Красотки из Бель-Эйр - Стоун Кэтрин (версия книг txt) 📗
Уинтер легко рассмеялась, но Лоренс заметил в ее глазах надежду.
– Я не твой отец, Уинтер, – печально напомнил ей Лоренс. – Анализы были абсолютно достоверными.
– Но мы так похожи!
– Да. И мы очень любили друг друга. – Лоренс тихо сказал то, чего никогда никому не говорил: – Когда Маргарет была беременна, я втайне надеялся, что это будет не девочка. Я всегда считал тебя своей дочерью. Я не хотел заменять тебя.
Лоренс, Уинтер и Бобби провели день вместе. Когда осеннее небо стали заволакивать сумерки, Уинтер согласилась вместе с Бобби провести Рождество в Лорелхерсте. Еще она решила прочесть сценарий фильма, который привез с собой Лоренс.
– Мы вместе сделаем и другие фильмы, Уинтер, – заверил ее Лоренс. – А пока просмотри эту роль и помни, что во время съемок ты не будешь оторвана от Бобби.
– Хорошо. Спасибо тебе. – Уинтер на мгновение нахмурилась. – А что мы будем делать с прессой?
– Думаю, надо сказать им правду.
– Ты хочешь рассказать обо всем Ванессе Гоулд, ты зол на нее? – спросила Уинтер.
– Да нет… Ванесса просто кипела от негодования из-за брошенной девочки. Ты знала, что в ночь твоего рождения она пришла в больницу?
– Нет.
– Может, именно поэтому она была так удивлена – и разгневана, – что я исчез из твоей жизни. Когда я говорил с ней в ту ночь, уверен, она видела, как я тебя люблю. Я вполне готов рассказать Ванессе всю историю.
Уинтер сделала два звонка. Первый – заинтригованной и изумленной Ванессе Гоулд. Уинтер не стала вдаваться в подробности по телефону, а просто сказала, что Лоренс хотел бы с ней встретиться и объясниться. Ванесса ответила просто:
– Отлично. Где угодно. Когда угодно.
Потом Уинтер позвонила Патриции Фитцджеральд, потому что Эллисон, вероятно, как раз приземлялась в Нью-Йорке и потому что Бобби все еще была секретом. Патриция сказала, что она будет рада посидеть со своей названой внучкой.
Поговорив, Уинтер подумала о настоящей бабушке Бобби – Роберте Стивенс, чьи добрые глаза лучились, когда она говорила о внуках, и о Жаклин, у которой было волшебство и любовь – любовь Уинтер, любовь Лоренса, – но которая неистово искала большего.
Лоренс увидел, как погрустнело красивое лицо Уинтер.
– Уинтер?
– Я не хочу, чтобы мама выглядела злодейкой. Может, так и есть, но я действительно ее люблю.
Лоренс задумчиво кивнул.
– Хорошо, Уинтер, – негромко произнес он, преклоняясь перед ее великодушием, несмотря на боль, причиненную ей Жаклин. – Я тоже этого не хочу. Мы скажем Ванессе, что все это было ужасным недоразумением.
– Это и было ужасное недоразумение. И…
Уинтер охватила буря эмоций. У них с Лоренсом появился еще один шанс. Им с Лоренсом повезло. А Жаклин?
– И? – тихо спросил Лоренс.
– Больше всех потеряла она.
Глава 27
– Здравствуй, Оладья, – приветствовала возбужденный комок светлой шерсти Эллисон, войдя в квартиру Питера в десять вечера в пятницу. Питер был в театре. – Как твои дела? Идем, поможешь мне распаковать вещи.
С этим Эллисон справилась быстро. В Нью-Йорке у нее была одежда, точно так же как и у Питера в Лос-Анджелесе. До ноября всего полтора месяца, с улыбкой подумала Эллисон.
– Через полтора месяца, Оладья, ты снова станешь калифорнийской девочкой. Что скажешь на это?
Судя по вилянию всего тела, такая перспектива была Оладье весьма по вкусу.
– Мне тоже это очень нравится. – Эллисон рассмеялась. – Как насчет чашки чая?
Заварив чай, Эллисон уселась на темный диван, расцвеченный бархатными подушками пастельных тонов. Оладья свернулась клубочком у нее в ногах на собственной подушке, а Эллисон включила телевизор посмотреть новости.
«Сегодня Париж был повергнут в ужас террористическим актом. Семеро вооруженных мужчин захватили канадское посольство. Пока ни одна из организаций не взяла на себя ответственность за это, однако в настоящее время четыре человека удерживаются в заложниках. Трое из них – канадцы, все они военные. Четвертая заложница, чей паспорт, переданный террористами журналистам, вы видите на экране, американская гражданка. Эмили Руссо является внештатным фотографом и живет в Париже».
