Дерзкий роман (ЛП) - Артурс Ния (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt, .fb2) 📗
Внутри у меня все переворачивается, и на полпути к дому я дергаю руль и разворачиваю машину.
Когда я выбиваю дверь в папин кабинет, он выглядит удивленным. Что? Он действительно думал, что может прикоснуться к Бет, а я буду сидеть сложа руки и принимать поражение? Или он думал, что раз я не противостояла ему сразу, то никогда этого не сделаю?
Я подхожу к его столу и ударяю по нему обоими кулаками. — Я был готов сдаться. Я был готов отдать тебе все. Я даже подумывал предложить тебе обучать Тревора, чтобы он лучше заботился о компании.
Его лицо бледнеет.
У него отвисает челюсть.
Затем на его лицо опускается маска безразличия, и он смеется. — Ты мне больше не нужен, Макс.
— Мне все равно, что тебе нужно. Ты пошел за моим сердцем. Ты пошел за моими людьми. Ты забрал у них что-то ценное, так что теперь я собираюсь забрать у тебя все.
— Что, черт возьми, это значит?
Я выпрямляюсь и смотрю сверху вниз на мужчину, из-за которого раньше хныкал и извивался. Мужчина, чьи "Я горжусь тобой" или "Я люблю тебя" значили бы для меня многое.
Наблюдая за ним, я понимаю, почему мама так отчаянно пыталась увезти меня из Stinton, когда узнала, во что они меня превращают.
И я понимаю, что мне придется разочаровать ее еще раз, чтобы защитить то, что принадлежит мне.
— Я забираю Stinton Group, — говорю я спокойно. Холодно.
В глазах отца вспыхивает огорчение. Он изо всех сил пытается это скрыть, но оно прорывается дрожащим голосом, когда он хрипит: — Ты не можешь этого сделать.
Моя улыбка жестока, и я натягиваю ее на него. Пусть он увидит чудовище, которое он создал. Поворачиваясь к двери, я тихо кричу через плечо: — Следи за мной.
ГЛАВА 21
НАГРАДА ПРИДУРКА
ДОН
Я бы хотела вручить приз ‘Придурок года’ Максу, но три дня назад появилось множество заголовков о моем романе на одну ночь с Тревором…
Нет, этот приз ‘Придурок года’ определенно принадлежит отцу Макса.
Я заметила, что интерес к статье упал с прошлой недели, но ущерб был нанесен. Все, кто знает меня лично, теперь знают правду о рождении Дон.
Это не просто унизительно, это еще и изматывает. Старые друзья-механики моего отца устроили сцену в Интернете, публично печатая статьи и угрожая жизни Тревора. Мои старые друзья из других штатов звонили мне, желая услышать подробности.
Даже незнакомцы на моей орбите хотят большего.
Когда я вчера вечером зашла на родительское собрание, в комнате воцарилась гробовая тишина. Та жадная тишина, которая говорит мне, что у всех в головах крутятся вопросы, и они практически пускают слюни, ожидая ответов.
Я могу справиться со всем, что встречается на моем пути.
Я взрослая.
Это правда, что я раздвинула ноги для мужчины, которого едва знала. Неважно, почему я это сделала. Неважно, что я была потрясена смертью отца и мне нужно было что-то, чтобы заглушить боль.
Это случилось.
Все, что люди могут видеть, — это результаты.
И знаете что? Какой бы тяжелой ни была жизнь матери-одиночки, я бы ни на что не променяла свою дочь.
К сожалению, Бет плохо реагирует на комментарии. Она стала холодна со мной. Мы почти не разговариваем за обеденным столом. Когда я отвозила ее в школу, она надевала наушники. Она не смотрит на меня, когда бормочет "пока" и бежит встречать Бейли на ступеньках школы.
Это все равно что оказаться запертой на холоде, и что еще хуже, я этого не ожидала. Я предполагала, что моя малышка всегда придет ко мне, если у нее возникнут проблемы. Я думала, что мы вместе выдержим любую бурю.
Мы — единое целое.
Мы — армия из двух женщин против всего мира.
Бет замкнулась в себе. Я разрываюсь между тем, чтобы настаивать на том, чтобы мы все уладили, и дать ей пространство.
Я проверяю свой телефон, отвлекаясь от возни с машиной.
