Ты как тут…? Как прорвался через эти толпы журналистов под окнами?
– С боем, малышка. Приехал тебя забрать отсюда.
– Куда?
– За город.
– Но…
– Без но, Валер-р-рия, – рыкнул Мир, уже заранее предупреждая все мои попытки сопротивляться. – Там огромная, частная, охраняемая территория. Не говоря уже о том, что даже в поселок чужому не въехать. Плюс…
– Наш милейший медвежонок Роки.
– Точно, не загрызет, так залижет до смерти, если придется, – засмеялся Троицкий, щелкнув меня по носу. – Так что пакуй чемоданы.
– Как скажешь, – сдалась я. Хотя, давайте честно? Сопротивляться я сильно и не собиралась. А теперь с наслаждением обвиваю руками шею Мира и, привстав на носочки, тянусь к губам, по которым успела ужасно соскучиться.
Один поцелуйчик. Украду с его губ всего один скоромный поцелуйчик!
Ан, нет, еще второй…
Третий…
И, м-м-м… может, можно никуда не ехать и задержаться хотя бы на часок? Судя по шаловливым рукам Мирона, уже заползающим под мою майку, да. Можно и задержаться.
Следующие дни были стремительными.
Я “обживала” новое жилье, привыкая быть в просторном светлом доме Троицкого хозяйкой, а Мирон постоянно работал, параллельно разбираясь с журналом Эллы и самой моей бывшей начальницей, будучи твердо намеренным воздать каждому из обидчиков по заслугам. Так что видела я его только в редкие часы и ночью. А буквально с раннего утра и до позднего вечера его не было дома. И, если бы не Роки, я бы совсем одна заскучала и уже взвыла от одиночества.
Нет, я не жалуюсь! И как вообще можно жаловаться, живя в огромном особняке, с собственным лесочком, бассейном и живописной террасой? Я просто констатирую факт: Роки – мой верный спутник последних семи дней. И он, кстати говоря, был на седьмом небе от счастья, что теперь тоже проводит дни не в одиночестве и что его пускают в хозяйский дом. В любое время дня и ночи. Ну, и на кровать с диваном разрешают забираться всеми мохнатыми частями своего гигантского тела. Что уж врать? Водится за мной грешок. Не могу отказать этому кареглазому пушистому медведю. Тем более, когда он смотрит на меня так жалобно. Вот, как в данный момент. И тычется носом в живот.
