Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить (СИ) - Маркина Татьяна (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
А во вторник вечером пришел Саша. Впустив гостя, она не сразу закрыла дверь, ожидая, что за ним появится Максим. Потом решила, что Максим приходит в себя после заключения, наслаждаясь домашним комфортом после камеры, а пока зашел Саша с новостями от друга. Но Саша огорошил ее, сообщив, что Максима до сих пор не выпустили. Она испытала облегчение. С тех пор как Максим попал в СИЗО, она чувствовала себя птицей в клетке, в которой забыли запереть дверцу, и птичка все не решается шагнуть на свободу, не веря своему счастью.
Таня пригласила Александра на кухню, она хотела узнать, почему не помогли папины связи. Но Саша сам толком ничего не знал. Похоже, происки велись против самого Данилова-старшего, ему даже не дали увидеться с сыном. По всей видимости, одним выстрелом — арестом Максима — собирались убить двух зайцев: закрыть дело о городском маньяке и сместить председателя горисполкома. Во многих регионах страны заводили разоблачительные дела на власть предержащих, особенно громкие — в среднеазиатских республиках, и на Алтае не хотели отставать. В Барнауле уже был снят второй секретарь обкома, и тоже за «грехи» сына — 20 апреля семнадцатилетний «гитлерюгендовец» и его «соратники по партии» в черных кожаных плащах вышли на площадь Ленина отметить день рождения Гитлера. Парнишка отделался испугом, а папе его выходка стоил поста.
— Таня, ты могла бы стать свидетелем и сказать, что когда произошли убийства, он был с тобой? — спросил Саша.
— Нет, я не пойду, — покачала головой Таня.
— Не надо самой никуда идти, ничего заявлять, тебя вызовут как свидетеля, спросят, что ты делала такого-то и такого-то числа. Ты ответишь, что была с Максимом.
— А ты не боишься, что я расскажу то, что совсем не пойдет на пользу Максиму?
— Нет, не боюсь, — уверенно ответил Саша.
— Почему? — удивилась Таня.
— Ты не сможешь, потому что ты не стерва, ты совсем не такая.
— Я не такая, я жду трамвая, — вспомнила Таня шутку Максима.
— Вот именно, — даже не улыбнулся Саша.
— Почему ты так думаешь? Я вполне способна утопить Максима.
— Потому, что тогда настоящий убийца останется на свободе. Потому, что в глубине души знаешь, что он тебя любит. И еще потому что, как бы ты ни ненавидела Макса, сейчас ты его жалеешь.
— Я жалею этого подонка? С чего ты взял? — удивилась Таня.
— По тебе же видно. Первым делом ты спросила, не бьют ли его там.
— Я это спрашивала? Не помню.
— Да, сразу же, как только я сказал, что в милиции ждут, когда он сам признается. Ты выдала себя.
— Я бы это спросила, окажись на его месте любой другой.
— Значит, ты относишься к нему не хуже, чем к любому другому. Уже хорошо.
— Это казуистика.
— Как бы ты ни отпиралась, но по всему твоему поведению видно, что ты не будешь подставлять Макса.
— Не обольщайся, сейчас я смогу утопить Максима, — она поняла, что Саша прав, и продолжала возражать больше из упрямства.
— Кроме того, что можешь, нужно чтобы ты еще захотела этого.
— Ты в чем-то прав, столько времени терпеть его, более того, принимать подарки, а теперь, когда он и так сидит, добивать Максима — это, конечно, свинство.
— Я же знаю, о чем говорю, — улыбнулся Саша, — ты не из тех, кто будет пинать мертвого льва.
— А ты действуешь намного тоньше Максима, он играет на низменных чувствах — страхе, борьбе за выживание, а ты взываешь к благородным чувствам, но оба вы манипулируете людьми.
— Ты меня раскусила, — поднял вверх руки Саша, — но, тем не менее, просьба остается в силе: выступи в качестве свидетеля.
— Ни топить, ни выгораживать его я не собираюсь. Врать в суде — это еще и опасно. За лжесвидетельство можно и срок получить.
— Да может дело до суда и не дойдет, если у него будет алиби. Тебе надо просто поговорить со следователем. И тогда им придется поискать настоящего преступника.
— Нет уж, пусть выпутывается сам, помогать я не буду.