– Только не это! – При виде фотографии Эмили у Эллисон перехватило дыхание.
Это были краткие новости. Эллисон пощелкала по другим каналам, но подробностей было мало. Эмили пришла в посольство, чтобы сделать фотографии нового посла Канады во Франции. По неизвестным причинам ее не выпустили вместе с персоналом и другими женщинами, находившимися в здании во время захвата. В одном из выпусков делалось предположение, что Эмили задержали, потому что она американка, но при этом было замечено, что нескольких мужчин-американцев выпустили.
Эллисон почувствовала свою полную беспомощность и непреодолимую потребность что-то сделать или найти кого-нибудь, кто мог что-то сделать.
Здесь может помочь Роб. У Роба есть связи в мире журналистики, и он очень заботился об Эмили. В Лос-Анджелесе сейчас половина восьмого. Эллисон позвонила в справочную службу. Уже записывая номер, она поняла, что это телефон редакции «Портрета». Домашний номер Роба в списках не значился.
Зато там значился телефон Элейн Кингсли. Элейн была дома.
– Элейн. Это Эллисон Фитцджеральд. Роб у вас?
– Роб? Нет. – «Роба нет у меня уже несколько месяцев», – печально подумала Элейн. Она была все еще удивлена тем, что случилось, не знала, почему вдруг все разрушилось. Роб был спокоен, говорил извиняющимся тоном, но твердо: «Все кончено, Элейн. Прости…» и казался при этом таким же удивленным, как и она.
– Он не появится у вас?
– Нет.
– Элейн, мне нужно переговорить с Робом. Не могли бы вы дать мне его домашний номер?
У Роба работал автоответчик, и Эллисон оставила сообщение.
«Роб, это Эллисон Фитцджеральд. Пожалуйста, перезвони мне, как только прослушаешь сообщение… в любое время. Я в Нью-Йорке, код 212…»
Питер вернулся из театра в половине двенадцатого.
– Питер!
– Здравствуй, дорогая. Эллисон, что случилось?
– О, Питер…
Зазвонил телефон, и Питер снял трубку.
– Алло?
– Алло. Это Роб Адамсон, я звоню в ответ на сообщение Эллисон Фитцджеральд.
При имени Роба, при звуке его голоса у Питера гулко забилось сердце, его поразил тот факт, что Роб звонит Эллисон. Эллисон знакома с Робом?
– Это Роб Адамсон, – спокойно произнес Питер.
– Ох, слава Богу! – Эллисон взяла трубку, и Питер затаил дыхание. – Роб?
– Привет, – неуверенно отозвался Роб. Они не виделись и не разговаривали с вечера открытия «Шато Бель-Эйр». По голосу Эллисон он понял, что она позвонила не для того, чтобы сказать: «Выдающийся дизайнер созрел для «Портрета». – Эллисон, что случилось?
– Я звонила из-за Эмили.
– А что с Эмили? – с тревогой спросил Роб.
– Значит, ты не знаешь!
– Чего не знаю, Эллисон?
– Роб, Эмили захватили в заложники в канадском посольстве в Париже. Это есть в новостях. Я думала, ты слышал.
– Я только что вошел, – пробормотал потрясенный, охваченный страхом Роб.
– Я подумала, что ты сможешь узнать больше или знаешь кого-нибудь, кто может выяснить.
– Да. Конечно. Я… я сейчас же лечу в Париж. – В одиннадцать вечера Роб должен был лететь в Австралию. Его чемоданы были уже собраны.
– Ты дашь мне знать, Роб? Я буду по этому номеру до воскресенья, а потом вернусь в Лос-Анджелес.
– Да, я позвоню.
Не попрощавшись и не поблагодарив, Роб повесил трубку. Эллисон положила трубку и упала в объятия Питера.
– Питер, я так за нее боюсь!
– С ней все будет хорошо, милая.
Сердце и разум Питера метались меж двух огней: ужасом перед тем, что случилось с Эмили, и ужасом перед тем, что может случиться с его любовью. Гневное обещание Роба, данное им в декабре прошлого года, обещание разрушить любовь Питера, если он когда-нибудь вновь полюбит, звучало в его мозгу. «Если я смогу причинить тебе боль, Питер, если я заставлю тебя страдать, пока ты не захочешь умереть, потому что потеря слишком велика, я это сделаю. Я тебе обещаю».
