Презумпция достоверности (СИ) - Сладкова Лидия (книги без сокращений txt) 📗
Открывать глаза не хотелось. Тепло и уютно. Оттягивала момент, как только могла. Воскрешала события, которые произошли несколько часов назад, и не могла не улыбнуться. Внутри все пело. Саша был, так нежен, ласков и, наверное, миллионы раз сводил меня с ума, унося далеко. Столько раз шептал слова любви. От воспоминаний об одних только взглядах, по телу прошлась приятная и острая дрожь.
Глаза все же открыла и голову повернула, но Саши рядом не оказалось и, по исходящему шуму воды из ванной, можно было сделать вывод, что он именно там. Успокоилась, не успев, поддаться паники. Почувствовала запах еды и кофе, откуда-то взявшейся в номере отеля, в который мы вчера просто ввалились, напоминая подростков.
Села в постели, оглядев комнату. На столике действительно дымились две ароматные часки с кофе, на тарелочках лежала свежая выпечка и что-то еще. Вокруг полный бардак. Наши вещи были разбросаны по всему номеру. Но ведь это было не важно — важно, что Саша был рядом, говорил самые важные слова на свете и любил, так как не любил никто. Он, единственный мог заставить забыть обо всем и обо всех на свете на эти несколько часов. Это только сегодня…Ведь еще будет завтра и после завтра…. Всегда…
Я снова не смогла сдержать улыбку, чувствуя абсолютное счастье. Так и хотелось, как маленькой девочке запрыгать на кровати. В прочем я так и сделала, позволив себе два прыжка. Ладно, три. При этом я была нагишом. Шум воды прекратился, и я поспешила вернуться под одеяло. Ах, да еще необходимо было пригладить растрепавшиеся волосы. Расчески под рукой не было, пришлось пальцами. Не в первой. Неожиданно, в результате вот таких бесхитростных движений, волосы зацепились за что-то, не давая пальцам закончить процедуру. Все же дернув посильнее, рука была освобождена. С болью. Мне понадобилась минута, чтобы понять, что произошло.
— Проснулась? — в этот момент дверь распахнулась, и я услышала голос Загорского. На него не смотрела. Меня куда больше волновала собственная рука и безымянный палец, и кольцо на нем. Красивое, с аккуратным камешком по центру.
— Это что? — протянула я ему трясущуюся руку, не в состоянии справиться, с возникшим волнением. Означать это могло только одно. Или дурацкий розыгрыш?
— Рука, кисть руки, пальцы, — принялся объяснять он элементарные вещи, включив дурачка. Улыбался, правда, искренне, при этом делал задумчивый вид. — Красивые.
— Загорский, ты ничего не хочешь сказать мне вот об этом? — я буквально выставила безымянный палец вперед. Получилось корявенько, но понять было можно.
Саша рассмеялся. Подошел ближе, присел на кровать напротив меня.
— Это кольцо, — он явно был не настроен на серьезную беседу, хоть и отвечал на вопросы. Нежно коснулся кожи шеи, за ушком, не давая сосредоточиться.
— Зачем? — глупый вопрос, но задаться он был должен.
— Ты еще не поняла? — его руки забрались под одело, которое я старательно придерживала, чтобы скрыть свою наготу. Новые прикосновения еще больше горячили кожу.
— Нет, — ответила я, закрывая глаза от удовольствия. Одеяло к этому времени полетело куда — то в сторону, а я оказалась под мужчиной.
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Алена. Хочу прожить с тобой свою жизнь. Хочу, чтоб ты носила мою фамилию. Хочу, чтобы наши дети носили мою фамилию.
Вдох-выдох.
— Господи!
Еще вдох-выдох, а потом и еще.
— Он здесь совершенно не причем, — посмеивался Загорский, продолжая меня целовать.
— То есть, пока я спала, — попыталась возмутиться я. — Ты меня окольцевал? Какое бесстыдство, Александр Владимирович.
— Чтобы назад ходу не было.
— Мне нужно подумать, — решила я немного потрепать ему нервы в лучших традициях мыльных опер. Хотя на самом деле хотелось визжать от счастья.
— Минута.
— Согласна! Не забудь, что это согласие было сделано под пытками.
Эпилог
— Устал? — спросила я, как только мы переступаем порог нашего дома, наблюдая, как любимый супруг, присаживается в свое любимое кресло, налив себе коньяка.