Таня помнила, что в тот день, когда точно было известно время убийства девушки, Максим вечером был у нее дома, но не помнила не только день, когда это было, но и даже месяц, то ли сентябрь, то ли октябрь. Но главное не в этом, пусть он и жертва в данной ситуации, помогать ему она никогда не будет, спасать того, кто так поступил с ней, она не собирается, нет уж, увольте.
Перед уходом Саша сказал, что родители Макса хотят с ней увидеться, и он дал ее координаты. Он предполагает, что они тоже попросят ее сделать Максиму алиби.
— Это ты надоумил их? — набросилась на Сашу Таня. — Откуда им известно обо мне?
Саша отпирался. Екатерина Николаевна обнаружила на даче женскую одежду, а ее сестра сказала, что Максим жил там с девушкой. Мать Максима только спросила у него, не та ли это девушка, что приходила с Максимом в последнее время. Он точно не знает, о чем они хотят поговорить с Таней, просто сделал предположение. Собираясь уходить, Саша еще раз спросил:
— Таня, может ты все-таки передумаешь насчет своих показаний? Нет, не ради Максима, — пресек ее возражения Саша, — а ради справедливости.
— Об этом не может быть и речи.
— Ну покеда, бабанька, — попрощался Александр.
— Пока.
— Ты все-таки подумай, — остановился на пороге Саша.
— Иди уже, — Таня закрыла дверь.
А позже пришла Аврора, она была «просто в ужасе» от происходящих событий. Аврора пугала себя и Таню всякими небылицами, о том, как относятся в тюрьмах к насильникам, так что Тане даже пришлось ее успокаивать.
На следующий день Александр появился снова. Он сказал, что родителям Максима все-таки разрешили свидание с сыном, Максим категорически запретил им привлекать Таню для дачи свидетельских показаний, и если они все-таки упомянут ее имя у следователя, у них ничего не выйдет — он откажется от их слов.
— Ага, испугался, — сказала Таня.
Саша укоризненно посмотрел на нее — она не проявляла к страдальцу ни капли сочувствия.
— Нет, конечно. Во-первых, он не хочет, чтобы тебя впутывали в это дело, таскали по кабинетам, трепали твое имя, а во-вторых, он считает, что все равно это не поможет.
— Хоть один нормальный поступок с его стороны, — вздохнула Таня.
— Ему удалось передать записку для меня через своих, — неожиданно вспомнил Саша.
— И как он? — все-таки поинтересовалась Татьяна.
— «Прессовали» всю прошлую неделю. На этой пока не вызывали.
— «Прессовали» — это били? — невольно вырвалось у Тани. Она взглянула на Сашу, ожидая услышать от него удовлетворенное «Что я говорил!».
Но сегодня Александр был настроен решительно против нее:
— Надеюсь, нет. Давили морально. А тебе хотелось бы? А он, между прочим, думает о тебе. Написал мне то, что сказал родителям — чтобы тебя не трогали. Так что спи спокойно, — не удержался уколоть Саша.
— Пока не получается. Как ты не можешь понять, я ничем не могу помочь ему, даже если бы захотела — там закрутилась какая-то адская машина, которую нам не свернуть. А я не хочу даже думать о нем, не то что помогать, я хочу забыть все, что связано с Максимом, иначе я сойду с ума.
— Извини. Хочешь Аврора…, - начал Саша.
— Нет, — отрезала Таня. — Саша, у меня к тебе будет большая просьба, скажи Авроре, чтобы она больше не приходила ко мне. Я хочу все забыть, но Аврора же мне не даст. Пожалуйста, придумай что-нибудь, ну, не знаю, скажи, что я очень сильно переживаю и не хочу никого видеть от горя, или скажи ей правду, все как есть, но только пусть она не приходит. Я не вынесу больше ее сочувствия.
— Я постараюсь, — пообещал ей Саша.
— Ты настоящий друг, Сашечкин, — она хотела показать, что к нему это не относится, но Саша промолчал и даже не улыбнулся.
— И не обижайся на меня, я этого не заслужила.
— Ну что ты, что ты, как можно, — с виноватым видом замахал руками Саша.
На этом они распрощались. Аврора действительно перестала заходить, но хватило ее ненадолго. Через неделю она появилась снова. А Таня всю неделю тщилась забыть все, что произошло за последний год. Но воистину, как сказал кто-то из великих, легче запомнить то, что нужно запомнить, чем забыть то, что нужно забыть. В студенческие годы они смеялись над этим афоризмом, когда готовились к экзаменам, не понимая его смысла, и только сейчас она убедилась, как избирательно работает память.