Санни и Кения проверяют меня. Я отвечаю, что со мной все в порядке.
Эти две женщины были постоянным источником поддержки с тех пор, как появились новости, они всегда были рядом, чтобы поговорить, если мне нужно, и проверяли меня каждый день.
Мне особенно жаль, что Санни беспокоится обо мне, когда ее свадьба с Даррелом так близка. Я уверена, что у нее есть более серьезные причины для беспокойства, и все же она всегда находит время для меня.
Я тяжело вздыхаю и тянусь за другим инструментом. Хотя множество гаражей требовали поработать со мной, я проводила свободное время, сидя на корточках в гараже своей квартиры, стараясь не думать о Максе.
Он не давал мне покоя, как бы я ни старалась забыть о нем. Наша любовь была иллюзией, но чувства, которые я испытывала, были настоящими. Уложить их в коробку, которую я смогу отодвинуть подальше, — мой приоритет.
Кроме того, компенсация Макса за время, проведенное мной в качестве лица Stinton Group, позволила мне завтра уйти на пенсию и больше не беспокоиться о деньгах.
Это деньги за чувство вины.
Очевидно.
Я думала вернуть ему книгу, но не сделала этого. И почему я должна? Я работала изо всех сил, будучи лицом компании. Имела дело с грубыми хозяевами, фонари пихали мне в лицо до такой степени, что удивительно, что я не ослепла. Не говоря уже о полном и тотальном посягательстве на мою личную жизнь.
Кроме того, у меня нет сил ссориться со Стинтоном — ни с Тревором, ни с Джорджем, и уж точно не с Максом.
Как будто мой разум вызвал его в воображении, мой телефон начинает звонить, и на экране высвечивается номер Макса.
Мое сердце замирает.
Сколько бы я ни твердила себе, что он больной охотник, питающийся костями своей добычи, я не могу избавиться от крошечных проблесков обаяния и доброты, которые он проявлял, когда мы были вместе.
Вопреки здравому смыслу, я отвечаю на звонок.
На секунду замолкает звук.
Просто его дыхание.
Уф.
Я откидываю голову назад, закрываю глаза и дышу вместе с ним.
Мое сердце болит, сжимается и вопиет.
Его террор ворвался в мою жизнь восемь лет назад, но я не была несчастна, когда была с ним последние несколько месяцев. Только после того, как я узнала, что он сделал. Только после того, как он солгал мне об этом в лицо.
До того, как все развалилось, я была… счастлива.
Для меня эти чувства, эти моменты смеха и радости были реальными.
Макс прочищает горло, и это вырывает меня из моих мрачных мыслей. — Дон.
Я закрываю глаза, когда слышу свое имя, произнесенное таким мягким, хрипловатым тоном.
Нахмурившись, я впиваюсь пальцами в телефон и закутываюсь в плащ гнева. Это самая легкая эмоция, которой можно пренебречь. Только так я могу действовать сильнее, чем чувствую.
— Зачем ты мне звонишь, Макс? Мне казалось, я сказала тебе держаться на расстоянии.
Я вонзаю кинжал ему в горло, как будто меня не волнует ущерб, но я съеживаюсь в тот момент, когда это происходит. Я как будто вижу боль, промелькнувшую в его кобальтовых глазах. Я вижу, как его брови хмурятся, а губы становятся тонкими и напряженными.
Моя голова бешено раскалывается, и на этот раз мне некого винить, кроме себя.
Я выпотрошу его, чтобы выжить, но каждый раз, когда я касаюсь его когтями, у меня тоже начинается кровотечение.
Это ранит сильнее, чем я могу выразить словами.
Но это не Ромео и Джульетта.
Макс Стинтон навсегда останется грязным ублюдком, который натравил на меня адвокатов. Который пытался манипулировать мной, чтобы я избавилась от моего ребенка.
Что бы мне ни пришлось делать, я буду держать его в зеркале заднего вида. Продолжать в том же духе. Найду способ притвориться, что принца Stinton Group с темным вихрем вместо души не существует.
С самого первого раза, когда он вызвал у меня трепет, и до того момента, когда наши отношения рухнули у меня на глазах, я начисто выкину его из головы. Нажму кнопку сброса. Найду счастье снова.
— Я собираюсь повесить трубку, — натянуто говорю я.