Да, нашего дома. Небольшого, но светлого и уютного.
Еще год назад в такое не верилось. События, произошедшие со мной, казались странными и неправдоподобными.
Свадьбу сыграли тихую и скромную. С белым платьем и фатой, черным фраком, рестораном и салютом в честь молодых, в кругу самых близких. Это было мое решение. На торжестве присутствовали только родители Саши, Кирилл с Машей, баб Маша и Ждановы. Мои родители приехать отказались, не смотря на то, что я пригласила их лично. Не уговаривала, не умоляла. Это казалось мне глупым. И уж точно не испытывала стыда, когда в ЗАГСе их не увидела, среди немногочисленных гостей. Они так и не смогли простить меня. Я же не прощала. Я просто отпустила ситуацию, как когда-то и советовала мне баб Маша, что получилось наконец-то расправить крылья. Впустить в свое сердце родителей Саши, которые относились ко мне, как к родной дочери и всегда были на моей стороне. Вика же вышла замуж и не за Диму. По слухам он переехал в другой город и там работал юристом. С сестрой мы больше не общались. Желание не возникало ни у меня, ни у нее. Хотя иногда, совсем на мгновение, мне так хотелось вернуть те времена, когда мы били сестрами. Меня это беспокоило. Правда Саша, как всегда, моих мучений не разделял и отругал, когда однажды я озвучила ему свои мысли.
— Такие люди не меняются, Алена. Она тебя снова предаст, — говорил он, совершенно уверенный в своих словах. Уверенность на меня действовала, но опять же иногда…Наверное, это пресловутый зов родственной крови. Но я искренне считала, что все случилось вовремя. Так и должно было быть. Да, путь был не простой. Я не о чем не жалела. Тем более теперь, когда носила под сердцем ребенка от любимого человека. Правда, ему только предстояло еще узнать об этом. Это был еще один мой подарок на сегодня для него. Саша же начинал злиться, как только речь заходила о моих родителях и сестре. За все время мои мама и папа так и не изъявили желания познакомиться с зятем. К этому нельзя было проще относиться, но я больше не воспринимала их поступки, как очередной удар. Никаких нервов не хватить, чтобы все пропускать через себя.
Конечно, уйти из адвокатуры мне просто не позволила совесть. Да, и другого я ничего не умела делать. Меня пугала сама мысль, что я буду домохозяйкой, и веских причин у меня не будет на это. Трудилась в конторе своего супруга. Не сказать, что этим фактом я была недовольна. Довольна. Еще как. Я могла выбирать сама себе дела любой направленности. По большей части была верна семейному праву. К тому же дело брата Саши — Кирилла, было актуально и на сегодняшний день. Мать Маши никак не унималась в попытках оставить дочь себе. Грозила апелляцией на решение суда первой инстанции. Но переживать по этому поводу не стоило. Я была почти уверена, что и вышестоящая инстанция будет на нашей стороне. Больше мы переживали за Машу. К сожалению, ей приходилось участвовать в таких заседаниях и наблюдать истерики своей матери. К сожалению, после очередного заседания иллюзия образа матери окончательно растворилась в ней. Конечно, она все переживет и смирится, только рана, как и у меня, затянется, а шрам останется.
— Еще бы! — вздохнул Саша, делая глоток, слегка поморщившись, поставил пузатый бокал на столик. — Полтинник гостей. У меня оказывается столько друзей. Даже отец Инги прислал подарок. Замаливает грешки дочурки. Завтра же скажу бухгалтеру, чтобы перечислила эти деньги в какой-нибудь детский дом.
Эта еще была одна больная темя для Загорского. Да и для меня. Мы старательно обходили ее стороной. С Ингой я больше не встречалось — ее не было в стране. Общения со мной она не искала, и это было к лучшему. Игорь получил максимальный срок по статье о похищении. А вот отец Дорониной принес мне личные извинения. Просил простить дочь. Не держать зла. Я не хотела никого прощать. Я хотела забыть обо всем, как о страшном сне. К сожалению, сказать было легко, а вот на деле…Иногда меня одолевали кошмары и необъяснимое чувство страха. Кажется, врач называл это паническими атаками. Но я боролась с собой, желая жить спокойной жизнью, а мой муж все делал для этого.
